А когда случился наш первый поцелуй, я даже испугалась своих эмоций и чувств. Они были слишком сильными и яркими для того, кого ненавидишь. Сама того не подозревая, я снова начала влюбляться в него.

В те выходные стояла отличная погода, и Адам предложил съездить на речку. Мы собрали все необходимое для пикника и двинули в путь. Осень раскрасила все вокруг в яркие краски. Сын с удовольствием играл со щенком, которого нам принес дед неделю назад.

Бабу Лиду отпустили к нам на выходные и они с дедом присоединились к поездке.

Пока дед присматривал за Левой, мы с ней накрывали на стол. Адам жарил мясо, а сын со щенком носились вокруг. Все было хорошо до того момента, пока из — за деревьев не выскочил чей — то пес. Все произошло слишком быстро: оскалив клыки, пес кинулся на щенка.

— Папа! — перепуганный голос сына остро резанул по сердцу. Адам бросился вперед и успел отогнать собаку до того, как могло произойти непоправимое. Он прижал плачущего сына к себе и мягко что-то шептал ему, успокаивая. Меня трясло как в лихорадке. А этот пес снова оказался в поле зрения:

— Посади его в машину — Адам передал сына мне. Дед успел отловить щенка и запереть в машине.

Пес рычал, готовясь к нападению. А потом раздался свист и собака, поджав уши, рванула назад. Адам решительно двинулся следом. Мне было страшно и хотелось остановить его, но мужчина, быстро преодолев расстояние, дошел до хозяина пса. Нам не было слышно, о чем они говорят, но я видела как тот быстро надевает намордник и поводок на собаку.

Видела как Адам разговаривает с кем-то по телефону и как мужчина с собакой поспешно покидают парк.

— Как он? — Адам вернулся к нам и заглянул в машину. Лева тут же бросился в его объятия, разразившись слезами.

Сына удалось успокоить не сразу. Мы даже хотели вернуться домой. Но солнце светило ярко и щенок, забывший о недавней угрозе в виде злобного пса, радостно носился вокруг, звонко лая и игриво рыча. Лева перестал всхлипывать и тоже присоединился к нему, бросая щенку палку или мячик.

Несмотря на произошедший инцидент, день прошел хорошо.

А вечером, уложив сына спать, мы с Адамом еще долго сидели в гостиной, разговаривая. Уже зевая, поднялась, чтоб отправиться в спальню. Чуть шатнулась и сразу почувствовала руки Адама, которые придержали меня. Замерла, ощутив давно забытое томление. Адам медленно развернул меня и мы встретились взглядами.

Его рука скользнула по моей щеке и легла на затылок. Он медленно склонялся, словно давая мне возможность отстраниться и уйти. Но я этого не сделала. Наоборот, мои руки скользнули по его плечам и наши губы встретились.

Его вкус, ощущение твердых губ на моих, взбудоражило все рецепторы. Я отвечала на поцелуй в какой-то отчаянной тоске и мне все было мало. Разум вопил: прекрати, что ты делаешь? Снова все усложнится! А сердце грело надеждой и выталкивало на поверхность глубоко спрятанные чувства.

После, мы разошлись по комнатам, не говоря друг другу ни слова.

С этого момента между нами все изменилось окончательно.

Адам красиво ухаживал, был заботлив и внимателен. Я вновь начинала влюбляться в него. Казалось, что впереди у нас вся жизнь и мы вновь начали сначала, оставив обиды в прошлом, но…

Игорь вновь объявился на горизонте. Вначале были звонки с мольбами и просьбами занять денег. Он просил такую сумму, которой у меня не было.

Я блокировала номера, с которых он звонил раз за разом. Но мужчина был настойчив.

А после того, как он понял, что никаких денег от меня не получит, он перешел к угрозам.

Я написала заявление в полицию, вот только Игорь отлично умел скрываться.

Он продолжал присылать письма с угрозами, в которых обещал похитить кого-то из родных, если Адам не переведет ему денег.

Адам подключил к розыскам собственную службу безопасности и на время все стихло. Игоря не нашли, но он перестал сыпать угрозами. Однако, мне все равно было страшно. На что способен человек в отчаянье? На многое. Поэтому, я согласилась, чтоб у меня вновь была охрана. За сыном же присматривали всегда. И сейчас я была благодарна Адаму, что он позаботился об этом.

Когда позвонили из полиции и сказали, что напали на след Игоря, хотелось вздохнуть с облегчением. Но рано радоваться было зря.

В тот вечер Адам сам забирал меня с работы. С тех пор, когда мы решили начать все сначала, я редко ездила с водителем. Так и случилось на этот раз.

Ничто не предвещало беды. Мы спокойно ехали по трассе, а сзади была машина с охраной. До дома уже оставалось пара километров, когда на сумасшедшей скорости по встречке, в нас влетела машина. Пробив ограждение, мы слетели с моста. Боль была адской, и я потеряла сознание. А когда очнулась, вокруг нас уже были спасатели, скорая и пожарная.

Не знаю, каким чудом, но я осталась жива. Я обернулась к Адаму и вскрикнула от ужаса. Все было в крови. Он казался переломанной куклой.

Когда меня вытаскивали из машины, я была в истерике. Отбивалась и кричала. Отказывалась от помощи и просила спасти Адама.

Смотрела, как мчсники разрезают болгаркой машину, чтоб вытащить Адама. Не знаю, сколько на это понадобилось времени, но казалось, что все движется так медленно и никогда не закончится.

Когда его укладывали на носилки, меня отказывались впускать в скорую. Но я все равно туда пробралась, вцепившись в руку Адама и боясь ее отпустить.

Казалось, машина движется медленно. Что врачи ничего не делают и лишь наблюдают за тем, как Адам лежит без сознания. А потом он захрипел и открыл глаза.

— Я здесь — заплакала, прижимая к себе его руку.

— Мне жаль… что мы так мало были вместе… — прошептал он едва слышно — прости… люблю вас… — закашлялся кровью и затих.

Я отчаянно ревела, кляня и умоляя врачей сделать что — нибудь. Мне приказали сесть и успокоиться, и молилась, прося бога помочь мужчине, которого люблю.

— Не довезем…Не жилец — услышала тихое и черные мушки замелькали перед глазами.

Пять лет спустя

Марина

— Осторожней, любимая, тебе нельзя поднимать тяжелое — Адам забирает из моих рук пакет.

— Пфф, там весу всего полтора килограмма — фыркаю, как обычно, споря — Я бы донесла.

— Я сам донесу — чмокает меня в нос, обнимая одной рукой за талию — Куда поставим?

— Я хотела в детскую. Очень нежный цветок, правда?

— Правда — улыбается, и я залипаю. Господи, сколько же нам потребовалось времени на восстановление после той чудовищной аварии! Вспоминать до сих пор больно.

Мы поднимаемся по лестнице и Адам все — так же придерживает меня рукой. Он очень сильно переживает за меня, я ведь на седьмом месяце беременности. А это настоящее чудо, после того, через что нам пришлось пройти. Шансов, что Адам снова станет отцом, почти не было.

Лишь на пороге детской комнаты муж отпускает меня. Деловито проходится вперед и оборачивается:

— Куда ставить?

— На подоконник? — неуверенно пожимаю плечами. Муж кивает и ставит горшок с фиалкой в нужное место. Его походка почти такая же, как была раньше, лишь легкая хромота напоминает о том, что он перенес множество операций.

Зажмуриваюсь, чувствуя подступающие слезы. Память вновь переносит меня в тот кошмарный день.

Когда я услышала страшные слова, то потеряла сознание. Очнулась уже в больнице.

Попытки узнать где мой муж и жив ли он, ни к чему не приводили. За этими странными отмашками и нежеланием медсестры отвечать на мои вопросы, я предположила самое худшее. Лежала, давясь бессильными слезами. У нас ведь только-только стало все налаживаться и случилось страшное…

Выдернув иглу от капельницы, поднялась, шатаясь. Все же, приложило меня неслабо, но я ведь жива. И мне нужно позвонить домой. Рассказать об аварии деду. А потом, пойду выбивать правду.

Рассказав вкратце о произошедшем и заверив, что я в порядке, отправилась на поиски врача, плевав на возмущенные крики медсестры. Мне удалось узнать, что Адам сейчас находится на операции и врачи делают все возможное, чтоб спасти ему жизнь.