Вытряхнув окровавленное тело охранника из его костюма, я быстро переоделся, очень быстро скинул фуражку и надел скользкий шлем.

В коридоре скрипнула закрывающаяся дверь.

— Майор Клаус! — зазвучало в моем шлемофоне.

— Кто это? — взглянул я на заляпанный кровью глазок камеры, той что смотрела прямо на меня. Они всё видели и решили связаться со мной через подшлемный коммуникатор.

— Вы не виноваты. Вам незачем драться. Сложите оружие, и мы всё уладим, — убеждающе заговорил женский взволнованный голос.

— Видел я ваше всё «уладим». Меня не устраивает такое будущее. — Я спешно отсоединял магазины других винтовок и цепляя их на свой костюм с помощью магнитных крепежей, попутно корректировал боевой костюм:

«Отсоединиться от сети».

«Настроить параметры под нового пользователя»…

Еще не хватало, чтобы в момент боя они подключились ко мне и блокировали системы, сделав подвижный боевой девайс обычной консервной банкой.

— Хелл, — продолжал вещать шлем, — вы знаете, что будущее лишь такое, каким мы его делаем. Может, то, что вы совершаете сейчас, и породит то, что вы видели.

— Тысячи кораблей на орбите Терры? Вот уж не думаю, — буркнул я, аккуратно выглядывая в коридор. Там никого не было, кроме кучи трупов.

— Вы погибнете тут, Хелл, и все забудут о вас. Слава Тер…

Они не успели договорить: костюм обновил настройки и отключился от канала связи.

Погас свет. Из коридора донесся звук цокающих лапок.

«Молодцы, берегут людей, пустили вперёд машинопсовых», — ухмыльнулся я, переключая шлем в режим электровидения.

Оружие синхронизировалось с костюмом. Первыми залпами я даже успел поджарить две собакоподобные четвероногие машинки, однако боевые механизмы ответили прицельным лучевым огнём. Я отдернул руки. Винтовка потекла по полу расплавленным металлом, пшикая разрушающимися щелочными патронами батарей. Датчики шлема сигнализировали о предельных для перчаток температурах. Еще бы: у меня в руках только что оказался жидкий металл…

«Спирит! Цикл Чака на скилл магия», — молниеносно услышал я свои мысли. Система отдалась приятным давлением в висках. Она была подавлена, ослеплена, но не желала терять своего адепта — возможно, последнего в нашем мире.

— Перепад! — выдохнул я, и по коридору побежали искорки молний.

«Эх, — мимоходом пожалел я, — вот бы работали все четыре единицы магии… Можно было бы поиграться с перепрограмированием этих роботов…» Однако сил хватило лишь на парализацию их систем наведения.

Электроразряды выводили из строя камеры наблюдения. Боевые роботы жужжали и палили во все стороны, попадая по своим и активируя у тех протоколы ответных лучевых атак.

В мои руки легла новая винтовка, и я, не дожидаясь синхронизации, выглянул из-за дверного косяка, одиночными выстрелами поддержав творящийся среди механизмов братоубийственный хаос.

«Спирит! Предвидение! У кого из убитых еще действуют ключи от дверей?»

Система тут же переключила меня на нужный скил, и ответ пришёл в моё сознание в виде картинки настолько быстро, что я даже увидел себя стреляющим со стороны. Тот, чьи ключи еще действовали, лежал, не выпуская ошейник — «антиспел».

«Биометрика, вербалика?» — спросил я у предвидения.

«Биометрика», — отозвалось оно.

«Лицо, ладонь, сетчатка?»

«Ладонь».

«Правая, левая?»

«Да».

«Да? Это означает обе?»

Я уже бежал к трупу, когда снова получил утвердительный ответ от предвидения, кое-как работающего на слабеньком цикле Чака, который и так настрадался за эти минуты боя.

«Хоть бы не сдох», — подумал я о героическом цикле, воспользовавшись лучевым резаком винтовки, чтобы отделить правую руку убитого от тела. Конечность хлюпнула, запахло жареным мясом. «Совсем как свиным», — мелькнуло в голове. Говорят, что так пахнет разрушающийся в во время жарки витамин В6…

Я чувствую запах?..

Так. Значит, фильтры в костюмах отключены или вообще отсутствуют. А это — грубое нарушение приказа об экипировке спецотрядов. Но мертвых выговором не накажешь. Они вообще свободны от всей этой нашей херни с бумажками, маршами, зубрёжками протоколов…

Тёмный коридор, заваленный телами и угловатым железом боевых машин, проплавленных лучами во многих местах, кое-где подсвечивался тлеющими огоньками. Работающих механизмов не было. Мой взгляд привлекла нога робота, лежавшего возле самого выхода из коридора, которая ещё пыталась согнуться, но бот был неопасен. Я протиснулся в проем и бегом направился по кратчайшему пути, сверяясь с предвидением и уничтожая «перепадом» механизмы слежения и турели.

Меня встречали запертые двери, но я открывал их, используя как ключ отрезанную руку бойца. Правда, приходилось подогревать её магией до 36.6, имитируя вибрацией ровный пульс. Машин больше не было, но опасностей меньше не становилось, поэтому следовало держаться начеку. К счастью, предвидение вовремя предупредило меня, что нужно свернуть за вентиляцию в тень и выключить на несколько секунд костюм, когда мимо пронесся взвод спецназа, спеша в обесточенное мной отделение тюрьмы.

Я знал, что меня искали и аппаратно, и с помощью предвидения, но я был теперь видящим положительного рейтинга. Меня защищали и паритет, и полученное знание закоулков тюремных корпусов.

Конечно же, они обложили периметр, думая, что я буду пробиваться к выходу. Но я шел вниз, в глубь, всё ниже и ниже, и наконец дошёл.

Замок отделения электрогенераторов не поддался биометрике — видимо, бойцу, чьей рукой я распоряжался, сюда было нельзя, — и я, пользуясь возможностью смотреть сквозь металл, навалился всем телом на приклад винтовки и проткнул плазменным резаком те места, где внутренними задвижками запиралась дверь. Она тяжело заскрипела, впустив меня внутрь.

Это была не просто комната, а электросердце тюрьмы, где жужжали в постоянной работе генераторы-бесперебойники и кабели, питающие ее от городских систем. Именно сюда предвидение указывало как на выход. Особо «светился» один толстый кабель, идущий прямо из стены — как то, что нужно уничтожить для достижения цели.

Я отошёл подальше — мало ли что — и, прицелившись, начал резать его направленным лучом, пока вся тюремная конструкция не отдалась низким басовым угасающим гулом: «У-У-у-у-у…», отключаясь от всех сетей. Еще одним лучом я перерезал исходящие от генератора кабели. Там, наверху, размагничивались камеры, спадала внутренняя глушилка на спирит-каналы, но всё ещё действовала общегородская, хоть тюрьма и находилась на окраине.

И я вдруг их почувствовал — двенадцать слабеньких спирит-адептов, которые только что освободились и готовы были драться даже не за свою свободу, а, скорее, за достойную смерть. Сколько из двенадцати сможет противостоять машинам и спецназу AF? Вопрос был хороший, но сейчас совершенно не нужный.

Эмпатия включилась сама собой, сканируя корпуса тюрьмы, Тут были и страх, и злость, и обречённость, и гордыня, и самоотверженность… Был бы я изначальным бойцом Спирита, я бы не бросил своих и дрался бы в этих корпусах до конца. Но я не был им.

«Я сделал для них всё что мог, — сказал я сам себе, чтобы погасить логикой активизировавшийся скилл, из-за которого меня и отлучили от Тирипса. — Дальше всё, дальше каждый за себя.»

Предвидение вело меня, а там, наверху, гремели взрывы гранат. Я бежал по коридорам, пока не достиг прачечной комнаты. Спирит дал мне знание, что тут происходит автоматический сброс воды в городскую канализацию, но это когда работают все системы, а сейчас…

А сейчас труба, предназначенная для этих средств, подходила мне для побега как никогда. Снова резка металла, снова перезарядка дохнущих на глазах винтовочных батарей, и вот кусок трубы уже падает к моим ногам.

Из отверстия текла пенящаяся серая жижа. Да, сейчас бы пригодились те самые отсоединённые фильтры, но делать нечего. Я пополз, задраив дыхательные системы, чтобы не задохнуться в чистящих средствах, экскрементах и еще черт знает в чём. Двигался долго, то на корточках, то почти ползком, проталкивая перед собой винтовку, срезая стальные решётки, не раз наблюдая обесточенные боевые и сигнальные механизмы, пока очередной срез не открыл мне путь к текущей под землёй зловонной реке искусственного происхождения.