Победа по-русски значит – после беды,

После полей сражений – хлебное поле,

После бомбежки – неслышимый шелест трав,

Чай с сахарином горьким,

Суп из худой лебеды,

Апофеозом Жизни,

Осознанные поневоле,

Строки Святого Писания:

«Смертию смерть поправ».

Его угнали в плен в семнадцать лет

Nach arbaiten – на рабскую работу.

И до сих пор пути обратно нет!

Считая годы, сбилась мать со счета.

Украина сынов и дочерей

Молитвенно скликала на поминках,

И становились лица их черней

На пожелтевших старых фотоснимках.

Сестру Ивана – Лену – брату вслед

На грузовик конвой фашистский втиснул.

А было тете Лене двадцать лет,

И путь лежал за Днепр, а там на Вислу.

Но девушка сумела убежать

В глухом лесу под пересвист обстрела.

Ее в подполье схоронила мать,

И девушкой Елена поседела.

Доведался сосед их, полицай,

Донес.

И снова горе маме —

В неметчину, проклятый Богом край,

Отправилась Елена под штыками.

И вновь побег!

И вновь в свое село

Она вернулась:

«Спрячь от полицая…»

Но наступленье войск советских шло,

И пала оккупация лихая!

А после в плен работа забрала

В родном колгоспi *,

Сорок лет держала,

И век остатний Лена провела

В труде тяжелом.

Значит, не сбежала…

_____________

* Колгосп – колхоз (укр.)

Мой отец не воевал,

Так судьба сложилась,

В отступленьях не бывал

И бомбежек не знавал —

Это ли не милость!

Был один на весь район

Фельдшером с дипломом.

И в больнице нужен он,

В деревнях со всех сторон

И, конечно, дома.

Дождь не дождь, и зной не зной,

Зван не зван – в дорогу!

То таежной стороной,

То степною полосой —

К людям на подмогу.

Тут уж в плен не попадешь,

Пуля не зацепит.

Целый день в снегах бредешь,

Ветра слушаешь скулеж.

Кто тебя оценит?

Иногда, случалось, вброд

Двигал через речки.

Знал, его повсюду ждет

Хворый тыловой народ,

Сострадал сердечно.

Не светили ордена

За такую службу.

Знать, не та была цена…

Ну а служба-то нужна —

В зной ли, в дождь ли, в стужу.

Он теперь уж не ходок,

Годы промелькнули…

Сделал все, что сделать смог,

Сам под старость занемог,

Как солдат от пули.

***

Год назад война отгрохотала.

Украина.

Нас привез отец

с матерью,

чтобы семья узнала,

из каких краев он был беглец

в год голодомора тридцать третий —

на восток,

на самый Дальний Схид.

Дедов дом цветеньем вишен встретил.

Был прекрасен хлебной нивы вид

зеленью озимого посева.

Черный хлеб мне горла не колол.

Баба Степанида пригласила:

«Ну, внучок, садись давай за стол».

Мне всего-то года три лишь было,

а, поди ж ты, помню и сейчас,

как она мой лоб перекрестила

и слезинки вытерла из глаз.

Указала пальцем на икону

с каганцом под белым рушником:

«Век живи по Божьему закону —

станешь человеком».

А потом

женский взгляд —

внимательный и нежный —

с той иконы в душу мне проник

и затронул чистых дум родник,

и посеял смутную надежду,

чем-то неизведанным маня.

И тогда я понял:

очень нужно

знать её – Мать Бога,

Мать отца,

деда Мать

и бабушки,

и мамы —

всех людей,

а значит – и меня.

Замшелый, словно пень, Василий Крошко

Словцо промолвил звонкое: «Бомбежка!»

Они горючий самогон с отцом

Плеснули в чарки с этим вот словцом.

«А было так, – припомнил дед Василий, —

Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.

Забился в щель я, словно мышь в нору,

И думал: не убьют, так сам помру…»

Ребенком я любил играть в игрушки,

Мне все равно: бомбежки или пушки.

На украинской на певучей мове*

Не различил я ужас в этом слове.

«Бомбежка» – это, если не игрушка,

Наверное, забавная зверушка.

Мой смех отец и дед не осудили,

И вновь по полной самогон налили.

И тихо так сказал отец мой деду:

«Бог с ней, с бомбежкой!

Выпьем за Победу».

Мелькнули годы.

Нет ни деда Крошки,

Ни моего отца,

Ни той бомбежки.

А что же есть на этом белом свете? —

Словарь войны запомнившие дети.

_______________

*Мова – устная речь (укр.)