– Почему он ничего о вас не сказал? Зачем ему эта колба? Что в ней особенного?

– Скажите, мисс Корро, почему вы решили писать о магии? Что вас так в этом привлекает?

– Сложно ответить, сэр, – Люсиль сильнее укуталась в плед. – Мой ныне покойный дедушка, когда я была совсем маленькой часто рассказывал мне, будто бы его мать, моя прабабушка, была ведьмой. Он говорил, что сам видел, как она колдует, как другие ведьмы приходили в их дом. Я всегда любила слушать эти сказки. Но мои родители считали, что он сошел с ума. Позже, они запихнули его в дом престарелых, где он и умер.

От слов писательницы на лице мужчины появилась тень улыбки, едва уловимая, что странно, ведь речь шла о смерти. Он тихо усмехнулся и пару секунд смотрел в пол, будто что-то анализируя у себя в голове.

– Вы верите ему? – спросил он, все еще не поднимая головы.

– Что?

– Магия, мисс Корро. Вы верите в рассказы своего дедушки?

– Мне нравится думать, что нас окружает больше, чем мы думаем и видим.

– Что Ренард сказал вам, когда дал адрес этого дома? – серьезно спросил мужчина, складывая пальцы домиков перед собой.

Их разговор теперь больше напоминал допрос с пристрастием.

– Что я смогу найти здесь историю, ошеломительный сюжет.

Молодой хозяин снова несколько секунд вглядывался в лицо рыжеволосой гостьи, будто решая для себя что-то, будто пытался найти ответ в ее глазах на свой немой вопрос. Его напряженные скулы говорили, что ему тяжело дать волю тому, что он знает. Как будто слова были хищным зверем в клетке, а его язык был ключом.

Люсиль же старалась не уступать его пытливому взгляду. Она бегала глазами по его лицу, пытаясь понять, почему ей так неуютно рядом с ним и от чего одновременно ей хочется встряхнуть его за грудки, чтобы он рассказал ей все о себе. Она было даже подумала, что, возможно, он ненастоящий. Что этот незнакомец, дом и все в нем просто плод ее дикого воображения и излишнего переутомления. Может быть, стоит ей подойти к нему и прикоснуться, и он сразу же исчезнет, а особняк сдует ветром.

– Ренард не соврал вам, – его голос теперь напоминал уличного рассказчика страшных сказок. – Я расскажу вам одну историю.

– Историю о чем?

– О тех, кто жил здесь когда-то очень давно.

– Я буду и этому рада, – она быстро достала свои разноцветные ручки и блокнот, раскладывая все только в ей понятном хаосе.

– Усаживайтесь поудобнее, мисс Корро. Рассказ будет долгим.

На удивление, середина осени была довольно теплой, но сырой и туманной. Земля все время была рыхлой и полной червей после холодных дождей, деревья постепенно переодевались в красно-желтые наряды, а их опавшая листва на земле напоминала золотую ковровую дорожку. Лес здесь напоминал затерянный волшебный дворец, где стволы деревьев были массивными колоннами, а звездное небо напоминало расписанный золотыми красками потолок. Коварная ночь неторопливо воровала минуты у доверчивого дня, животные и лесная нечисть не спеша готовились к зимним жестоким холодам.

Это была обычная, можно даже сказать, заурядная ночь со вторника на среду. Пару часов назад пролил очередной промозглый дождь. По земле зловещими руками карабкался плотный прохладный туман. Тучи постепенно рассеивались, давая луне увидеть свои обширные владения. Весь город и его окрестности уже давным-давно видели сны и даже не подозревали, что кто-то в такое позднее время усердно работал на кладбище.

– Агата, милая, копай, пожалуйста, аккуратнее. Ты можешь повредить гроб, – снисходительно попросила Розалинд, делая очередной рывок лопатой. – Люди ведь старались, сколачивали.

– Сама знаю! – гневно ворчала ведьма. – И вообще, я не должна этим заниматься! Твоя работа – копать, а моя вскрывать.

Агата по натуре своей была самой настоящей леди. Грязная работа, вроде копаний в земле претили ей также сильно, как и готовка на кухне.

– Ты сама захотела пойти со мной! Теперь работай. Это не только мне нужно, – каждый раз, когда они собирались на подобные дела, происходили такие гневные перепалки. Это уже была добрая традиция для них.

Роза привыкла работать одна. Ей больше по душе было одиночество, когда по ночам она слышала лишь шелест гниющих листьев под ногами и карканье ворон над головой. Но когда нужно было откапывать свежий труп, ее было не остановить. Она всегда просилась пойти вместе с ней, а та никак не могла ее переубедить. Агата была единственной среди всех ведьм, кому она не в силах отказать.

– Подай лом, пожалуйста, – приторно вежливо попросила Розалинд, когда из-под сырой червивой земли показалась деревянная крышка. – Это ведь тебе несложно?

Агата скучающе протянула ей инструмент. Девушка аккуратно стала вскрывать недавно закопанный гроб. Запах стоял ужасный, настолько отвратительный, что внутренности просились выйти наружу, но Эгги вдыхала эту вонь полной грудью. Ей доставляло дикое удовольствие работать с людьми, и не только с живыми.

При жизни Агата Вегнер очень хотела стать врачом и изучать человеческую анатомию. Её непреодолимо тянуло к людям, она всячески хотела помогать им и быть нужной. Но девушка не успела воплотить свои мечты в реальность. Со временем, она стала замечать за собой определенные странности, что она может передвигать предметы силой мысли или видеть, кому они принадлежали и из чего сделаны. Когда ей исполнилось восемнадцать, она рассказала своей семье о том, что с ней происходит, но родители были уверены, что их дочь сошла с ума и отправили ее в лечебницу, где девушку всячески истязали на протяжении двух лет. Доктора задавали ей всего лишь один единственный вопрос: «Ты все еще можешь передвигать предметы?». Ее ответ всегда был один и тот же: «Да». В конце концов, сердце Агаты не выдержало пыток, и она умерла в 1724 году, когда ей было двадцать. Попутно она унесла жизни десятерых человек. Если бы Роза и Грейс тогда вовремя не вмешались, то и она бы не выжила.

Впрочем, странности были не только у нее одной. Они были у всех ведьм, проживающих по адресу Бонс Стрит, 13. К примеру, Луиза играет в карты только в нечетные дни месяца, не обосновывая причины. Грейс иногда может вспомнить какую-то историю из жизни и начать рассказывать ее вслух. Но вот, кому? Никто не знал. Она может рассказывать истории даже тогда, когда в доме никого нет. Шарлотта ненавидит дождь, и каждый раз, когда тучи над городом начинают сгущаться, она запирается у себя в комнате, пока последняя тучка не исчезнет. Для Англии солнечные дни – редкость, поэтому Шарлотта почти всегда сидела дома, а выходила лишь в крытый сад, чтобы заняться своими растениями. Селена часто носит две пары очков, хотя ей вполне достаточно и одной. Малышка Фло в силу своего характера, который не поддается никакой логике, меняет тембр голоса несоответственно ситуациям. По большей части всегда повышает его. Роза, наверное, из всех была самая причудливая. Она могла принести в дом чью-то часть тела и оставить ее на столе. Остальные домочадцы уже много лет спокойно относятся к таким выходкам. В конце концов, у нее тяжелая работа. Любой бы на ее месте уже давным-давно сошел бы с ума.

С крышкой гроба было, наконец, покончено. Внутри безмятежно покоилась девушка лет тридцати девяти или сорока. Ее глаза были навечно закрыты, темные грязные волосы копной лежали на подушке, а руки аккуратно были сложены на груди.

Розалинд раскрыла тоненькую папку из плотной бумаги, которую она на время позаимствовала в городском морге, и бегло пробежалась по написанному.

– Мириам Бичем. Умерла от сердечного приступа пять дней назад в возрасте тридцати восьми лет. Бедняжка, – ведьма захлопнула папку и убрала обратно в сумку. – То, что нужно.

– Как цинично с твоей стороны, – осматривая усопшую, фыркнула Агата.

– Цинизм придумали именно для таких случаев. Это привилегия. Мне по должности положено быть циничной.