А вот в армии интереснее на этот счет, там офицеры. Многому научился Илья у офицеров. Да и сам уже был взрослее, серьезнее мыслил. Правда, и офицеры не одинаковы. Иной — только вот что звездочки на плечах, тем и отличается от рядового, а сам мешковат, голос груб, ни стати, ни речи, руки не ухожены. А другой… залюбуешься. Был один лейтенант, Илья кругами ходил около лейтенанта того, боясь слово пропустить. Вроде бы такой же офицер как и капитан, как и майор, а нет, не такой. Форма на всех одинаковая, но на нем сидит — позавидуешь. Высок, тонок, подборист. А говорит! Не просто говорит, рукой помогает. Голос особый, с картавинкой легкой, приятный голос. Илья попробовал так говорить — не получается. А ходит — женщине самой красивой так не пройти, вот как ходит. Очень Илье Подрезову нравился тот молодой лейтенант.

— Позвольте предложить, — говорил лейтенант, протягивая открытую пачку сигарет рядом стоявшему офицеру, и тот, невольно подобравшись, благодарно кивал, вытаскивая сигарету.

— С кем имею честь разговаривать? — спрашивал в трубку лейтенант, и Илья Подрезов, слушавший неподалеку, вздрагивал от восторга. Вот это да! Это человек! Не сравнишь с сельским учителем!

— Не имею чести быть знакомым, — в другой раз услышал Илья. Лейтенант с капитаном садились в машину, заканчивая разговор.

Однажды Илья слышал, как лейтенант разговаривал с женщиной по телефону. Он случайно оказался поблизости, задержался.

— Государыня моя, — картавя, растягивая слова, произносил лейтенант. — Гос-сударыня моя, вы абс-со-лютно неправы, уверяю вас!

Говоря это, прижимая трубку к уху, лейтенант чуть отклонялся назад корпусом, отставляя правую ногу. Потом отставил левую.

Илья старался больше читать, это выручало. Читать он любил, читал в школе, дома, в армии. Уже одно то, что он приносил постоянно на пляж книгу, помогало ему. Но книжку мало прочесть, надобно еще уметь говорить о ней, и когда отдыхающие затевали разговор о прочитанном, а разговоры такие были частыми, Илья всегда самым внимательнейшим образом прислушивался, запоминал.

Вот лежат они, курортницы, так и этак, в различных позах на лежаках, под зонтами, под навесами, под солнцем, отдохнувшие уже, загоревшие, разомлевшие, расслабясь от солнца, воздуха, моря, забывшие на время все то, что осталось дома. Место Ильи возле спуска на пляж, где тамбур. Он встает, откладывает очки, книжку и ме-едленно идет краем моря в дальний конец пляжа. Он идет просто так, надоело лежать, встал, чтобы пройтись, потом выкупается. Остановится, нагнется, поднимет камушек, подбросит на ладони. Дальше.

Он задумчив как бы, глядит перед собой, но знает, что все или почти все женщины смотрят сейчас на него. Дойдя до конца, он поворачивается и так же медленно идет обратно. Остановится и стоит некоторое время лицом к морю, потом, внезапно повернувшись, пристально посмотрит на ту, которую облюбовал, встретится на мгновение глазами с нею, опустит голову и пойдет, чувствуя спиной ее взгляд, и снова обернется, чтобы встретиться глазами. Теперь уже она опустит взгляд, как бы от крайнего смущения…

Этого вполне достаточно. Не сегодня, так завтра женщина та окажется рядом — принесет либо будет брать лежак, заговорит. Надо только иногда посматривать на нее, тревожить взглядами.

— Добрый день, — скажет она, улыбаясь, — мне, пожалуйста, вон тот лежачок, полегче. Будьте столь добры. Да, да, тот самый…

Подрезов подаст нужный лежак, на который указывает дама.

— Вы что же, подрабатываете таким образом? — спросит она.

— Нет, работаю постоянно.

— Перестаньте! Сознайтесь, что студент, подрабатываете на каникулах. Чего стесняться. Ничего особенного, многие так поступают. — Илье никто не верил никогда, что он действительно рабочий пляжа, как ни старался он уверить любопытных отдыхающих. — Ведь студент, точно?!

— Верно, — улыбался Илья, — практику прохожу. А как вы угадали?

— Ну… тайна. И что же вы заканчиваете, рабочий пляжа?

— Сельскохозяйственный. Механизация сельского хозяйства.

В ответах об учебе следовало быть осторожным. Обычно Подрезов называл два института — педагогический и сельскохозяйственный. Педагогический — опаснее, налетишь вдруг на учителя, начнутся расспросы, а он ни черта не смыслит. С сельскохозяйственным было вернее. Родился он в деревне, трактор знал, мог водить машину, на комбайне две осени отработал. После сельхозинститута, как правило, по деревням работают специалисты, а из деревень в пансионат никто еще отдыхать не приезжал. Деревенские люди дома отдыхают. Да им и отдыхать-то времени совершенно нет.

Обычно, ожидая вопросов, Подрезов старался первым узнать — откуда женщина, чем занимается. А уж тогда можно было лавировать. Сначала он путался немного, потом обвыкся. Да, студент, учусь.

— Вот видите, — женщина смотрела на Илью. — А я заведую областным отделом социального страхования, то есть, простите, обеспечения. Что это вы читаете? Ого, «Сто лет одиночества»! А я недавно Уайльдера прочла, «Мартовские иды». Какая прелесть. Читали? Умнейший роман, напечатано в «Новом мире». В форме писем сделано.

— Пропустил, — сознался Илья. — За всем не уследишь. А какие номера журналов? Я слышал, что есть такой роман, а вот прочесть… Спасибо, что напомнили. Обязательно прочитаю в ближайшие дни.

— Знаете, номера не помню. В двух, а год забыла. В библиотеке надо порыться, в старых журналах за последние годы. Забыла…

Илья спросил о журналах не ради разговора. Он уже запомнил автора, название публикации. Завтра же пойдет в библиотеку, попросит разыскать. Так же случилось и с Маркесом. Читать его Илье скучно, но в прошлом заезде двое много говорили о Маркесе, один называл писателя гениальным, второй хмыкал, морщась. Послушав спорщиков, Илья решил прочитать. Нашел в библиотеке книжку, стал приносить на пляж. Уж если и не прочитать книгу, то полистать хотя бы, чтобы иметь представление. Вдруг спросит кто-то.

— Скажите, — интересовалась женщина, — отчего вас по вечерам не видно? Вы в кафе бываете? Там неплохо. Танцуют. Я ходила дважды. Хотите сходить? Сегодня, скажем? Или вы заняты вечерами?

Илья соглашался. После ужина они отправлялись в кафе, что за пансионатами, пили вино, танцевали, разговаривали. Расплачивались, обычно, женщины, говоря с улыбкой, что понимают его состояние, сами недавно были студентами. Да и приглашен он. Илья редко платил, но деньги с собой брал всегда, опасаясь какого-либо подвоха. Выйдя из кафе, гуляли близ моря, еще разговаривали, потом Подрезов приглашал женщину к себе, посмотреть, как он живет. Брал ее бережно под руку, вел неспешно в дальний конец аллеи.

Вот июль, жаркий день. Небо чистое, высокое, блекло-синее. Море спокойное, вода в бухте ровная, даже у берегов нет волны. Далеко в море виден пароход, плывущий, быть может, из Одессы в Батуми. Распластавшись прямо на гальке, раскинув руки, раскинув ноги, закрыв глаза, лицом вниз недалеко от тамбура лежит Илья. Мусор собран, зонты расставлены, лежаки выданы. Подруга найдена, на пляже Илья к ней не подходит, зачем излишне смущать женщину, обращать внимание публики. Они встретятся вечером в условленном месте. Начался восьмой день очередного заезда. Лето, июль…

Не раскрывая глаз, с еле слышным стоном, Илья переворачивается на спину. Руки его разбросаны, он вяло сжимает-разжимает пальцы. Ах как хорошо! Как приятно! Он лежит просто так, не думая, отдыхает. А чего ему думать? О чем? Все в порядке. Домой он написал письмо — не приедет. Клавке уже не передает приветов, она не отвечает на них, не заходит к старикам. Собирается переезжать в другую деревню, ниже по Шегарке, ближе к центральной усадьбе, ближе к Пономаревке. Это дело личное, конечно. Вот ребенок. Да что там… воспитает. После войны вон с семью оставались…

Скоро обед. Илья повесит на тамбур замок, пойдет на кухню со двора. Леночка нальет ему первое, не из общего бака, а из кастрюли, где обслуга приготовила для себя. На второе дадут паровые котлеты из чистого фарша, без всякого подмеса, для себя же приготовленные. А не хочешь паровые, бери жареные. Но Подрезов больше любит отварное говяжье мясо с картофельным пюре, политым маслом, посыпанным мелко нарезанным зеленым луком. Еще — салат из помидоров. Компот холодненький у них всегда имеется или сок. С часу до четырех — перерыв. Илья подремлет в комнате своей, в прохладе. Достанет из холодильника минеральной водички, попьет. К четырем вернется на пляж. В семь ужин, прогулка…