– Я? Хмм… большое спасибо.

– Ну что ты, Уни? Ты ведь такой милый мальчик, тебе нужно сделать карьеру, получить солидную должность. А так тебя быстрее заметят, ты войдешь в круг общения лучших людей империи. Мудрецы и правители – за одним столом! Это ведь как раз то, о чем ты сам только что так красиво говорил, разве нет?

– Все так, Сиана. Только… Ты вот назвала меня умным, но на самом деле это вовсе не так. Я сегодня понял, что по-настоящему умна ты, а я… я просто дурак, вот и все! – дрожащим голосом произнес Уни, безразлично устремив взгляд куда-то вдаль.

– Ах, какой ты все-таки забавный! Ну подумай, разве я могу и впрямь быть умнее тебя? Ты столько книг прочитал, столько знаешь всего, что мне и не снилось! А я так – по верхам нахваталась, одна надежда на общение с такими, как ты!

– Я тебя еще когда-нибудь увижу? – все больше входил в роль страдальца Уни.

– Конечно! Заходи на недельке – расскажешь мне еще про аринцилов! Отец говорит, что с ними война скоро будет, а Семлий в это не верит. Кто из них прав, как ты думаешь?

– Я думаю, что, скорее всего, ближе к истине твой многоуважаемый батюшка, – Уни, наконец, собрал волю в кулак и остановил рвущиеся наружу волны отчаяния.

– Вот и я того же мнения, – доверительно наклонилась к нему девушка. – Но умоляю, не выдавай меня Семлию, он так не любит, когда я с ним в чем-то не согласна! Ну ладно, я побежала. Солнце уже почти село, а время с тобой бежит так быстро!

– Я провожу тебя.

– Не надо, у входа в парк меня ждет паланкин. До свидания, Уни, очень рада была с тобой пообщаться! – и девушка, элегантно помахав тонкой ручкой с изящным золотым браслетиком в виде виноградной лозы, оставила молодого архивиста одного на развалинах его несбывшихся надежд.

– Милый мой, я вот совсем как-то не пойму, а на что ты вообще там мог надеяться? – идущий по левую руку от Уни слегка полноватый молодой человек был само воплощение сарказма. Свой весьма немногим больший, чем у опечаленного спутника, рост он с лихвой компенсировал горделивой осанкой, кричащей роскошью разноцветной парчой и глумливым выражением холеного лица. – Ты вообще хоть знаешь, кто у нее отец? Это ж Отоний Зайни, правая рука начальника Фискальной палаты! Тебе до этой ласточки в жизни не долететь, соображаешь?

– Ой, да не в этом дело, Соргий! – тряхнул густыми черными кудрями идущий с другой стороны от Уни крепко сложенный парень, выглядевший на фоне двух других своих спутников настоящим великаном. – Вечно ты все меряешь деньгами и чинами! Тут ведь в другом дело – наш юный герой месяцами грезил о свидании с девушкой, которая уже в паре шагов от супружеского очага!

– Да, я юный, очень юный, но я родился в один год с вами, однако чуть что – почему-то всегда «малыш Уни». Достали уже – Светило свидетель!

– Ой, сейчас он будет возмущаться и говорить о своих правах! – начал кривляться Соргий. – Нет, мой мальчик, чтобы быть мужчиной, недостаточно просто глядеть на красавиц. Нужно еще иметь немного мозгов, не вашей этой архивной пыли в головах, а обычного такого житейского разума, и вообще почаще выбираться на белый свет! Ты там, в своих подвалах, как в материнской утробе, считай, что и не рождался вовсе, ты даже не юноша, ты младенец, у-сю-сю-сю!

– Да, я не знаю жизни, если под этим понимать твои грязные попойки, всех этих грязных шлюх, все эти парады чревоугодия и ярмарки разврата, вонь этой вашей травы и вообще! Человек создан для чистоты, для света, чтобы с равным жаром постигать тайны мира и зов трепетной любви! И я никогда не буду таким, как вы! Что вы теперь, затравите меня, да?!

– Кстати, насчет грязных попоек, – прервал Уни спутник справа. – Может, в «Зайца», а? Что думаете? По-моему, идеальное заведение, чтобы вдрызг напиться с горя от утраченной трепетной любви!

– Ну знаешь, Вордий, я думал, хоть ты меня понимаешь! Встретил, значит, свою любовь, а на друга начхать, да? Забыл, как сам страдал, а мы тебя пивом отпаивали?

– Еще как отпаивали, только блевал почему-то я, – вернулся к приятным воспоминаниям Соргий. – Да, умеют пить эти ваши головорезы из гвардии. Как раз в «Жареном зайце» все и было. Так что, собственно, почему бы и нет, место проверенное!

– Я к вам как к своим лучшим друзьям – за советом, а вы вместо этого только смеетесь, и ни одного слова поддержки! Да еще и опять пить, мне завтра к полудню доклад для императора готовить, не пойду я никуда, буду страдать в одиночестве!

– О, слышал? Пишет для Великого владыки, а выпить за него отказывается? Непорядок. Я тебя, можно сказать, в силу данных мне полномочий официально арестовываю вплоть до исправления этой святотатственной ситуации, – Вордий Онато стиснул успевшего только пискнуть Уни своей львиной хваткой и втолкнул его тщедушное тело в горнило любимого питейного заведения.

«Жареный заяц» был, безусловно, не самым известным, но зато одним из самых веселых кабаков Энтеверии. Собственно, по-другому и быть не могло, когда в таком небольшом помещении одновременно собиралось такое число любителей хорошенько промочить горло. Как можно было догадаться по названию, место славилось блюдами из дичи, чем заслужило уважение «настоящих мужчин». Тем более что приобщиться к этому достойному кругу можно было не за самые большие, по столичным меркам, деньги.

Свободных мест не было, однако Вордий решил эту проблему традиционно – отшвыривая в сторону особо захмелевших посетителей.

– Эй, человек, а ну быстро сюда! Гвардия императора – понял, кто пришел? Давай, чтоб все как положено: зайца там своего, овощей, булок, орешков, – и чтоб не лежалого!

– Что пить будете – вино, пиво?

– Ты все неси, и то и другое.

– А вино какое? Есть серегадское крепленое, очень хорошее!

– Я сказал, тащи!

– Слушаюсь!

Мужчина быстро поклонился и засеменил между рядами, огибая пирующие компании.

– Ничего себе! – подивился Уни. – Ты ведь никорх без году неделя, а уже так распоряжаешься. Что же будет, когда ты в старшие командиры выйдешь?

– А ничего, нормально. Так ведь можно битый час просидеть, пока эти бездельники тебя заметят. А у нас на столе уже – опа, и смотри, какое изобилие!

– Дивно. А платить за все это кто будет?

– Он! – и Вордий многозначительно выставил свой мощный палец в сторону оживившегося при запахе пива Соргия. – Пусть заплатит за каждое подлое слово, сказанное в адрес моего любимого друга, – могучий воин сжал мощной пятерней голову Уни и чмокнул его в макушку.

– Ну, конечно, вы ведь меня с собой как кошелек водите, да? – стал возмущаться Соргий. – Ну кто бы знал, что я, выросший с вами в одном дворе, буду покупать дружбу за выпивку, когда вырасту!

– Да ты сам себя так поставил, дурашка! Я тебе сколько раз говорил – кончай все мерить деньгами. Тебя ж просили, как бабника со стажем – дай совет, что делать-то, а? А ты чего – «да я вообще не пойму», «ой, да ну как же». Кому это надо?! Тут человек погибает, не видишь, что ли?

– Ну, раз погибает, тогда первый тост – за дружбу! Чтоб всегда было кому из петли вынуть!

– За дружбу! – и члены маленькой компании, по традиции плеснув по кругу немного вина в бокал соседа, разом осушили кубки.

– Видишь ли, Уни, – обратился наконец к слегка порозовевшему собеседнику Соргий, – твоя основная ошибка, приведшая к сегодняшней неудаче, до крайности банальна и потому имеет столь трагичные последствия. Все дело в том, как ты смотришь на женщину.

– И откуда же ты знаешь, как я на нее смотрю?

– Ха! Ты думаешь, что уникален? А между тем в свое время через это прошли практически все. Понимаешь, ты смотришь на нее как на… ну, на некую святыню, возвышенное существо, богиню… Вот в этом и есть корень всех твоих бед.

– Да, ну и что? Как я еще могу смотреть на любимого человека? Это ведь нормально.

– Нормально? Ха! Нормально – это видеть в женщине ту, кто она есть. На самом деле. А есть всего лишь красивая оболочка, за которой скрыто до крайности приземленное и отнюдь не возвышенное существо, весьма далекое от всякой романтической чепухи и, как правило, весьма хорошо представляющее себе, чего оно хочет от жизни.