Увидев удалявшуюся спину Артура в направлении трюмо и сундуков, я решилась. Взялись силы горы свернуть и мир обуздать. Голова заработала и пришла умная мысль — единственное, что не испробовала для спасения- это выпрыгнуть из окна в ночь и пусть рисковала сломать ноги, но это последний шанс…

Я развернулась и потянулась вперед за спасением, ухватилась мокрыми от страха пальцами в подоконник, коленом залезла на него, ощущая свежий ночной воздух, но тут же мощные руки обхватили за талию и швырнули обратно на кровать, вызвав у меня панический крик. Бонифаций скрутил меня, взяв запястья обеих рук, после чего туго связал мои локти каким-то платьем, не давая возможности вырваться или сдвинуться. От силы сжатия загорелась кожа на локтях и хотелось выть.

Одной рукой враг поднял мои плененные руки над головой, а второй подцепил мое ночное одеяние и, оголив мое тело, задрал вещицу до лица. Затем просунул тряпку между моих губ и теперь сколько бы я не пыталась произнести слова получался сдавленный стон. Языку мешалась тряпка. Я ее кусала и пыталась выплюнуть, но бесполезно. Попутно вновь пойманная я извивалась по кровати, сбивая простыни и привлекая к себе еще больше внимания. Мое скольжение по простыням заставляло стекло в глазах врага менять оттенок и искажаться самыми жуткими эмоциями.

Я перестала скользить голым телом, когда увидела похотливые красные глаза от сияния луны. Вся кровать и мое тело будто в крови или горят опасным огнем.

Бонифация возбуждало мое сопротивление, то как я бесстыдно вертелась перед ним, пусть и с целью выбраться, но главное дразнила. Провоцировала порочный, грязный взгляд. Мужчина уже много раз мысленно раздвинул мне ноги и поимел.

В дрожь бросило от его эмоций.

Он взял меня за ноги и максимально широко развел их в стороны, открывая полностью мою плоть между ног.

Мы глубоко и часто задышали. Неизвестно, кто тяжелее.

— Хороша, дрянь! — протянул сомнительную похвалу.

О! Дьявол, я лишь сильнее его завела своим поведением.

От этого взгляда мурашки по телу и ощущение, что кожу содрали ножом.

Нет. Не было никаких попыток возбудить, а лишь желание использовать. Взять. Подмять. Что угодно, но без эмоций. Без нежности, только голая физиология и жесткость. Одна рука держала мои руки над головой, а мужское тело, воспользовавшись моей беспомощностью, навалилось сверху, вклинившись между ног.

Бонифаций погладил мое тело, словно знакомился с ним заново. Шею, ключицы. Нет. Не нежно, желая вызвать дрожь блаженства, а сухо, как предмет.

Обхватил две груди и сжал, а большим и средним пальцем сжал напряженные соски. До боли сжал, а потом медленно перетер между пальцами и принес вязкую боль, которая разлилась по мышцам и венам. От каждого болезненного прострела в груди я елозила по простыням, но между ног мешался член, который я нечаянно задевала своей плотью. От этого я, словно обжегшись, в ту же секунду поднимала бедра.

Артур с наслаждение повторял болезненную пытку моей груди, чтобы я и дальше задевала головку члена. Он наслаждался ощущением того, как я не хотела нашего соития и старалась всячески избежать. Если мне удавалось немного убрать бедра от его возбужденной плоти, то он тут же подавал бедра немного вперед.

Он потрогал мягкий живот, лобок, раздвинул складки между ног. Он все изучил с наблюдательностью великого ученого, получившего объект исследования. Он вытворял, что хотел с моим телом. Бесстыдно, безжалостно изучал самыми грубыми методами мое тело. Дьяволу в человеческом облике нравилось безумие между нами. Это наполняло его особым восторгом. Его дыхание сбивалось, когда я издавала звук, пусть и от боли или в знак протеста, а его большие ладони обжигали мою кожу.

Мое лицо и щеки алели, но не от похоти, а от унижения, ведь врагу не нужна моя страсть в ответ и от этого грязно. Плохо. Ощущение неправильности происходящего медленно наполняло меня до краев. Сейчас не страсть, а что-то больное руководило мужчиной, после чего оставалось грязным отпечатком на моей коже. Было мерзко и противно от того, как он обращался со мной. Держа грубо за руки и ноги, он уродовал своей силой мою кожу.

Он не целовал мое тело и губы, как раньше. Считал, что я не достойна ласки или проявления нежности.

— Ненавижу! — бессильно рычала или скорее хрипло шептала сквозь тряпку во рту. Но его не трогали мои эмоции, потому что в его глазах — прозрачное стекло без эмоций. Колючий холод на месте былой огненной страсти или жажды. Равнодушие к моим страданиям.

Просто его кровь хотела мою кровь.

Его тело хотело мое.

В какой-то момент я уже привыкла к опасности и к тому что член терся по моим складочкам и пульсирующему набухшему узелку, поэтому внутренне была расслаблена и прекратила сжимать мышцы лона. Но в тот момент прогадала. Головка скользнула в тесное лоно и следом весь член вошел. Я запоздало сжалась, но член настолько глубоко проник, что стало невыносимо. Нестерпимо. Ни секунды промедления. Ворвался и зажал бедрами меня в одном положении. Я замычала громко, а мучитель вероятно наслаждался моим возгласом и эхом в коридоре, будто такова и была цель. Дать всем понять, кто мой владелец, несмотря на мнимые клятвы и мое замужество.

А потом он начал меня растягивать изнутри, входил в мою плоть заново. Полностью вынимал головку. Приставлял к лону и вновь таранил, каждый раз заставляя меня извиваться, сжимать алые простыни над головой и кусать тряпку во рту.

Член менял угол входа, специально насильно растягивал мое лоно. Раз уж я не захотела в свое время любви и нежной страсти, когда он дарил мне экстазы, теперь действия во время секса механические, глубокие.

А затем любовник набрал скорость.

Это было бесконечно…долго…на четвереньках, на спине, прислоненной к стене.

Возмездие

POV Лиля

Вскоре я ощущала одно сплошное вторжение. Мое тело послушно дергалось от сильных толчков. Особенно грудь от ударов бесстыдно колыхалась, а ягодицы горели от шлепков.

Я, наверное, никогда не забуду, не вытравлю это ощущение члена внутри. Не забуду хлюпающих мокрых звуков в местах соединения наших тел и ощущения семени на всем теле. В особенности на животе, жирные мазки на бедрах, капли на губах. От нещадных толчков горело лоно, а вскоре мое тело под воздействием силы наполовину сдвинулось с кровати, а руки, поднятые наверх, только усиливали постепенное скатывание на пол. А Бонифацию чихать было на мое удобство и то, что от его шлепков я почти лежала головой на полу, а спина неестественно изогнута. Ему главное, что мои раскрытые ноги лежали на кровати и предоставляли доступ к вожделенному соитию.

И когда он нарастил темп, моя голова окончательно коснулась пола, так что кровь прилила к глазам, а следом проступили слезы. Мерзкие, унизительные слезы от бессилия.

В этот раз он кончил очень бурно, держа меня за бедра, бешено пульсировал в растянутом, натертом до боли лоне. Несмотря на долгие мучения, Артур всего третий раз кончал, держался всегда до последнего, чтобы подольше не покидать мое тело.

Я раскрыла глаза, чувствуя секундное затишье и думая, когда Бонифаций успокоится, но на секунду в кровавой тьме на полу блеснул меч и отвлек меня. Оружие совсем рядом, казалось проведи рукой и дотронешься кончиками пальцев. Осмыслив увиденное, сделала вывод, что это Рафаэль вытащил меч из раны и бросил на пол, рискую умереть от потери крови. А я ведь действительно давно не слышала и не видела Рафаэля, поскольку он лежал с другого бока. Как его здоровье?

Какая-то внутренняя сила закружилась во мне, взяла в жесткий плен. От ее мощи я задохнулась, и как марионетка, управляемая за ниточками невидимом духом ярости или мщения, нащупала желанный меч, даже не рассматривая вариант развития событий в случае промаха. Было все равно. Последствия не важны.

А вот теперь настал мой эсктааааааз! Ощущая в мокром, ноющем лоне семя, которое сегодня уже до краев меня пропитало и пометило, как собственность, и по-прежнему чувствуя мужчину глубоко в себе, я подняла корпус с пола и двумя скрещенными руками, держа тяжеленный меч, вонзила его в Артура. Чуть левее сердца под ключицей пронзила теплое большое тело.