– Ты опоздал, – ответил пленник. – Ритуальный нож забрали буквально вчера. А теперь прощай навсегда, Гущин!

Мощный взрыв сотряс стены копей, поднимая пыль. Но что самое худшее – потолок не выдержал, и огромные камни посыпались на нас сверху.

Покровский вовремя успел призвать купол, но я прекрасно понимал, что этого слишком мало. Они не просто так заманили нас внутрь подземелья, и обвал раздавит нас, словно мошек. Ни защитный купол твердыни, ни доспех не сможет спасти в этой ситуации. Когда свод подземного рудника начал рушиться, я призвал свою силу чародея и попытался взять под контроль камень.

Последнее, что я запомнил, как в сознание ворвалось чувство, будто все вокруг меня подчиняется контролю. От небольшого камешка до огромного булыжника. Не знаю, то ли это плод моего воображения, то ли у меня и правда получилось. Наспех попытался соорудить что-то наподобие дома и укрыться за огромными камнями, а потом мир вокруг исчез.

Реальность померкла, но уже в скором времени я снова пришел в себя и не мог понять где нахожусь. Вокруг царил полумрак, а тело совершенно не чувствовалось. Казалось, будто я вернулся в Междумирье, вот только там было совсем иначе. Тогда где я? Неужели я не справился со своим главным предназначением? Хотя, как сказать «не справился». Кирилл Гущин спасен и в безопасности, а Маша ждет ребенка…

Воспоминания о Маше вызвали в душе самые теплые чувства. Нет! Мне нельзя умирать. Какие бы камни не сыпались на меня сверху, пусть хоть весь род Родионовых соберется и скачет по мне сверху, я выстою. Потому что иначе нельзя. Уверен, она ждет меня, а значит я вернусь домой. Рано еще списывать со счетов Михаила Гущина. Я еще не отвел Машу под венец, не увидел своего ребенка, не отстроил особняк Гущиных… Да много чего еще предстоит сделать.

– Что его за междумирские штучки, поглоти тебя пустота!

Ко мне снова вернулась возможность видеть, и я понял, что нахожусь в каком-то старом заброшенном подземелье. Странно, но здесь горели настенные факелы. Значит кто-то живет здесь, или хотя бы приходит в это место, чтобы заменить факелы на новые. Учитывая размеры коридора и количество факелов, удовольствие это не самое дешевое.

А еще этот звук. Такое впечатление, будто кто-то методично стучит по каменным стенам, пытаясь сломать их. Сейчас этот кто-то далеко, но с каждой минутой приближается, и что будет, когда он окажется здесь, рядом, я даже представить не могу. Лучше бы к этому времени выбраться отсюда.

– Ах-р!

Кто-то рядом застонал, и я невольно повернулся в угол, где скорчился человек. Подошел ближе и склонился над ним. После этой ловушки в пещере доверие к раненым людям у меня сильно пошатнулось, но оставить раненого без помощи я не мог.

– Покровский?

В углу лежал тот самый парень, который пошел со мной в подземелье. Сейчас он выглядел просто паршиво – левая часть лица залита кровью, рука повреждена и свисает плетью, а мундир разорван в нескольких местах. И все же он был жив, пусть и сильно ранен.

– Погоди немного, сейчас я помогу!

Нет, как вернусь домой, срочно пойду на курсы целителей. Хотя бы базовые основы исцеления мне пригодятся. Естественно, я могу отличить сердце от легкого, но в тонкости лечения за массу воплощений так и не успел вникнуть. А зря, сейчас бы эти знания здорово пригодились.

Пришлось ограничиваться простым вливанием силы в израненное тело. На уровне силы это выглядело совершенно бессмысленно. Я вливал силу в тело Покровского через солнечное сплетение, а она толчками выходила из него через раны. Причем, не только моя, но и его собственная.

И все равно не отступлюсь, буду бороться до последнего, пока последние крупицы силы не покинут тело. А потом… Даже не хочу думать что будет потом. Справлюсь и точка!

Стук и грохот доносились все отчетливее. Уже можно было различить явную разницу между тем, что происходит совсем рядом. Такое впечатление, будто неведомая мне сила раскалывает камень, а другая ворочает обломки.

– Бросьте меня, Михаил Игоревич, дело труба… – прошептал Покровский и закашлялся кровью.

– Отставить бросать! – тут же ощерился я, совсем как какой-нибудь командир отряда дружинников, и тут же одернул себя. Не то время и совсем неподходящая ситуация для такого официоза. – Тебя звать как?

Я только сейчас понял, что совершенно не знаю ребят по именам. Хорош командир, ничего не скажешь. И потом, где Завьялов? Если Покровский здесь, рядом со мной, где бы мы ни находились, то где этот драный чародей?

Грохот раздался совсем рядом, и часть стены откололась и разлетелась каменной крошкой. Еще немного, и это что-то окажется здесь, в коридоре, освещенном тусклым светом факелов.

– Федор, – произнес парень, преодолевая невыносимую слабость.

– Федор… Моего брата тоже звали Федор. Вот что, Федя, я тебя вытащу, где бы мы с тобой не оказались, так и знай.

В этот момент стена не выдержала очередного мощного удара, и яркий свет ворвался в коридор, окутанный полумраком, расширяя стены. В какое-то мгновение мне показалось, что стены коридора становятся шире, даже дышать стало легче, а потом перед глазами все завертелось и видение исчезло.

– Миша! Слышишь меня?

Серпухов. Он-то здесь откуда? Неужели тоже попал в это место, где мы оказались вместе с Покровским? С большим усилием мне удалось раскрыть глаза.

Рассветное небо над головой и голоса десятков людей. Солнечные лучи проскользили по поверхности земли и коснулись моей кожи, согревая ее теплом. Казалось, я чувствовал каждый лучик, который касался моей кожи.

– Живой! – выпалил кто-то из дружинников.

– Ну, ты и заставил нас поволноваться, – произнес Серпухов. – Два дня разбирали эти завалы. Если бы камни не стали под углом, образуя укрытие…

– Что с Покровским, он жив?

– Жив. Его здорово потрепало, но каким-то чудом ему удалось выжить. Даже не знаю откуда у него взялись силы.

Ага, зато я знаю откуда. Внутри стало теплее от того, что я вспомнил происходящее в том коридоре. То ли это было видение, то ли нас с Покровским действительно куда-то перенесло на время, это уже не выяснить.

– А Завьялов?

Серпухов ответил не сразу, но от вопроса не ушел.

– Достали из-под завалов на пару минут раньше вас. Погиб Сенька.

Жаль. Все-таки не удалось обойтись без жертв. Если бы Завьялов не ляпнул тогда, что я Гущин, кто знает как бы все обернулось. Теперь я знаю точно, что Родионовы помнили о моем первом визите в копи и догадывались, что я могу прийти сюда. Именно поэтому поспешили перевести реликвию. А мы опоздали всего на пару дней. У нас был шанс, но сейчас нас переиграли.

– Ритуальный нож был здесь пару дней назад.

– Уже не пару, а четыре дня, судя по телам, – ответил Серпухов, и я понял, что ему все известно. – Ничего, попытаться все равно стоило.

Сотник поднялся и осмотрел лагерь еще раз, словно надеялся подметить какую-то важную деталь.

– Вот что, ты отправляешься в Москву в медицинском поезде. На месте специалисты хорошенько осмотрят тебя и поправят здоровье.

– А как же Родионовы?

– Не волнуйся, это дело небыстрое. Еще успеешь поучаствовать в этой передряге. – Серпухов остановился и повернулся ко мне, словно забыл сказать что-то важное. – Кстати, Казань вернулась в состав Великого княжества. Когда мы начали зачистки людей Родионовых, Казанский князь сам вышел на контакт и предложил решить вопрос мирным путем, чтобы избежать жертв.

– И он остался?

– Нет, в ближайшее время на вече выберут нового князя, но Рымин уже пообещал, что поддержит любую кандидатуру, которая не была замешана в связях с Родионовыми.

Хоть одна хорошая новость. Я положил голову на землю и закрыл глаза. Слабость все еще не позволяла разговаривать долго. Казань снова в составе единого княжества, осталось только нанести удар в самое сердце раздора и тогда можно вздохнуть спокойно. Вот только означает ли победа над Родионовыми и их сторонниками конец борьбы? Нет, сейчас не хочу об этом думать, лучше подумаю о чем-то хорошем.