– Приветствую тебя, добрый человек. – Ответил взаимностью жонглёр. – Мне нужна готовая одежда вот на эту милую девушку. Недорогая, но опрятная.

– Извольте’с выбирать, господин… и леди… У меня есть как одежда, так и туфли’с – Портной пригласил посетителей к полкам, на которых пылилось его ремесленное богатство. Мужчина начал деятельно что-то вертеть и рассматривать, иногда справляясь о цене, тогда как девушка скромно стояла в сторонке, боясь без приглашения присоединиться к процессу.

День без остатка перешёл в вечер, и сумрак начал проглатывать дальние дома. По улице то туда, то сюда, проносились группы полицейских, иногда волоча куда-то бездомных, чаще всего девушек. В эти моменты жонглёр отвлекался от тканей и переводил взгляд на шумиху. Вика, пользуясь случаем, а также тем, что её пока не зовут к полкам, разглядывала своего нового друга. Вернее даже покровителя. И чем больше она смотрела, тем красивее ей казался этот непонятный человек с лицом то ли философа от разбойников, то ли разбойника от философов. Сам он был одет крайне дёшево, но практично. Плотный серый плащ с капюшоном, под которым вязаная будто бесцветная кофта с большим вырезом. Удобные, но совершенно не модные штаны. Прочные стоптанные ботинки. «Для высшего света он явно непригоден». – Подумала Вика и улыбнулась своей же мысли. – «Интересно, а будь я высшим светом, я бы позвала его или нет?». Настроение девушки явно улучшилось, глаза заблестели.

Когда улица опустела от облав и прочего движения, то вдали – в черноте двора – бродяжка различила смутно знакомую тень будто большой собаки. Ей даже показалось, что на неё смотрят два глаза – две огненные бездны. Но когда Вика пыталась сфокусировать взгляд, то морок растворялся. Девушка подумала, как страшно было бы ей сейчас укрываться во дворах, когда мерещится подобное.

Первым от портного вышел мужчина и протянул руку, приглашая выйти девушку. Она была в легком довольно простом темном платье, подобранном так, чтобы не сковывать движения и не мяться от каждого прикосновения. На голове была шляпка. На ногах совсем простые, зато новые туфли. Туфли мужчина выбирал особенно придирчиво, чтобы они были прочные и удобные при долгой носке.

– Ну вот, совсем другое дело! – Присвистнул жонглёр, осматривая Вику. – Красотка! Теперь пошли в гостиницу. Там выпьем чаю, и пора спать.

– Мне очень хочется тебя отблагодарить, или сделать что-то доброе для тебя. – Слова бродяжке давались с большим трудом. – Ты, если что, скажи… Я… Мне… Ну…

– Ой, да не волнуйся так. – Рассмеялся философ от разбойников. – О, а вот и наша гостиница. Недорогая, конечно, но чего уж тут.

Гостиница была скорее экономного класса. Однако, среди подобных, она была самая чистая и приятная по интерьерам. Потому и стоила немного дороже конкурентов.

– На двое суток, пожалуйста. – Мужчина протянул деньги администратору. Нужен номер с двумя кроватями. – Услышав это, Вика выдохнула, она была и рада, и не рада одновременно.

– На кого будем оформлять?

– На меня.

– Ах, на Вас. А имя Ваше Вы мне скажете? – Услышав эти слова, жонглёр будто немного подвис, но быстро взял себя в руки.

– Да. Меня зовут Тир.

– Тир? Хорошо. А фамилия?

– А фамилия – Тивас.

– Тир Тивас? Вы иностранец? – Расплылся в улыбке седой лохматый администратор и протянул ключи с биркой, на которой написан номер.

– Иностранец, да. Германо-скандинав. Благодарю вас, вселюбезнейший.

– Так германо или скандинав? – Не унимался ехидный старик.

– Никак не могу определиться. – Поставил точку в разговоре жонглёр и вразвалку зашагал в сторону номера.

Бродяжка внутренне улыбалась. Теперь она знает, как зовут её друга. Этот факт лишал Вику той неловкости, которая её беспощадно преследовала. Тир Тивас. Она не знала никого с таким именем. Надо будет его спросить об этом, когда наберётся смелости.

Вике было очень странно находиться в номере, где девушку защищали от ветров и дождей толстые стены и крыша. Здесь были мягкие кровати, два удобных деревянных стула, стол, а также большое чистое окно. Впрочем, недолго она любовалась видами номера, поскольку Тир быстро отправил её отмываться в специально предназначенное место. Девушка опять ощутила неловкость, однако покорно пошла, понимая справедливость такого требования. Иногда Вика мылась в речке, но разве же это было часто? Вовсе нет. Хотя она любила воду. Вода приносила единственные приятные тактильные ощущения в жизни девушки. Прикосновения воды были мягкими, прохладными, свежими…

Через полчаса оба сидели за столом в номере и пили чай. Мокрая Вика завернулась в безразмерное полотенце, которое Тир истребовал у администратора. Её новая одежда была аккуратно сложена на полку. Жонглёр – а девушка привыкла про себя так его называть – задумчиво сидел с чашкой чая, прислушиваясь к шуму улицы. А там было, к чему прислушаться…

Полицейская облава на дешёвый хостел, где ютились бездомные, умудрившиеся немного заработать. Хостел находился через дорогу от гостиницы на той же улице. Полицейский рейд вылился в погром, притом погром односторонний: стражи порядка громили всех, до кого могли дотянуться. Когда оказалось, что бездомные не собираются просто так терпеть издевательства и начали давать отпор, то накал страстей усилился. По всей улице туда-сюда носились люди, что-то крича. Полицейские тащили бродяг целыми группами, связывая их и передавая по цепочке. Происходило что-то немыслимое.

– Зачем им бездомные и бедняки? – Тревожно прошептала девушка, будто боясь, что полицейские её услышат и придут вязать.

– Ищут кого-то, зачем же ещё. – Почти равнодушно ответил Тир, не забыв сделать глоток чая.

– Зачем искать бездомных? Какой от них кому вред?

Тир проигнорировал вопрос, лишь пожал плечами и откинулся на стуле. Его широкая грудь подействовала на девушку успокаивающе. Рядом с жонглёром Вика чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Казалось, что он сильнее любой опасности. Откуда он только взялся? Бывают же чудеса.

– Расскажи про приют. Как ты туда попала, как жила, почему сбежала? – Тир серьёзно смотрел на Вику, чуть ли не впервые за всё время. Может быть от усталости, ведь он столько жонглировал, танцевал, а потом ходил туда-сюда вместе с ней.

– Я была в приюте с самого рождения. Никакой другой жизни не помню. Кто мои родители никто не знает. Подкинули, как говорили матушки. – Бродяжка приняла задумчивый вид, явно подбирая слова.

– Ты стесняешься рассказать про быт приюта? – Чуть улыбнувшись, полупрошептал Тир.

– Ну… Я хотела бы быть девушкой, как все. Чтобы было немного гордости, важности. Ты ведь видишь, как леди ходят по мостовым? У них поднят подбородок, они возвышенные, их уважают. А если я буду рассказывать, что со мной делали в приюте, то как я потом смогу выглядеть важной гордой девушкой? Я боюсь, Тир… – Назвав жонглёра по имени, Вика почувствовала, как внутри прошла волна тепла. – Я боюсь. Ты решишь, что я никчемная, что у меня нет гордости, и отвернешься от меня. И не будешь видеть во мне леди. – Закончив речь, бродяжка покраснела и опустила взгляд в пол.

– А ты не бегай от прошлого. Будь гордой и важной вопреки нему. – Мужчина взял Вику за руку, что та вздрогнула. – Почему ты сбежала?

– У меня должен был быть день рождения. Я становилась, как бы, взрослая. А взрослых девочек приют заставляет работать в увеселительных местах для взрослых, как рабынь. Я очень переживала. Плакала по ночам. Я не хотела, чтобы день рождения наступил. Но он приближался. И я решилась на побег. Одна. – Девушка перешла на короткие обрывистые фразы, явно нервничая. – Можно я не буду рассказывать, Тир? Мне впервые в жизни так хорошо. Но говорить о прошлом больно. В приюте очень… страшно…

Жонглер провел тыльной стороной ладони по щеке Вики. Прикосновение подействовало успокаивающе. Девушка впилась губами в чашку с чаем и сделала пару глотков.

– Но ведь было и что-то хорошее?