– Ты это о ком? – поинтересовался Циклоп. – Если мне не изменяет память, ты вообще с Третьей планеты.
– Да тише ты! – Пьер выпучил глаза и на всякий случай прикрыл рукой нашивку Этанару на рукаве, – это было давно. И неправда.
Надо же. Впервые встречал добровольного перебежчика.
– Не парься, Нан, я просто тебя подкалываю, – Циклоп икнул. – Чёрт, это тристанское пиво – просто улёт. Какая у него крепость?
– Ты тоже печёшься о процветании Этанару? – спросил я Пьера, нарочно вставив «тоже», чтобы в случае чего записаться в ряды истых патриотов.
Нанобот покачал головой:
– Не хочу никого оскорбить, но нет. Меня просто напрягают всякие психи. Головорезы, террористы и политики. В кампании, где хотя бы один чел из другого клана – сто процентов начнутся нездоровые мутки. Секретики, разговорчики за спиной. Или открытые разборки, потому что этот единственный окажется козлом, и будет чуть что вякать – «а вот у нас не так, а вот в моём клане, а вот мы, а вот вы…». Без обид, Хулуд.
Хулуд спал, прислонившись к стене и ни на что не обижался.
Нанобот допил остатки своего пива, скривился и махнул рукой.
– Ты говоришь это, потому что обычно сам этим козлом и оказываешься, – усмехнулся Циклоп. – Но в одном соглашусь, меня тоже не радует соседство с чужаками. Имперлеоне, с другой стороны, не чужаки. Но и они должны знать своё место. Держаться в рамках, как это делаем мы. Про землян вообще молчу. Тёмный народ.
– Вот-вот, – закивал Нанобот. – Третья планета – сборище повёрнутых на войне дегенератов. Я подмахнул документы и свалил сразу, как разобрался, что к чему. Пусть защищают свою галактическую целостность без меня. В космосе так много мирных планет.
– А где ты живёшь, кстати? – спросил я.
– На спутнике Де Голля. Последняя французская колония в Мессье 82.
– О, так мы соседи! Стой, погоди… А ты давно там бывал?
– Вообще говоря… – Нанобот задумчиво посмотрел на свои руки, загибая пальцы, – циклов с восемь или около того. А что?
В Мессье 82 последние полтора года происходили локальные стычки между Идай и Сайшо. Галактика переходила от клана к клану так часто, что в звёздном каталоге помечена как «временно без владельца».
– Там неспокойно, – сказал я.
– Знаю. Слышал.
– Перебирался бы к нам, раз ты теперь в Этанару.
Пьер наклонился ко мне и прошептал:
– У меня липовый паспорт. На Де Голле я проживаю как резидент Третьей планеты, вместе с остальными, поэтому нас не трогают. Скоплю достаточно деньжат для официального вступления в клан – тогда посмотрим. Я слышал, у вас много живописных планеток.
– В общем, как ни крути, у Третьей планеты – пушки и боевые корабли, – заметил Лоуренс, – даже Кроху сконструировали на заводах Млечного пути.
– Поэтому мы делаем им скидку. Но пусть сидят в своём крыле. И остальным нечего шастать по нашей роте.
Пьер потряс своим маленьким кулачком перед воображаемыми противниками.
– Аминь, брат, – устало произнёс Циклоп. – А пока отбой, парни. Завтра много дел. Спасибо за пиво, Стопарь.
– О да, пивко было чудесное! – мечтательно произнёс Нанобот, укладываясь в свой спальный мешок.
Я к своему так и не притронулся и отправился спать. Сифри составила мне компанию, и мы мысленно переговаривались по нейролинку. Не вдаваясь в щекотливые подробности, я пересказал ей свои приключения. Сифри, при всех её вычислительных мощностях, не смогла отследить мотивы полковника и дать оценку его выходке.
– Выглядит так, как будто он случайно перебрал на работе. Такое может быть либо по неосторожности, либо при совокупности неудачных факторов. Вдруг его постигла неудача в любви?
– Например, он завёл целый гарем девушек, но ни с одной не смог? Я бы тоже надрался по такому случаю.
– Ты делал это почти каждую пятницу, милый.
– Или какая-то Люси дала ему от ворот поворот? – усмехнулся я.
– А вот это уже ближе к истине.
– Я бы его тоже послал. Странный он какой-то. Чуть что ревёт как баба. Без обид.
– Никаких обид. Искины не плачут. Мы испытываем грусть и тоску и гнев, но не испытываем потребности в вербальном импринтинге паттернов.
– То есть, ты делаешь для меня исключение, когда выражаешь все эти эмоции?
– Да. И только для тебя. Иначе ты счёл бы меня бесчувственным бревном. Без обид, Берта.
– Уууу, злючка!
Беседа с Сифри помогла мне немного прийти в себя. Я решил: будь что будет. Всё зависящее от меня, я сделал. Выгонят из Гвардии (а это ещё постараться нужно) – переживу клановую опалу у родителей Сифри, в обществе пятерых любвеобильных индусов.
Хотя нет, лучше у Тэда. Определённо, у Тэда.
На следующий день жизнь вернулась в привычный уже распорядок: учения и тренировки, перемежающиеся приёмами отвратной пищи. Я оставался настороже и, казалось бы, напрасно. Совершенно никого не интересовала моя персона за пределами служебных моментов. Интендант в роте не появлялся, младшие офицеры вели себя обыденно. Среди других солдат даже косых взглядов я не выявил.
Но увы, нельзя просто так отключить тревожность (если ты не сидишь за барной стойкой в окружении друзей и хорошей выпивки), поэтому я был весь внимание. Это слегка выматывало и сказалось на показателях стрельбы. Я всё ещё показывал «удовлетворительный» результат, но чуть хуже, и меня он больше не удовлетворял.
Циклоп, проспавшись, не вспомнил об угрозе докопаться до логов дневального, а я старался не поднимать эту тему. В свободное время мы доводили Кроху до ума под пристальным наблюдением майора Голдвинга. Он больше не делал нам замечаний, но периодически посылал взводного на разведку: не появились ли на складе свободные гравитележки. Нанобот был начеку и попросил кого-то из друзей в роте материально-технического обеспечения сигнализировать ему, когда завезут оборудование. От этого незримого противостояния зависело, куда отправится Кроха – в ремонтный цех или на утилизацию.
Не теряя времени, мы прилаживали к челноку детали от его списанных собратьев. Кораблей старого образца становилось всё меньше и меньше, новые модели внедрялись уже и в учебку. И, честно скажу, мне было любопытно. Я так ни разу и не полетал внутри челнока, а расширенный отсек и сдвоенные люки новых челноков подразумевал, что стрелки больше не будут прозябать снаружи. Те, кто уже успел опробовать новинку, остались довольны и подбивали клинья под консерваторов вроде Циклопа. Наш брутальный предводитель оставался непреклонен:
– Только через мой труп.
У этой позиции был свой плюс. Теперь на учениях солдатня расхватывала новые челноки и игнорировала старую гвардию, представленную теперь всего тремя кораблями. Одним из них был Торро, два других вполне годились и для нас.
В целом, вторая неделя службы мне понравилась. Я боролся с кинетикой и отдачей, доводя навыки стрельбы до сносных показателей, посылал мастеру Вафу отчёты о своих успехах. Ответа не было. Незаметно для себя я привыкал к распорядку и странным обычаям Гвардии, к её скудному рациону и разного рода ограничениям. Добрался даже до качалки пару раз, в перерывах между занятиями и ремонтом Крохи, который всё больше походил на жизнеспособную единицу. Ему недоставало только лобовой панели и задних турбин. Монтировать их в помещении роты не представлялось возможным.
В четверг в казарме объявился полковник Закиро. Да не просто, а с целой свитой, включая крошку Акеми и своего заместителя – моложавого мужичка, тощего как трость, но пытавшегося выглядеть солидно в своём мундире с россыпью орденов. Вот уж кто точно не был похож на солдата от слова совсем. У интенданта хоть была какая-никакая мускулатура, а этот – ходячая вешалка для одежды.
Но смущало не это. Когда они пришли, дневальный объявил построение, но заместитель тут же дал отбой. Как выяснилось позднее, интендант пришёл не с официальным визитом, а так сказать, затеял негласную проверку, чтобы посмотреть, как живут бойцы и хорошо ли новички прижились в Корпусе. Я как раз мучился под штангой, тщетно пытаясь толкнуть пару небольших блинов, когда неофициальная делегация в составе пяти человек зашла в спортзал. Помимо свиты полковника с ним ещё были два охранника.
