Вскоре по роте объявили отбой, но касался он в основном новоприбывших. За дверью ещё долго слышался грохот металла и визг алмазных резаков. Это напомнило мне стажировку во Врачах без границ. Пожалуй, стоило предложить парням свою кандидатуру. В разборке механизмов и распиле корпусов я имел кое-какой опыт, хоть он никак не пригодился во взломе трусов моей наложницы. Перед сном я бегло изучил свой контракт, отыскал там реквизиты банка, куда буду получать своё жалование, а потом созвонился с Шином, Сифри и Лией. На «большой» земле всё было спокойно. Клан Этанару пока что не ощутил на себе благотворного эффекта от моего вступления в Корпус Гвардии. Ничего, я подожду. Чиркнул пару строк Берте. Не ответила. Собственно, как обычно.

Утром в субботу играла бодрая побудка – психотропный кавер гимна Совета Пятидесяти, наполняющий не просто бодрящим патриотизмом, а неистовой яростью – к тому, кто это включил.

Лично я захотел вырвать себе среднее ухо штопором. Но сон и правда, как рукой сняло. Нас построили на площадке вдоль комнат отдельно от опытных бойцов, которые, казалось, были предоставлены сами себе и вообще не ложились спать. Некоторые тягали железо в импровизированной качалке, другие продолжали мучить несчастный челнок. С прошлого вечера он слегка изменился – сверху красовалась башня автоматической турели. Она вяло вращалась, бегая лазерным целеуказателем вдоль стен, и время от времени издавала короткий писк. Перед нами выступил командир роты, майор Голдвинг. Седоватый мужик с усталыми красными глазами. Казалось, он не спал лет пять, а своё жалование хранил в мешках под глазами. Голос его всё равно звучал твёрдо.

Нас поздравили со вступлением в Корпус и рассказали о том, что ждёт рекрутов в ближайшее время.

А именно: назначение на места в соответствии со штатными нуждами. Пожелания бойцов тоже учитывались, но в меньшей степени. Я очень быстро в этом убедился. Нас вызывали из строя по одному, на беседу с сервером по работе с личным составом. Это был чёрный серверный шкаф с монохромным выпуклым экраном и трескучим динамиком. Он находился в отдельном кабинете за пределами казармы, недалеко от приёмного блока. Стены в кабинете были увешаны разнообразными дипломами и грамотами в позолоченных рамках. Кто-то пририсовал над монитором фуражку.

– Сабаи! – проскрипел сервер.

– Я!

– Раздеться до пояса.

Я стянул китель и майку.

– Гражданская профессия?

– Финансист, сэр.

В недрах сервера надсадно загудели вентиляторы.

– Соболезную, – выдал он. – Финансизм – распространённый недуг в наши дни. Мы выпишем вам направление на расширенный медосмотр.

– Но..!

– Хотя с виду и не скажешь. Отличная мускулатура, парень. Так держать. Сколько жмёшь?

– Сколько угодно, сэр.

– Давай сто!

Сервер снова загудел. Я хмыкнул и отжался сто раз.

– Теперь пресс, сто пятьдесят.

Легко. Но малость запыхался. Эх, подзабросил я качалку.

– Отличный результат. Предварительная специальность – стрелок.

– Виноват, сэр. Стрелок?

– Так точно! Нам просто необходимы стрелки!

– Тогда зачем я отжимался, сэр?

– В боевых условиях – важный навык каждого стрелка это стойкость. С таким прессом, сынок, ты точно выдержишь удар инопланетной дубиной. А твои руки пригодятся, чтобы тащить менее удачливых сослуживцев. В условиях пониженной гравитации тебе не будет в этом равных! Вопросы есть?

– Э… Никак нет, сэр!

– Следующий!

После завтрака (та самая бесцветная вязкая протеиновая масса, но с чайной ложкой джема), я отважился подойти в ремонтный уголок.

– Чего надо, салага? – сходу спросил меня парень в сварочной маске. Он прилаживал к челноку новые броневые пластины.

– Да вот, хотел предложить свою помощь, вдруг вам нужны толковые ребята.

– Толковые – нужны. Варишь в сварке?

– Не, я вообще неплохо режу… В резке.

– О, это ж Майкл! – из-под челнока выкатился тощий парнишка с длинным носом и маленькими бегающими глазками. – Я вам про него рассказывал!

– Ааа, Столбняк! – остальные бойцы оживились, отложили свои железки, – так вот ты какой!

– Эээ, я не совсем понял.

Незнакомый парнишка подскочил ко мне и зашептал:

– Я просто рассказал им вчерашнюю хохму, как ты подшутил над имперлеонцем. Помнишь, на посадочной площадке?

– Это да, как не помнить. А ты-то кто?

– Так это ж я, Натан! Не узнал?

– Блин, – я сконфузился. – Без волос ты совсем другой человек!

– Ха! Я сам себя не признал, когда увидел! – Натан расплылся в улыбке и провёл ладонью в нескольких сантиметрах над головой, как бы приглаживая фантомную причёску.

Сварщик поднял забрало и оказался мужчиной средних лет, одноглазым и с довольно редкими зубами. Но при этом был очень довольным.

– Зачёт, Столбняк. Так им и надо, мордам сицилийским, – заявил он. – А ты не стесняйся, тут все свои. Камикадзе, принеси-ка табуретку!

На эту странную кличку отозвался Натан и подал мне стул. Одноглазый усадил меня за верстаком, притащил тяжёлый армейский резак и замысловатую многоколенчатую трубку, сваренную довольно неумело.

– Ну-ка, покажи класс. Распили эту хреновину по швам.

Я сосредоточился, проверил напругу резака, и показал окружившим верстак старожилам что-то, отдалённо напоминающее класс.

– Вообще сойдёт, – сказал чувак невысокого росточка. Он взял пару деталей и стал измерять углы распилов. – Блеск. Циклоп, зацени!

Сварщик кивнул:

– Да уж вижу. Ладно, сойдёшь за толкового. Кем тебя наш Гроб назначил?

– Какой гроб?

– Да шкаф этот, по работе с личным составом.

– Стрелком.

– Добро. Значит, будем вместе тусить.

– А меня пилотом! – просиял Натан.

– Уймись, Камикадзе, – усмехнулся Циклоп. – Уже все всё поняли.

– У вас тут у всех клички вместо имён? – спросил я.

– Не у всех. Только у самых заслуженных. – Многозначительно произнёс невысокий паренёк, вертя в руках свежераспиленные сегменты трубы.

– То есть я уже заслужил?

– Ага. Пока никто не умирает, на Кибере до чёртиков скучно. Вот меня зовут Пьер.

– А я Майкл.

– Сейчас не об этом. Моё имя мне не нравится. Для начальников я – капрал Висп, это вообще задолбало уже. Зато для своих я – Нанобот. Если имя и фамилия, по сути, ничего о тебе не говорят, то прозвище – высвобождает самую суть. Подчёркивает индивидуальность. Иногда придаёт загадочности. Пока ещё никто не знает, почему ты Столбняк. Но мы-то с тобой в курсе, ага?

Я пожал плечами. Мне вполне устраивало, когда мою индивидуальность и естество подчёркивало имя Майкл, хоть оно и не до конца настоящее. Но спорить по поводу Столбняка не стал. Первый день на службе, ну его нафиг…

Сварщик притащил ещё железок и разложил на верстаке. Затем он снял перчатку и протянул руку мне:

– Лоуренс. Можно просто Циклоп. Командир отряда Браво.

Очевидно, что своё замечательное прозвище Лоуренс получил за отсутствующий глаз. Как ни странно, ему не вставили новый, хотя на распределении обещали возмещение всех органов. Но, кто знает, может он потерял глаз не на службе.

– А почему Натан стал Камикадзе? – спросил я.

– Дык его батька – Брендан Нэш. Слышал, небось? Чёрную дыру оседлал.

Блин, а ведь и правда. Недавно же только вспоминал. До каких только уголков Вселенной не донеслась история Брендана Нэша.

Так началось моё вливание в коллектив. Помимо упомянутых выше Циклопа и Нанобота, отряд Браво представлял так же загадочный субъект по прозвищу Зоркий глаз. С виду – чистокровный японец, но с телескопическими объективами вместо глаз. Похоже, у него вся голова была забита электроникой не самого нового образца. Он подошёл ко мне, коротко поклонился и вымолвил:

– Кайоши.

Это было единственное слово, которое он сказал за весь день.

Эти трое парней вместе представляли многонациональный экипаж боевого челнока, останками которого был усыпан весь пол. Во время последнего налёта они вступили в бой в числе первых. В итоге остались без пилота и обоих стрелков. Формально – и без челнока. Не было похоже, что эта развалина взлетит в ближайшее время. Кроме, собственно, корпуса и вяло вращающейся башни, у челнока не было вообще ничего.