Шмелиный мёд куда деваются ночи которые мы спали вспомнить каждую и оставить зарубки на внутренней стороне бёдер уже поздно куда девались мы, какими мы стали без наших безумных солёных братьев (если мы сладкие) без наших совсем сумасшедших внутренних сладкоежек без орфея в солёной слепой утробе без царя в голове ждущие снегохода как получилось так, что мы умерли раньше всех остальных безвкусных, пресных получилось, что нет руки на засохшем члене почему никто не подрочит почему никто не приехал и не остался почему никто не пытался выкидыши ночей после первой / последней ночи нерождённые ночи, которых никто не хочет здесь достаточно холодно, в общем, холодно очень здесь настанет зима, здесь родится мальчик здесь тропинка к дому узка и скользко …хлебный, винный, книжный, молочный. Советская женщина Во время оргазма француженка думает: любит-не любит. Советская женщина рассматривает потолок. Во время оргазма англичанка думает: женится-не женится. Советская женщина: надо б его побелить, обелить как-то, а то вон пошла трещина. Во время оргазма советская женщина свободно ассоциирует. После оргазма советская француженка коллапсирует в англичанку, в волка. Она не только думает, но и говорит: я тебя послелюблю. Советская женщина представляет себе, как щель заполняет бетон новой советской жизни: плотно, до самого дна, вплотную. Советская женщина думает «о другом» – (думать в значении «думать») – о самом маленьком из людей, о невозвращении Одинакового; когда-то ее уже были в этой постели, но так – никогда. Ведь это ее постель – вспоминает она, – ее потолок, ее трещина, ее бетон, ее волк. Может ли волк быть ее – неотчужденный труд в значении «трудный». Всего не расскажешь, всего не выявишь. «Всех не вы…шь», – думает советская женщина меланхолически, подозревая, в то же самое время, в этой идее нечто капиталистическое – некую жадность вкупе с невротическим, эдипальным ограничением, кастрирующим ее. Мысли летят к потолку в «плато оргазма» (плата оргазма). Советская женщина инсталлирует антисексус, оргон у себя в коммунальной ванной, Во время оргазма никто ни о чем не думает целую миллисекунду (или чуть меньше) – если брать чистый субстрат его, чистое вещество Мультиплицировать эту секунду, наслоить, смикшировать, расклеить по всему городу. Юнкер, расстрелянный в дровяном сарае. Мерзнущий в опере сытый Сомов. 09.03.2018 «съежившись, перед письмом…»
съежившись, перед письмом сжавшись вся до размеров стиха конвенций до ваших представлений о стихе до стиха коррупций до стиха женщин до квир-поэзии до еще какой-нибудь х…ни я не вмещаюсь в нее каждое утро как бы вместиться в день в мир в день дня гнев параноика-сюрреалиста «всё» «должно быть наоборот» не вмещается не лiзе тятя, у кринку не лiзе но влез ибо девственно каждое утро «Такие дожди, что до бара не дотащиться…» Такие дожди, что до бара не дотащиться Такие дожди, что не дойти до бара Такие дожди, что не до Такие до В мае хочется петь Каждый год в мае хочется петь Каждый год в мае хочется петь так, что Каждый год в мае хочется петь так Что мы так и Снится, снится То тюрьма, то больница Снится, что не дойти до бара Что не дойти Снится, что не дойти Спится так, что Ничего не снится, такие дожди * Вороны свили гнездо за моим окном Рвут кого-то на части в пять утра С криком победным страшным вороньим кра Радуются Своей благоустроенной жизни Мощное воронье комьюнити из ахматовского сада Дошло до нашего двора Это у них как бы хутор Они такие антисоциальные по их меркам Не стали вместе со всеми в саду селиться Разорить их гнездо настучать на них в жилконтору не поднимается рука * Петербург до Петербург до ре Петербург Мокрый насквозь до припухлых До детских вороньих яиц Петербург кра На мосту фотографируются японки Фотографируют друг друга среди карамельных фасадов У дома, где был детский дом в блокаду И многие выжили Но многие, мы понимаем, погибли Город-призрак (а не герой) Ленинград фасады кораблик сад |
