– Да, это правда, – с сожалением подтвердила Ольга и добавила строго, посмотрев на дочерей, – Мадам была боле не в силах терпеть их несносное поведение.

– Ну уехала, так уехала. Теперь уж чего, – нахмурив брови ответил купец, делая вид что огорчён этим известием. Ему с трудом удалось не выказать своей радости. Не любил Матвей эту гувернантку-француженку. Сама по нашим то понятиям голь перекатная, голодранка одним словом, а пафосу было…Она в Россию приехала денег подзаработать, а всё русское невзлюбила, всё её здесь раздражало. Ну и скатертью дорога! Бог с ней!

Вдруг он вспомнил о Кате и оглядевшись по сторонам обратился к пожилому лакею, стоящему у парадной двери.

– Лукич! А девочка то где?

– На улице она Матвей Егорыч, с кучером разговаривает, – уважительно ответил тот.

– Так это брат ейный! Скажи ему пусть едет с Богом, а девочку веди сюда.

Через минуту, в сопровождении лакея, с небольшим узелком в руках в дом вошла Катя.

– Смотрите, смотрите, кого папенька с собой привёз! – разом завизжали девицы показывая пальцем на стоящую у двери Катю.

– Боже милостивый! Да что же это такое? Как можно так себя вести? Показывать пальцем на человека – не при-лич-но! Ну что мне с ними делать? – всплеснув руками и закатив глаза сказала расстроенная мать.

 И опять, не обращая на неё внимания, девицы стали бегать вокруг Кати рассматривая её со всех сторон словно Рождественскую ёлку.

– Ой, какая прехорошенькая! – сказала одна из них.

– Ну просто куколка! – сказала с восхищением другая.

– Посмотрите! – сказала третья. – Да она на снегурку похожа! Прелесть, просто прелесть как хороша!

– Да что вы тараторки, уймитесь же наконец! – восхищаясь весёлым нравом дочерей, сквозь смех сказал купец.

– Матвей Егорыч, голубчик! Сделайте одолжение, успокойтесь и объясните наконец, кого это вы с собой привезли?

И тогда, обняв девочку за плечи купец сказал.

– Прошу любить и жаловать – это Катенька. Отец её, Степан Емельянович, меня от верной гибели спас, а она ногу мою больную вылечила.

Заметив изумлённое недовольство на лице у жены, купец добавил.

– Я-я-я полагаю, ты Ольга Алексеевна не будешь против, что б спасительница моя у нас погостила?

– Ну что ж, пусть погостит, – ответила Ольга, не торопливо рассматривая девочку с ног до головы.

– Спасибо матушка! Спасибо дорогая! – сказал купец, целуя руку жены.

– Вот здорово! А у кого в комнате она жить будет? Чур у меня! – сказала по виду старшая из девиц.

– Нет у меня! Нет у меня! – спорили две другие.

– А это уж позвольте решать мне! – вступила в спор хозяйка дома. – Прежде всего я бы желала, чтобы и мы были представлены нашей гостье. Что скажете на это уважаемый супруг?

– Конечно, конечно, извини дорогая, – сконфузившись ответил Матвей, и нежно взяв жену за руку, заговорил, обращаясь к девочке.

– Познакомься Катя, это любезная супруга моя – Ольга Алексеевна. Она же хозяйка дома и мать этих прекрасных девиц.

На что Ольга приятно улыбнулась и элегантно скрестив опущенные руки, лишь слегка наклонила голову. Её примеру последовали и дочери. Но в отличии от маменьки, каждая при представлении слегка приседала, исполняя лёгкий реверанс, а отец называл её имя и возраст. Так Катя узнала, что старшую звать Анастасией, и ей 16 лет, средней Полине 15, а младшая Людмила её ровесница, ей 14.

– А позвольте нам показать Катеньке дом? – попросила вдруг Настя, обращаясь к родителям.

– Нет! Это невозможно по причине того, что через пятнадцать минут у вас начнётся урок музыки. Поэтому я сама покажу Кате дом. А вами Матвей Егорыч, – повелительным тоном сказала Ольга, переведя взгляд на мужа, – вами займётся Луша. Извольте принять ванную и переодеться как подобает к ужину.

Матвей и дочери поспешили исполнить указания хозяйки, а сама хозяйка отправилась показывать Кате дом.

Такой дом Катя видела впервые. Широкие мраморные лестницы, покрытые коврами, огромные колонны, упирающиеся в расписные потолки, хрустальные люстры, статуи, картины, и изобилие диковинных ваз, делали этот дом похожим на дворец. Никогда ещё Катя не испытывала такого сильного чувства восторга. Из любопытства она принялась было подсчитывать количество комнат, да сбилась со счёта.

– А эта комната для чего? – спросила она, войдя за хозяйкой в огромный зал, где среди множества диванчиков и кресел, стоящих вдоль стен, посередине красовался чёрный блестящий рояль.

– Это не комната, это зала для приёма гостей, – с апломбом ответила хозяйка.

– Это ж сколько гостей можно сюда назвать? – подумала Катя, с удивлением оглядывая это огромное пространство. Затем они поднялись на второй этаж, где находились спальные комнаты.

Каждая из хозяйских дочерей имела свою отдельную комнату. Обставленные великолепной мебелью, не считая разных мелочей они отличались между собой цветом обоев, портьер и кроватных покрывал. Комната старшей – Анастасии, была выдержана в бежевом тоне. Комната средней – Полины, в сине-голубом, а комната младшей – Людмилы, была преимущественно салатовой. Хозяйка пояснила, что каждая из девочек сама выбирала цвет для своей комнаты.

Пройдя в глубину этажа мимо нескольких комнат, содержимое которых Ольга не сочла нужным показывать, она указала Кате на её комнату. Перед тем как дверь открылась, девочка зажмурилась, представив на мгновенье, какова она эта комната, уготовленная ей как гостье? Но радостно открыв глаза, она увидела совсем не то, чего ожидала. Наполненная простой без изысков мебелью, она оказалась совсем небольшой и довольно узкой. Ни ваз, ни картин, ни статуй, ничего, что могло бы её украсить в ней не было, всё только самое необходимое, кровать, тумбочка, стол с двумя стульями и шкаф. Стены были обклеены тёмно-зелёными обоями с золотыми вензелями, в тон им на окне висели портьеры, обрамлённые маленькими золотыми кисточками. И всё же, в комнате нашёлся один понравившийся ей предмет. Им оказалось стоящее в углу у окна большое яйцевидное зеркало на причудливых ножках в виде львиных лапок.

– Ну-у-у, и что надо сказать? – неожиданно напомнив о себе сказала хозяйка.

– Спасибо тётя Оля, – ответила Катя с интересом рассматривая зеркало.

– Пожалуйста, – раздражённо ответила та, и продолжая в том же тоне пояснила.

– Запомни, называть тебе меня следует по имени и отчеству, Ольгой Алексеевной, или просто – мадам. И никаких там «тёть»! Поняла?

– Поняла, мм-мадам, – смутившись ответила Катя и почему-то присела, слегка наклонив голову, как это делали сёстры, представляясь ей с полчаса тому назад.

– Хм-м, а ты понятливая, – с удивлением подметила хозяйка. И приподняв Кате подбородок средним пальцем левой руки, иронично добавила.

– Молодец, на лету всё схватываешь, это похвально.

Услышав бой часов, доносящийся из коридора, Ольга на секунду замерла, а затем второпях сказала.

– Теперь вот что. Будь добра переодеться в какое-нибудь домашнее платье. Остальную одежду сложи, завтра мы купим тебе всё новое. Сама по дому не гуляй, заблудишься. Жди здесь, за тобой придут.

 С этими словами хозяйка ушла, и Катя осталась одна. Аккуратно сев на краешек кровати и нежно проведя ладонью по мягкому покрывалу, она сказала в слух.

– Да-а-а, какая у них жизнь красивая, ну совсем другая.

Тем временем, распорядившись насчёт ужина, Ольга Алексеевна вызвала на разговор мужа.

– Матвей Егорыч, – обратилась она к нему. – Хотелось бы наконец услышать историю вашего трёхдневного отсутствия и желательно во всех подробностях.

Внимательно выслушав рассказ мужа, Ольга поверила, что своим спасением он действительно обязан конюху Степану.

– Я не сколько не сомневаюсь, что, являясь человеком щедрым, вы сполна отблагодарили своего спасителя в денежном выражении. Но объясните, зачем понадобилось привозить с собой его дочь?

Не умея врать и лукавить, Матвей раскрыл жене свой замысел. Рассказывая о достоинствах Кати, он старался убедить Ольгу в том, что от пребывания в их доме этой девочки возможно получить большую пользу. Но для этого необходимо, чтобы она задержалась здесь на более длительный срок.