Дом казался тихим и пустым, словно там никто не жил. Солдат поднялся на крыльцо и громко постучал. Не дождавшись ответа, толкнул дверь, и давно не смазываемые петли визгливо заскрипели.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул он в темноту и обернулся: – Его опять нет дома. Проходите!

Когда Шутер встал у порога, шторка у противоположной двери отодвинулась и оттуда вышел сгорбленный человек, держащий свечу в худой вытянутой руке.

– Долго идешь, старик! – солдат развернул перед ним бумагу. – Теперь ранчо принадлежит этому человеку. Собирай пожитки и убирайся.

По исхудалому телу побежала крупная дрожь. Бледные старческие глаза обратились к Шутеру, облокотившемуся о косяк, и впились в его лицо.

– Я знал, что когда-нибудь вы доберетесь до меня, – прохрипел он. – Но мне некуда идти. Этот дом – единственное, что у меня осталось.

– Приказ есть приказ! – солдат был непреклонен. – Будешь сопротивляться – окажешься мертвым.

– Тогда убей прямо сейчас и будь проклят!

– Запросто! – тот вскинул ружье.

– Стоп! – Шутер шагнул вперед, держа в зубах сигару. – Остыньте, господа! Я не собираюсь смотреть, как в моем доме льется кровь. Пусть старик живет в одной из комнат, если не будет попадаться на глаза.

– Но мисс Прайс будет против! – растерявшись, солдат опустил ружье.

– Теперь я владелец ранчо и могу делать все, что пожелаю. Разве нет?

– Как скажете, сэр.

– Идите и передайте мисс Прайс, что у нее самые лучшие солдаты.

Тот с важным видом проследовал к выходу и исчез за порогом. Шутер проводил его смеющимся взглядом и, вынув изо рта раскуренную сигару, кинул в ведро у двери.

Кэтлин Прайс! Она подставила его! Мало того, что с ним не хотел иметь дело ни один приличный человек в городе, так теперь еще он лишил дома бедного старика! Как оказалось, она и не намерена была платить за ранчо, предпочитая избавиться от проблемы при помощи оружия. Если сюда же прибавить того несчастного, оставшегося подстреленным на берегу в первый злополучный вечер, то становится ясно, что мирная жизнь в этих краях Шутеру уже не светила.

Бросив шляпу на стол, он развалился на грубо сколоченном стуле.

– Будь я бродягой, впустил бы ты меня в дом?

– Мой хозяин не был богат, но помогал всякому, кто просил помощи, – проговорил старик, рассматривая незнакомца.

– Твой хозяин?

– Он умер несколько месяцев назад. Я всего лишь конюх.

– Где же твой скот?

– Я слишком стар, чтобы вести дела. Пришлось продать животных, чтобы хоть как-то платить налоги.

Насколько дом пришел в упадок, можно было понять, лишь обведя глазами комнату. На посеревших стенах висели запылившиеся картины. Плотные блеклые шторы не пропускали света. Что за унылое существование! С этой мыслью Шутер подошел к окну и распахнул его, впуская свежий воздух.

– Как твое имя?

– Бенито.

– Ты испанец?

Старик кивнул.

– Дон Марко Каталано взял меня с собой, когда решил покинуть Испанию. Он жил здесь много лет, пока губернатор не прислал нового шерифа. Но лучше бы он этого не делал. Худшего человека, чем мистер Прайс, и представить сложно.

– Томас Клиффорд? – уточнил стрелок, обернувшись.

– Кто же еще? Это его следует благодарить за смерть моего хозяина.

– Здесь какая-то ошибка, – он покачал головой. – Клиффорд – порядочный человек и неплохо разбирается в людях.

– Но на этот раз он ошибся, сильно ошибся.

Шутер вспомнил губернатора, почтенного и уважаемого человека в летах, с которым виделся не так давно. Их знакомству было уже около двадцати лет. За все время ему ни разу не пришлось усомниться в его порядочности. Еще сложнее представлялось, что он нарочно отправил сюда такого шерифа.

– Что случилось с твоим хозяином?

– Он как честный человек всегда боролся за свои права. Но у него отобрали все: землю, лучших лошадей, деньги, фамильные ценности. Вот, – Бенито обвел рукой комнату, – что осталось от всего этого! Он был лучшим в ордене, но его погубила рана, полученная от руки офицера.

– В ордене? – переспросил Шутер, пытаясь вытянуть как можно больше информации.

Старик видимо понял, что сболтнул лишнее, и опустил глаза.

– Если я больше не нужен, то пойду займусь делами.

– Постой, Бенито! Я хотел бы предложить тебе работу. Мне нужен конюх и кто-то, присматривающий за домом.

– Мне очень дорого это ранчо, – на старческом лице читалась гордость, – но я не буду работать на человека, который присвоил себе чужую землю.

– Я хорошо заплачу, – стараясь не обращать внимание на укор, произнес Шутер, он обязан был уговорить его. – Ты больше не будешь нуждаться в еде и одежде. Подумай об этом!

– Я все сказал, – твердо закончил старик и исчез за шторкой, оставив нового хозяина наедине с собой.

Стояла лунная ночь. Тишину нарушали лишь стрекот насекомых под ногами и совиные крики вдали. Возле заброшенного сарая, куда послала его Кэтлин, не видно было ни души. Лес казался подозрительно тихим.

Напряжение не покидало Шутера. Он внимательно осматривал территорию и держался спиной к скалистой стене. Слева от него находился сарай, справа – густые заросли орешника. Сумка с деньгами, хранившаяся под пончо, оттягивала плечо. Курьер должен был появиться с минуты на минуту.

– Псс, – послышалось справа.

Резко обернувшись, Шутер увидел в нескольких шагах монаха. Капюшон на его голове скрывал лицо, а талию опоясывала веревка. Он держал наготове кнут и медленно приближался. На уровне рефлекса Шутер выхватил револьвер и направил дуло в сторону незнакомца.

– Вы же не собираетесь стрелять в безоружного? – спокойно произнес монах, сразу догадавшись о спрятанном под пончо револьвере. – Опустите руку.

– Если вы не курьер, то вам нечего здесь делать.

Шутер не опустил руку и не сдвинулся с места. Самозащита никогда не оказывалась лишней. Это он по собственному опыту знал.

– Как раз наоборот, сэр. Мне нужно то, что скрывается под вашей накидкой.

– Не думаете ли вы, что я отдам это просто так?

Сзади захрустели ветки и ещё один монах навалился на него, набросив веревку и собираясь скрутить. Только вот нападавший не знал, с кем имел дело. Шутер не в первый раз попадал в передряги и готов был сопротивляться. Годы, проведенные в драках с бандитами, давали о себе знать. Схватив монаха за руки, он перебросил его через плечо и уложил перед собой. Свалившись под ноги, тот попытался встать, но оказался неожиданно крепко прижат к земле. Несколько секунд – и один готов.

Второй монах бросился на противника, чтобы помочь другу, и замахнулся кнутом. Шутер выругался, пытаясь увернуться. Плечо и спину обожгло, будто раскаленным железом. Но отвлекаться нельзя. Руки лежащего перед ним монаха уже практически связаны. Хорошо, что эти парни носят с собой верёвку. Монах замахнулся снова. Выставив локоть под удар, Шутер получил вторую дозу острых ощущений. Преодолевая боль, он взмахнул рукой, ухватился за конец кнута и дёрнул на себя. Монаха понесло вперёд. Он споткнулся о камень. Шутер тут же подскочил и одним движением кулака выбил из него дух. Победа оказалась слишком лёгкой. Он откинул пончо и обнажил револьвер.

Проигравший замер, уставившись на дуло. Капюшон слетел. Шутер разглядел платок, закрывающий половину лица. Видны были лишь глаза, метавшие молнии и наполненные глубочайшим презрением. Монах не выглядел испуганным, скорее растерянным и злым.

– Вам все еще нужна эта сумка?

Шаг за шагом Шутер медленно наступал на него и не переставал удивляться. Неужели они вооружены только кнутами? Слишком странно для банды, о которой говорит весь город.

– Я не уйду, пока не получу свое! – по мере приближения противника, монах отходил назад, ближе к зарослям. – Это деньги, отобранные у бедняков! Они голодают и ходят в обносках, а вы вывозите их мешками, чтобы набить чей-то карман! Мы хотим справедливости, только и всего!