Ответа на этот вопрос, сидящие в кабинете градоправителя, само собой, не знали, как и он сам.

Из приёмной донёсся громкий галдёж. Послышались выкрики, затем двери кабинета приоткрылись и к ним заглянула секретарша.

– Простите, что прерываю, но тут молодой человек ищет генерала Йенсена. Говорит, вопрос серьёзный и…

Молодой человек в военной форме, до этого мгновения стоявший за спиной девушки, беспардонно отодвинул её плечом и вошёл в кабинет.

– Вопрос серьёзный и, на мой взгляд… мне кажется, сэр…

– Как твоё имя, солдат? – спросил генерал, поднимаясь со стула.

– Том Варезер, – тут же отчеканил вошедший, вытягивая руки по швам и задирая подбородок.

– Вольно, Том, – сказал генерал. – Надеюсь, это действительно важно, потому как ваши манеры вызывают негодование, а если вопрос пустяковый, то пеняйте на себя, – он прокашлялся в кулак. – Слушаем вас.

– По вашему распоряжению, отданному несколько часов назад, машины выехали в ближайшие города. Задача стояла простая – разузнать и доложить об обстановке за пределами Эльтоса.

– Так, – буркнул Виктор. – И? – он подошёл к солдату и посмотрел в его испуганные глаза.

Подчинённый снова вытянулся в струнку.

– Нам не удалось добраться до Горанда – города, расположенного западнее…

– Я знаю, где находится Горанд. Перейдём сразу к делу, солдат, – генерал слегка повысил голос.

– Там стена, – неуверенно проговорил Том.

– Что там? – переспросил генерал.

– Стена, сэр.

Мэр поднялся со стула, поставил стакан с недопитым виски на столик у стены и, не поворачиваясь, спросил:

– Такая длинная и высокая, что вам не удалось её преодолеть или объехать?

– Да, – тихо ответил солдат. – Мы проехали вдоль стены примерно полсотни километров, но она не закончилась, а если смотреть вверх, то конца края её не видно.

Фоули истерически всхлипнул, а затем захохотал во всё горло.

– Стена! – выкрикнул он через смех, барабаня ладонями по столу. – Высоченная и бесконечная. Нет, ну вы слышали? – он окинул взглядом находившихся в его кабинете.

Эон и Жан переглянулись, а затем посмотрели на Тома. В дверь снова негромко постучали.

– Да кого ещё черти принесли? – истерично выругался мэр.

– Разрешите войти! – донёсся голос очередного появившегося на пороге военного.

В этот раз девушка стояла в стороне и даже не пыталась делать из себя живую преграду.

– Виктор, можно подумать это не мой, а ваш кабинет, – мэр повернулся к генералу, усмехнулся и кивком головы пригласил стоявшего на пороге. – Только давай коротко и по делу, – попросил он.

– Так точно! – выкрикнул военный. – Я – командир тридцать седьмой группы, подполковник Дон Патрис. Генерал отправил нас…

– Давайте без этой официальной части, – попросил Виктор, видя, что терпение мэра вот-вот лопнет.

Подполковник перевёл дыхание, сглатывая слюну, кивнул и продолжил:

– Там, на востоке, появилась стена. Конца края ей не видно и, судя по всему, она очень прочная.

Патрис замолчал.

– И высокая, аж упирается в облака. Да? – мэр громко и несвоевременно рассмеялся.

– Так точно! – ответил удивлённо Дон Патрис.

Повисла затяжная пауза.

– Нужно съездить и лично взглянуть на эти стены, – сказал Эон, глядя в растерянные лица собеседников.

Словно сговорившись, все уставились на мэра. Фоули свёл брови и поджал нижнюю губу. Холёное лицо сделалось задумчивым и серьезным.

– Дело говорите, мистер Лэнхри. Едем, – сказал мэр. – Все вместе поедем, господа, – он наполнил бокал почти до краёв и, осушив залпом, направился к выходу.

Старинный автомобиль покорно гудел двигателем, проезжая по улицам города, погрязшего в хаосе.

Эон расположился на заднем сиденье рядом с Жаном и Виктором, мэр, как и положено по статусу, сидел впереди. Все погрузились в молчаливый режим ожидания – поэтому долгий путь напоминал ритуал: скорбь по умершим и исследование покалеченной реальности.

Эон слышал о чрезмерной тяге господина Фоули к старинным вещам. Потому теперь, оказавшись в машине мэра, он с любопытством оглядел её: обивка салона, бархатные спинки сидений и хромированные ручки дверей – всё выглядело исключительно хорошо сохранившимся.

Как и многим мужчинам, господину Фоули больше всего нравились раритетные и представительские авто. В нынешнее время владение автомобилем приравнивалось к роскоши, как и пара вороных с хорошей каретой. Хотя, сами лошади всё же стоили ненамного дешевле, чем железный четырёхколёсный конь. Причины, из-за которых цены на автомобили кусались, были просты: углеводородный голод, появившийся на планете несколько десятилетий назад, и цена на электричество, учитывая себестоимость его добычи и обслуживания станций. В любом случае, всё это было не по карману даже средним слоям населения.

Эону же лично нравилось путешествовать верхом или по железной дороге.

И дело тут было вовсе не в принципах или финансовой несостоятельности. В первом случае, его радовали свежий воздух и возможность добраться до мест, куда не проехать машине, во втором – комфорт и атмосфера мчащихся локомотивов. В железнодорожных переездах Эон видел лишь два минуса: назойливые собеседники и частые остановки. Большие скопления людей его даже немного пугали, но городская жизнь такова – здесь не спрятаться. «Преодоление тревоги – далеко не простая задача, однако надежда есть», – именно так высказался Нэл: психолог и по совместительству приятель Эона из столицы.

Эон задумчиво глядел в окно – они проезжали пригород. Ровный ряд похожих друг на друга домов тянулся вдоль узкой дороги. Солнечные лучи, отражавшиеся от уцелевших после землетрясения окон, рисовали на асфальте золотистые прямоугольники и ромбы. Но и эти яркие пятна теперь не радовали душу. Слишком много вопросов роилось в его, Эона, голове. И слишком мало ответов он находил. Что он должен был теперь делать? Чем помочь рухнувшему в неизвестность миру?

Мир дрогнул так, что жертв и ущерба не сосчитать – вот факт. На сто процентов никому и ничего неизвестно, по крайней мере, на данный момент – вот ещё один факт.

«Уж очень глобально и жутко», – думал Эон, разглядывая фасады зданий, мимо которых они проезжали.

И когда его взгляд упал на женщину, сидевшую на краю проезжей части, он, в первый момент, отнёс её мысленно к тому же неодушевлённому посткатастрофическому пейзажу за окном. Женщина выглядела опустошённой. Она сидела на бордюре, безвольно свесив руки между коленей, едва прикрытых подолом платья, смотрела растерянно на босые ступни. Эон заметил три неподвижные фигуры, лежавшие за спиной женщины. Было сложно разобрать, кто это: дети, взрослые… Проходящий мимо человек, не обращая внимания на лежавших, перешагнул через них и продолжил торопливо идти. Эону захотелось выбежать из машины, сделать прохожему замечание, осмотреть пострадавших, поговорить с очевидцами… накинуть на плечи растерянной женщины пальто.

Но Эон удержался. «Всем не помочь, как ни старайся», – подумал он.

Как бы ни было противно перед самим собой – Эон признавал: ему до жути симпатична неизвестность, а эта чертовщина – самое, что ни на есть, очевидное проявление госпожи неизвестности. Происходящее шокирует, но, в то же время, заставляет учащаться пульс от вызванного любопытства. Вчерашние выдумки фантазёров и немыслимые происшествия происходят наяву.

Пройдя сквозь каменную кладку стены, советник Гунли оказался в комнате Кейдана. Он не стал произносить приветственных речей и ни слова не произнёс относительно беспорядка в комнате, ему хотелось посмотреть, понаблюдать за подопечным Айриса. Гунли не стремился быть замеченным сразу. В последнее время Кейдан вёл себя странно и это не давало покоя советнику.

Кейдан стал много времени проводить за чтением книг, а в иные дни, надеясь остаться незамеченным, пробирался к тем стеллажам и полкам, куда не следовало и даже было запрещено соваться. Правда, запрет этот был больше похож на совет и исходил не лично от Айриса, а, опять же, от Гунли. Авторитет советника был явно ниже, чем его господина и Кейдан это понимал. Парень давно принял это как данность и при любом удобном случае пользовался этой лазейкой. Гунли добрый, он не воспринимается всерьёз, Гунли часто преувеличивает и не стоит обращать внимания на его бесконечные переживания и причитания.