Порой не тот, кто повержен в прах, побежден.
Не тот, кто разит - победитель!
Теперь это приходится повторять и по вашему адресу. Вы задавили на время свободу; но вы не победили ее. Это не победа, пока мысль народа, его литература, все против вас. Ваше торжество зловеще и страшно... Власть, основанная на ложной идее, обречена на гибель от собственного произвола".
А через три года, 9 июня 1920 года Короленко в письме к своему приятелю в Петрограде, писателю Сергею Протопопову, писал:
"Для меня большой вопрос - есть ли коммунизм та форма, через которую должно пройти человечество.
Форм осуществления социальной справедливости много и еще нигде ни разу (за исключением разве религиозных общин и то не надолго) мы не видели удачной коммуны. Социалист историк Ренар говорит, что... коммунисты... уделяли слишком много места власти и единству. Государство-община, о которой они мечтали, напоминает пансион, где молодым людям обеспечивают здоровую умеренную пищу, приучают их работать, есть, вставать по звонку...
Однообразие этой суровой дисциплины порождает скуку и отвращение. Этот монастырский интернат слишком тесен, чтобы человечество могло в нем двигаться, не разбив его. Я думаю то же".
Короленко дальше продолжал:
"Вообще форма будущего общества еще не готова, и она будет результатом долгой органической работы и свободной человеческой борьбы, причем, разные формы будут рождаться, бороться за существование, исчезать, заменяясь новыми, и так далее. И только в результате такой свободной борьбы человечество будет менять формы своей жизни. Что значит: нужно переродиться?
Нужно не переродиться, а постоянно перерождаться, так как процесс этого перерождения бесконечен, по крайней мере так же, как и сама жизнь".
В заключение Короленко писал:
"Социальный переворот может быть результатом только всестороннего и органического назревания новых специальных учреждений и свободного, не бюрократического творчества".
Так писал Владимир Короленко в 20-м году в письме к литератору Протопопову, и письмо это было напечатано в 20-м номере петроградского исторического журнала "Былое" за 1922 год. В том же 1920 году Короленко в одном из писем к Луначарскому писал:
"Вы, большевики, ввели свой коммунизм в казарму... По обыкновению, недолго раздумывая, вы нарушили неприкосновенность и свободу частной жизни... Вы являете первый опыт введения социализма посредством подавления свободы. Что из этого может выйти?... Не желал бы быть пророком, но сердце у меня сжимается предчувствием, что мы только у порога таких бедствий, перед которыми померкнет то, что мы до сих пор пережили".
Слова Короленко, как мы теперь знаем, оказались пророческими: с тех пор Россия под властью диктатуры пережила два страшных голода, от которых умерли миллионы людей, и вторую мировую войну, в результате которой погибли новые десятки миллионов людей.
В другом письме к Луначарскому Короленко тогда же писал:
"Как вы узнаете и как вы выражаете волю пролетариата? Свободной печати у нас нет, свободы голосования также. Свободная печать, по вашему, только буржуазный предрассудок. Между тем, отсутствие свободной печати делает вас глухими и слепыми на явления жизни;
В ваших официозах господствует внутреннее благополучие... Вы заботитесь только о фальсификации мнения пролетариата... Чуть где-нибудь начинает проявляться самостоятельная мысль среди рабочих, не вполне согласная с направлением вашей политики, коммунисты сейчас принимают меры...".
Письмо это к Луначарскому Короленко закончил словами:
"Творчество новых форм требует свободы мысли и начинания... Правительства погибают от лжи...
Время вернуться к правде! Народ, с радостью просыпающегося сознания, пойдет по пути возвращения к свободе".
Так Короленко писал за год до своей смерти в своих письмах к Луначарскому, которые в 1922 году были напечатаны в парижском журнале "Современные Записки" и потом изданы отдельной книжкой в Париже.
За полгода до своей смерти, в конце июля 1921 года, Короленко в письме к С. Д. Протопопову писал:
"Порой свожу итоги, оглядываюсь назад. Пересматриваю старые записные книжки и нахожу в них много "фрагментов", задуманных когда-то работ... Вижу, что мог бы сделать много больше, если бы не разбрасывался между чистой беллетристикой, публицистикой и практическими предприятиями, вроде возвратанского дела или помощи голодающим.
"Но ничуть об этом не жалею. Во-первых иначе не мог. Какое- нибудь дело Бейлиса совершенно выбивало меня из колеи. Да и нужно было, чтобы литература в наше время не оставалась безучастной к жизни. Вообще я не раскаиваюсь ни в чем, как это теперь встречаешь среди многих людей нашего возраста: дескать, стремились к одному, а что вышло? Стремились к тому, к чему нельзя было не стремиться при наших условиях.
А вышло то, к чему привел "исторический ход вещей". И, может быть, без наших "стремлений" было бы много хуже".
Короленко умер в Полтаве 25-го декабря 1921 года.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Максим Горький и коммунистическая диктатура
Максим Горький был большим писателем и замечательным человеком. Он до сих пор является одним из самых популярных писателей в Советском Союзе. Тираж книг Горького, выпущенных за годы советской власти, составляет больше 90 миллионов экземпляров. Они издавались 2377 раз на семидесяти шести языках, согласно отчету "Литературной газеты" от 20 марта 1958 г. Его пьесы до сих пор ставят в советских театрах. Его произведения продолжают переиздавать также и за границей.
К 90-летнему юбилею со дня рождения Горького "Литературная газета" писал:
"Горький неутомимо отстаивал принципы боевой, высоко-идейной партийной литературы со всей страстью и убежденностью художника, связавшего свою судьбу с коммунистической партией, поставившего свой огромный талант на службу советскому народу, советскому государству".
Что Горький неутомимо отстаивал принципы высоко-идейной литературы несомненный факт. Но также несомненно, что Горький был ярым противником всякой партийности в художественной литературе и диктатуры партийных чиновников над литературой. Еще в своем раннем творчестве Горький выразил в художественной форме ту мечту о раскрепощении человека, ту волю к борьбе за права свободной личности, которая вдохновляла все русское освободительное движение. 30-го марта 1901 года в газете "Нижегородский Листок" Горький писал:
"Много ли среди вас настоящих людей? Может быть, человек 5 на 1000 найдется таких, которые страстно верят, что человек есть творец и владыка жизни, а право его свободно думать, говорить - святое право. Может быть, 5 из 1000 способны бороться за это право и без страха погибнуть в борьбе за него. Большинство же из вас рабы жизни или наглые хозяева ее - и вы, и вы, - кроткие мещане, временно заменяющие настоящих людей".
Статья эта перепечатана в книге "Горький. Материалы и исследования", том III, изд. Академии Наук СССР (стр. 250).
Так писал Горький в 1901 г., так он думал и на склоне дней, как мы увидим.
Вот что рассказывает в своих воспоминаниях о Горьком известная русская общественная деятельница и публицистка Екатерина Дмитриевна Кускова. (Воспоминания ее были напечатаны в нью-йоркском русском трехмесячнике "Новый журнал".) Кускова познакомилась с Горьким в 1893-ем году, когда он был еще не Максимом Горьким, а Алексеем Пешковым. Оба они жили тогда в Нижнем Новгороде, где находилось много политических ссыльных, видных общественных деятелей и писателей. Многие, и в том числе Кускова, жили в общежитиях. В Нижнем тогда часто устраивались нелегальные собрания революционеров. Об этих собраниях Кускова пишет:
"Недалеко от знаменитого по красоте нижегородского "вала" и при впадении Оки в Волгу, где чудесно пели соловьи, столь чудесно происходили по ночам наши "дискуссионные собрания". Однажды ко мне подошел высокий человек, с такой милой застенчивой улыбкой и, не представляясь, сказал:
