Бондсу даже прозвище дали много лет назад. “Котельная дыра”. Почему именно такое странное название, непонятно. Котельни там конечно были, но без дыр и вполне себе презентабельного вида. В любом случае, прозвище прилепилось к городу, как жвачка к подошве ботинка.

Хотя чего греха таить – эта подлокация и в самом деле была самой неблагоустроенной. Центр, конечно, где обосновался губернатор, опрятен и помпезен, ничуть не хуже Навеля, но стоило пройти глубже, внешняя шелуха теряла свое очарование и таяла на глазах.

Вокруг центра на достаточном удалении, чтобы не портить впечатление, пролегали жилые районы и огромные территории серых бетонных заводов с неустанно работающими генераторами и клубящимся из труб дымом, оседающим на стенах домов и дорогах черным слоем копоти. И чем дальше углубляться, тем картина становилась все менее привлекательной.

Грязные неуютные улицы, мрачные подворотни, зарешеченные окна первых этажей, чтобы жители могли спать спокойно. Стены измалеваны нецензурными надписями. Там же рядом валялись баллоны с использованной краской, бутылки из-под пива и окурки. Непризнанные уличные художники творили темные дела с огромным воодушевлением и во всеоружии.

Разлетающиеся по свету слухи имели право на существование. Преступность в Бондсе не то что процветала, но имела место быть. Как и подозрительные личности в капюшонах, в ночных сумерках меняющиеся между собой непонятными товарами. Как имелись и длинноногие барышни в коротких юбках и с боевым макияжем, предлагающие со вкусом провести время.

А злачных подпольных заведений вообще хоть отбавляй. Притоны, бордели, стриптиз-бары, ночные клубы, игровые дома, казино и куча подобного. Половина существующего как бы вообще незаконна, но губернатор неплохо получал в кармашек, так что на подобные места у доблестных лиц правопорядка закрывались глаза. Периодически и их самих можно было приметить где-нибудь. В качестве посетителей.

Собственно, Алекс Хантер сам был одним из завсегдатаев многих нелегальных точек. Нет, слава богу, наркопритоны он обходил стороной, а вот в стриптиз-барах и в покерных клубах зависал частенько. С некоторыми хозяевами даже был на короткой ноге. Алекс в принципе слыл общительным человеком. Проблемы у него возникали лишь с теми, кому он должен.

А в данный момент он был должен местному бандиту по имени Спиро, торговцу героином с огромными связями и тремя бугаями в качестве телохранителей, которые с самым умиротворенным на свете лицом то и дело теребили выглядывающие из-под пиджаков стволы пушек.

Сам мистер Спиро: жирный боров в дорогих шмотках, с огромной золотой цепью на волосатой груди и печатками на пальцах, тоже не вызывал доверия. Такого лучше не злить, да и вообще держаться как можно дальше.

У подобных личностей работали свои правила. То, что им нужно, они получали любыми способами. Легальными и нелегальными. И Хантеру с его вечной тягой к приключениям, разумеется, невозможно было устоять и не влипнуть в очередные проблемы.

Он и так уже был на карандаше у местной полиции. Несколько лет назад ему дали условно-досрочное за взлом и проникновение. Это вышло вообще до смешного нелепо. Решил помочь знакомым, а в итоге оказался по уши в дерьме.

Кто же знал, что это квартира не подружки одного из его “дружков”, которая недавно послала беднягу, а чья-то неплохло обставленная жилплощадь с сигнализацией и датчиком движения – штуки баснословно дорогие, которые мало кто мог позволить себе в их-то захудалой “котельной дыре”.

Хантера вообще-то просто попросили проникнуть через окно и открыть входную дверь с внутренней стороны, чтобы друг смог забрать скромные пожитки. Типа, чтобы больше не пересекаться с экс-девушкой, иначе не миновать резни.

Только вот на деле оказалось, что Алекса самым тупейшим образом решили обвести вокруг пальца. Знай он о сигнализации заранее, смог бы хоть подготовиться, но вот беда – никто не посвятил его в нюансы, а когда под окном завыла сирена было уже поздно. Как козел отпущения, разумеется, в руки полиции попал именно он. Все его “новые” друзья успели удрать.

Оправдываться пришлось долго. И четыре долгих дня в тюремной камере Хантеру не пришлись по душе. Еще чудо, что все обошлось, так как он без зазрения совести и обозлившись на весь свет, сдал имена подельников. Как оказалось, да еще и к его удивлению, на каждом уже висело ни одно ограбление, так что Хантеру повезло отделаться испугом и общественными работами.

В день, когда Хантер вышел из участка, он дал себе громкое обещание больше никогда не связываться с подозрительными личностями. Знал же ведь, что ночью в баре маловероятно найти адекватных людей, но нет. Все равно решил рискнуть. А ведь казались и, правда, вполне нормальными ребятами. И вообще, весело тогда погуляли.

Мда, в свои двадцать пять Алекс Хантер мог показаться слишком ветреным. Все ему было по одному месту, о будущем тот давно не заботился, жил одним днем и не думал о последствиях. Мелкие незначительные подработки, пьянки, да девки – вот, что вертелось у него в голове. Ах, да, еще и проклятый покер. Но не спешите осуждать его раньше времени. Вряд ли он сам хотел такой жизни.

Когда-то он был другим. Ответственным, серьезным, трудящимся. Его отец погиб на шахтах, когда ему было пятнадцать. Обвал. Тогда погибло много шахтеров. Семья осталась без кормильца. Мать едва не сошла с ума от горя, а тут еще и десятилетняя младшая сестра. Им выплатили компенсацию, но понятное дело, это не перекрыло семейной трагедии. Здоровье матери не выдержало, она слегла.

Алекс в свои пятнадцать остался единственным мужчиной в доме. Пришлось бросить учебу, и почти год перебиваться любыми работами, чтобы прокормить мать и сестру. Те месяцы они практически голодали, а небольшая квартирка с зубами была отвоевана у заявившихся на порог приставов.

На шахты принимали с шестнадцати лет, на заводы с восемнадцати. Выбор невелик. Едва исполнилось шестнадцать, он пошел на шахты. Работа там была адская и непомерно тяжелая, особенно для, считай, еще совсем мальчишки, но платили сносно, так что Алекс, стиснув зубы, старался изо всех сил. Первое время, конечно, было непросто, но постепенно началось привыкание, и жизнь понемногу стала налаживаться.

Почти через четыре года мать умерла, но к собственному омерзению, Хантер почувствовал лишь облегчение. Тянуть прикованную к постели женщину, растить девочку-подростка, работая при этом по шестнадцать часов в сутки было на грани его возможностей.

После стало легче. Сестра росла, а Алекс возмужал и из долговязого подростка превратился в симпатичного парня. Жилье, оставшееся от родителей, у них имелось, а на жизнь им двоим вполне достаточно.

Шли годы, Дженнис, его сестренка, подросла и решила, что хочет большего. Ей тоже пришлось рано повзрослеть, с десяти лет ухаживая за матерью и занимаясь хозяйством, так что в свои четырнадцать она пообещала брату, что во что бы то ни стало они свалят из той дыры, в которой сейчас живут. Всю жизнь горбатиться на шахтах и заводах? Это ведь не жизнь. Нет, они оба достойны большего!

Хантер, махнув в свое время рукой на себя, сестренке обеспечил самое приличное образование, на которое был способен. К тому же, Дженнис и сама по себе была одаренной. С отличием окончила школу и поступила собственными силами в академию, с твердым намерением двигаться навстречу цели.

И целью ее был Индастрил. Она безумно хотела жить там. Документальные фильмы об этой подлокации, показанные в школе, новостные хроники, редкие фотографии из газет – Дженнис во все глаза смотрела на главное здание научно-технического центра и представляла, что когда-нибудь и она будет ходить по тем стеклянным коридорам.

Хантер не ущемлял стремлений сестры, но и не поддерживал ее желание подать заявление на смену подлокации. Все те долгие процедуры и тесты, которым должен подвергнуться испытуемый и о которых им когда-то рассказывали, совершенно не симпатизировали парню. Хотя он верил в то, что его Дженнис еще могла бы добиться своего, но вот сам Алекс точно не доходил до необходимого уровня требований.