А, если рванёт, то, скорее всего, даже начни я побег или эвакуацию всего города, то при взрыве накроет всех.

Парадокс, но на всех аналоговых внешних датчиках измерения радиации скакнули до 40–45 микрозивертов, но сейчас колеблются от 1 до 3.

Ладно, я полез в шкаф и добыл просвинцованный костюм.

Да уж, на фестивальных котлетках и борщах я немного раскабанел. Но два года назад я сам решил заниматься зарядкой, так что кое-как влез в костюм.

А фраза Фестиваль вообще мне была не страшна:

— Уйду я от тебя, ты уже какой-то Яроармия, а не Ярополк. А этого для меня слишком много, так что ты перейдёшь на овощи. — Шутки шутками, но зарядка во время слежения за приборами и установка лампы с широким спектром в кабинете лишними не стали. Блин, эти вандалы и её хлопнули… моё маленькое солнце…

Всё равно делать нечего, а подумать, можно и приседая.

И даже после всего этого, стандартный советский костюм сидел на мне впритык.

Фестиваль, я не понимаю намёков, ясновидческая твоя башка!

Если она всё это видела, так какого, извините меня, хрена она не предупредила? Буквально оставила меня тут. Дала бы инструкцию…

А ладно, этот коллективный разум обладала своей логикой, а мою так вообще не стеснялась иметь.

Я вышел и отправился по тёмным коридорам и лестницам к реактору.

В пункте назначения никого не оказалось.

Но как только я вышел на крышу, то где-то вдали над больничными комплексами появилась ещё одна вспышка, но она сформировала световой столб, а потом пропала.

Ещё один проект?

Пофиг. Мне хотя бы с этим разобраться.

Я закрепил трос и спустился к проекту, который сторожил десять лет.

Не знаю что именно, но сам реактор закрыло некое поле.

Я вскрыл систему управления и хотел уже окунуться в изучение того, как включить систему остановки. Но на экране зависло сообщение с таймером:

«После перегрузки включится сдерживающий фактор, но его мощности хватит на 5 часов. Церн и ребята, ваша задача свалить за это время, удостоверившись, что проект заберёт побольше сверхов. У вас осталось 0: 37:12».

Прочитал я это. После чего вскрыл терминал и перезапустил его. Времени на полноценное изучение не было, но я нашёл способ торможения и отключения. Но как только я это сделал, прозвучало три выстрела, и дважды, кажется, в меня попали.

— Как я и думал. Карпов, ты попытался вмешаться в наш план, чёртов любимчик сверхов, тьфу, — прозвучал старческий голос Крапивина. — Ничего, твоя баба и ещё куча этих мерзких тварей сегодня сдохнут.

Мне стало смешно.

— Что ржёшь, майор Космофлота? Уже щекочет костлявая?

— Такой дебил, как ты, дал мне время остановить реактор.

— Ошибаешься. Я остался здесь, чтобы физически его взорвать, будет он запущен или нет. Главное это вот эти часики, которые отключат защитное магнитное поле.

— Зачем вы это делаете? Кроме сверхлюдей умрут же и простые. Хотя я не понимаю различий вообще.

— Это неважно. Даже сверхи, это так, бонус. Мы убьём пантеоновцев! Баба в роддоме и трое человек, что присматривают за ней. Но к тому моменту, как отключится защита, здесь должен появиться кто-то из высших. Судья, Вождь, Светлый человек или Чёрная, не важно. Мы должны забрать с собой кого-то из этих узурпаторов-кукловодов.

Я хотел что-то ответить, но просто просипел что-то. Глаза начали закрываться сами собой. А заместитель руководителя НИИ продолжал бубнить:

— На всякий случай Церн с нашими боевиками должен был устроить налёт на комплекс с роддомом. А потом свалить из города. Чокнутая семейка точно придёт спасать своих.

— Ошибаешься, — раздался странный новый голос, после чего послышался странный лопающийся звук, а в меня прилетело что-то мягкое. Из последних сил я открыл глаза.

На моей груди валялся какой-то внутренний орган, а над тем местом, где раньше торжествовал Крапивин висел младенец, а под ним были ботинки посреди красного месива.

А затем мой защитный костюм буквально разорвало.

И этот голос, который, кажется, распространялся телепатически, снова произнёс:

— Они не придут спасать свою семью. А придут её карать. Только один дубль, принадлежащий той, кто из моей семьи, меня не боится, попросил спасти тебя.

Фестиваль?

— Она идентифицировала себя, как Ева-Евгения-Александра-Фестиваль. ЕЕФА.

Значит, она предвидела твоё появление и эту ситуацию? Кто ты? Тот ребёнок, что родился в роддоме? Это из-за тебя бил луч света в небо?

— Помолчи. Сейчас я достану то, что мне мешает.

В ту же секунду места выстрелов извергли пули, но и из моей руки и шеи вылетели «байкалы-3».

— Вот теперь я сделаю то, что планировал. Ты последний, чей разум не собран. Эти камушки мешали.

Блокираторы сжались и обратились пылью, а в следующее мгновение я ощутил самое грубое вмешательство в свой разум, но это продолжалось меньше вдоха.

— Ха. Ясно… слово-паразит я заберу в свой лексикон. Теперь я понимаю, зачем тот дубль создал такую ситуацию. Ты — шкатулка, содержания которой не хватало для полного формирования моей личности.

Что?

— Я собрал всю память, эмоции и опыт этого города. Но не видел причины, почему я должен их спасать. За твою жизнь мне помолились, словно божеству. А вот зачем спасать эти куски мяса, что пытались меня убить и будут пытаться?

Я не понимаю, ты же потомок Пантеона.

— Да? И что? Я не первый, кто опасен для них, кого попытаются убить. ЕЕФА не опасная немного безумная девчонка. А вот шесть моих дядей и тёть, чьи способности были опасны или их характер был… не очень уравновешенным, были истреблены или заключены в страшные тюрьмы.

Злые боги?

— Ха. Ты ещё не понял? Ты даже не понимаешь, насколько ты угадал. Я считал многое, пока моя мать общалась со своей семьёй. Но именно тогда они впервые и напряглись. Кажется, моё считывание слишком заметно.

Да, меня словно битой для лапты шибануло.

— Не ной. Я не одна из твоих баб. Я мальчик. Я выбрал себе имя. Я Никита.

Поздравляю с днём рождения, Никита. Теперь дай мне спокойно окочуриться или спасай.

— Ах да, условности. Только вот, я залатаю твои раны, но ты этому не будешь рад. Излучение этого реактора, который ты остановил, и чью энергию я забираю себе, изменило тебя. А с этим я ничего не смогу сделать.

В смысле? Что произошло?

— Тебе потом расскажут. Это долго.

Ясно. Никита, а почему за тобой придут? Ты же не сделал ещё ничего плохого.

— Потому что, они Пантеон. Они карают и защищают.

Значит, за твои будущие грехи? Но тогда почему не убили учёных безумцев?

— Ах да, вот за них они и могут прийти меня карать. Семьдесят три заговорщика, отсканировал и казнил. Без суда и следствия. Будущее? Да. Но попытки убить меня начались давно…

То есть, тебя придут убивать за массовое убийство террористов? Не понимаю. Почему они сами не предотвратили это событие?

— Ты так и не понял? Бабушка Су не судит за будущие грехи людей. Максимум могут изолировать сверха, опасного для себя и окружающих. Но я особый случай… теперь, правда, я дал этим мямлям повод. Они могли спасти ЕЕФА, например. Но не убили преступников заранее, а в нужный момент их оказалось слишком мало для 27 мест с терактами. И они пожертвовали своей семьёй в первую очередь. Мерзкие люди.

Я промолчал. Я не знаю, как бы повёл себя на месте Пантеона при таком выборе.

— Это неважно. Семья должна спасать близких.

И сколько бы умерло, если бы спасли тех пятьдесят девочек?

— Ну, тысяч сто человек. Ситуация, примерно, как сегодня была в трёх городах.

Ясно. Значит, я бы пожертвовал этими людьми и собой, кажется, если бы их было больше. Моя совесть не простила бы миллион. Или всё равно спас близкого? Слишком сложный выбор. Не хотел бы я оказаться перед таким.

— Да нет. Мерзкие люди они именно из-за своих принципов. Ладно, вот и они, продолжим позже, дядя Младший Карпов.