Я развернулась, больше не обращая внимания на Нартанна, и пошла на выход. Пусть что хочет, то и делает. До смерти на борту все равно не упьется, системы жизнеобеспечения корабля подадут сигнал капитану. А в остальном… Хватит! Пора действительно что-то менять в своей жизни. Я не солгала Нартанну: я действительно всю прожитую жизнь мечтала о том, как убью того, кто не спас мою маму, позволил ей умереть в подземелье, кто оставил меня сиротой. Из-за кого остатки моего детства превратились в квест на выживание. Но сегодня, посмотрев в эти бирюзовые глаза, я поняла: не смерть будет для него лучшим наказанием. А жизнь. С мыслью о том, что он натворил и что потерял.

Уже дойдя до двери и разблокировав ее, меня вдруг осенило. Обернувшись, я окинула взглядом фигуру арлинта с опущенными плечами и поинтересовалась:

 — Скажи, зачем ты все это делал? Почему не убил меня там, в подземелье лабораторий? Почему оставил в коробе архива? Чем ты руководствовался? Я не пойму.

Арлинт молчал довольно долго. Я даже уже подумала, что мне не дождаться ответа, и хотела уйти. Но блондин вдруг, парой шагов покрыв разделявшее нас расстояние, приблизился и заглянул мне в глаза:

 — Как бы там ни было, но твои родители хорошо тебя воспитали. — Его голос звучал подозрительно мягко. — Они сумели внушить тебе чувство собственного достоинства. И этого не испортила твоя последующая жизнь. — Он поднял руку и кончиками пальцев правой руки легко дотронулся до моей щеки. — Ты не сломалась, выстояла, закалилась. Испытания не согнули твой внутренний стержень, не загасили огонь, горящий в твоей душе. Поэтому ты гораздо больше подходишь на роль воспитателя Бориса, чем я. Я вырос в полной уверенности, что все, чего пожелаю, будет моим. И сразу же получил щелчок по носу от жизни: девушка, которую я выбрал себе в спутницы жизни, не выдержала моего эгоизма, выбрала того, кто к ней был внимательнее и добрей. — Я невольно ошарашенно уставилась на Нартанна и открыла рот, чтобы задать вопрос. Но он меня перебил: — Ты не подумай. Я это понял далеко не сразу. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что Старфф сумел поставить Кару выше собственной жизни и карьеры. И она это поняла и почувствовала. А я поступил с точностью до наоборот. Тогда, в подземельях, я просто не смог хладнокровно пристрелить  твою маму. В горячке боя, когда противник защищается и нападает, нажать на кнопку пуска гораздо легче, чем глядя в лицо беззащитному существу. А потом, когда увидел тебя в коробе, я попросту струсил. Представил, что будет, если я подниму шум и все узнают, что я тебя не ликвидировал…

 Я скривилась:

 — И как бы они это узнали? Любой мог меня не заметить и пропустить. Ты бы скорее всего стал героем, нашедшим модификанта, пытающегося сбежать.

Нартанн медленно качнул головой, не отрывая взгляда от моего лица:

 — Я испугался, что ты меня сдашь. Я же тогда не знал, какая ты. К тому же, скорее всего, меня бы и заставили тебя ликвидировать. А я, как уже говорил ранее, оказался не способен хладнокровно убить несопротивляющееся существо.

Я фыркнула, невольно дернув уголком рта:

 — Трус!

Неожиданно Нартанн в ответ на обвинение светло улыбнулся:

 — Ты права. Я трус. В наказание за трусость мне много лет снились твои глаза, когда я закрывал крышку архива. И я каждый раз просыпался в холодном поту с пониманием, что обрек ребенка на мучительную смерть от недостатка кислорода. Наверное, именно это чувство вины заставляло меня раз за разом рисковать и спасать других детей-модификантов от расправы во время зачисток. После каждого спасенного моя совесть не надолго замолкала. А потом все начиналось вновь… Но ты права: смерть для меня слишком легкое наказание.  За все, что я натворил в этой жизни, мне нужно только жить. Как можно дольше. И мучится от воспоминаний.

Большой палец Нартанна соскользнул с моей щеки и нежно погладил подушечкой мою нижнюю губу. В ответ на невинную ласку в кровь плеснуло жаром. И я поняла, что если не хочу продолжения прошлой ночи, то мне пора уходить.

Вывернувшись из его рук и молча открыв дверь, я коротко оглянулась на Нартанна, но, не найдя, что сказать, так же молча покинула помещение. Хватит с меня сеансов психотерапии. Со своими демонами бы разобраться.

***

Разговор «по душам» словно вскрыл некий гнойный нарыв. Еще около суток мы с арлинтом не общались, не реагировали друг на друга. Каждый говорил только с Борисом. И к концу дня подросток уже смотрел на нас с подозрением. Была моя очередь дежурить в рубке, и мальчишка привычно принес мне поесть прямо туда, а потом спросил, заставив поперхнуться уже отпитым из контейнера кофе:

 — Бинго, вы поругались с Мираком, да? Из-за меня? Он опять не хочет, чтобы ты меня учила?

Немного продышавшись и смахнув выступившие слезы с глаз, я хотела отшутиться, отмахнуться от мальчишки. Но, приглядевшись, заметила покрасневшие глаза и несчастный, замученный вид. Пришлось отставить в сторону принесенную еду и кофе. Из груди невольно вырвался вздох. Уличное воспитание лишило меня крох иллюзий по поводу отношений между мужчиной и женщиной, и по поводу того, что можно говорить вслух, а что нельзя. Но вот сейчас я почему-то засомневалась: а стоит ли рассказывать мальчишке все? Ведь тогда его кумир, а Нартанн для Бориса однозначно был идолом и эталоном, однозначно свалится с пьедестала.

Борис сам помог мне выбрать верную стратегию. Со вздохом, совсем как взрослый, присев в соседнее кресло, он пожаловался:

 — Я уже начал надеяться, что вы останетесь вместе. Пусть у меня нет папы и мамы, но вы могли их заменить. Мы могли бы жить все вместе… А вы…

Мне было по-человечески жаль мальчишку, но я и Нартанн — это было уже за гранью фантазий. Практика показала, что два паука в одной банке не уживутся никогда. Рано или поздно один второго обязательно загрызет. Так нужно ли продлевать агонию?

Я медленно покачала головой:

 — Извини, парень. Нартанн, может быть, и был бы не против, да вот только я — не домашнее существо. Я привыкла выгрызать себе место во Вселенной зубами, и стыдливо прятаться за мужскую спину не стану. А Нартанн, как и все арлинты, женскую самостоятельность терпит до известного предела. Понимаешь меня? — Борис неопределенно пожал плечами в ответ. Ясно, не понимает. Я снова вздохнула, еще тяжелее, чем в первый раз. — Ну вот смотри: мы еще не живем вместе, только находимся короткое время на одном корабле, а у нас уже нашлись разногласия. И это только начало. Ты пойми, — по какому-то наитию добавила я, — я не домашняя девочка. Не умею готовить еду, шить и стирать. Зато отлично умею прокладывать наиболее оптимальный курс звездолета для достижения цели с наибольшими выгодами, знаю, где можно недорого закупить дефицитный запрещенный к ввозу в Альянс товар, знаю десятки способов угомонить непокорного члена экипажа и умею виртуозно ругаться. И вот как ты думаешь, если я применю хоть одно из этих умений к твоему опекуну, ему это понравится? Скажем, он будет требовать, чтобы я сидела дома с тобой, а я найду себе какое-то занятие вне квартиры?

Борис прыснул от смеха:

 — Ну ты даешь, Бинго! Ты думаешь, я или Мирак умеем готовить еду или стирать? Для этого существуют кухонные автоматы: нажал на пару кнопок — готово! Есть борщ и второе. И даже компот. Сунул комбинезон в очиститель, через час достал оттуда идеально чистый и даже отутюженный. Все просто!

Я невольно поддалась заразительному веселью мальчишки и тоже хихикнула:

 — Ну да, у вас, крутых перцев, все всегда просто. В том числе и требовать от женщины вести домашнее хозяйство!

 — Можно подумать, — раздалось внезапно от входа, — что если я вдруг рехнусь и посмею от тебя такое потребовать, то грозный контрабандист окажется не в состоянии вместо нас с Борисом нажимать на кнопки. На корабле ты их с легкостью нажимаешь. Те же самые, для приготовления борща и очистки одежды.

Повернув голову, я смерила арлинта взглядом: он стоял, прислонившись плечом к стене у самого входа и скрестив на груди сильные руки. Бирюзовые глаза насмешливо смотрели на меня в упор.