Я вгляделся в облупившийся герб рода Ниур. Зеленый фон, крылатый серый волк, цвета крыльев разные, красное и серое. По преданиям основатель рода обладал физическими усилениями и тремя видами магии, исцеление, тень и кровь. По тем же преданиям род Ниур в расцвете сил имел власть над всем округом Гортур. А это ни много ни мало, а несколько сотен квадратных километров и три крупных по меркам этого мира города с населением от тридцати до пятидесяти тысяч. Сейчас же род Ниур имеет два потомка с кровью предка, толпу прихлебателей и упырей и власть над десятком деревень и частью производств и торговли маленького окраинного городка с населением чуть больше пятнадцати тысяч. Крохи былой силы и величия, но что мне до этого? — подумал я и, усмехнувшись, толкнул скособоченную дверь в воротах.

За воротами находилась небольшая постройка с навесом и сидящий под ним в плетеном кресле седой толстый привратник, он же садовник, сторож и привратник поместья. Как рассказывал этот мужик в годах по имени Чан он жил в этой усадьбе уже больше двадцати лет и за это время сменил несколько управляющих и пару таких же бастардов для призыва в секты. Почему я считал этих бедолаг жертвенными баранами? Да потому что никто из них не дожил до пятилетнего срока обязательного пребывания в секте. И как подозревал новый Дайо тут не обошлось без вмешательства со стороны Ниуров. Хитрозадые ублюдки были не единственными такими продуманными что слали в секты признанных бастардов, но вот какая странность, такие роды хитрящие со своими обязанностями хирели и теряли свою власть и позиции во властной верхушке. По моему мнению, такая хитрозадая политика просто приводила к выживанию слабосилков и грызне внутри рода. Роды посылающие своих прямых наследников или законных вторых и третьих сыновей иногда теряли их, но редко, а вернувшиеся из сект выжившие становились или сильными магами или усиленными магией бойцами. Иногда и первыми и вторыми, но в таком случае их формирование было не таким стремительным, как в случае выбора узкого направления развития.

Чан лениво глянувший на скрип калитки от изумления раскрыл рот и хотел что-то сказать, но я проигнорировал его и направился к подростку подметающему главную дорогу мощеную булыжником. Странно, подумал я, смотря на щуплого паренька, чувствуя в груди щемящее чувство, словно бы этот паренек был действительно моим братом. Ведь он был братом Дайо, а не моим, так почему такая реакция? Паренька звали Чен и по последним воспоминаниям Дайо он никак не должен быть одет в мешковину раба, да и когда паренек повернулся, на лице у него обнаружился огромный синяк на пол-лица. А на тонких худых руках и ногах выглядывающих из-под мешковины обнаружились синюшные пятна от побоев. Я скрипнул зубами, а Чен бросив метлу и заплакав, уткнулся мне в грудь. Чену было только одиннадцать лет, а Лин младшей сестре Дайо девять.

— Чан! — я повернулся к подходящему к нам привратнику и видимо мой вопрос и ярость отразились во взгляде.

— Господин Иглиф распорядился сменить статус твоего брата и сестры, когда от госпожи Ниур-Гарии приехал посыльный пять дней назад. Сестра сейчас на кухне, за нее заступился твой учитель, и управляющий не посмел ее обидеть.

Обхватив Чена за плечи, я направился к главному зданию усадьбы. Двухэтажное деревянное ажурное строение с черепичной крышей выполненное в то ли китайском, то ли японском стиле. Усадив парня на скамейку в тени какого-то цветущего дерева, я подошел к главному входу и мощным ударом ноги вбил ее внутрь дома. На шум с лестницы второго этажа показалась крысиная морда Сая подручного Иглифа имеющего две метки и два вида магии, усиление тела и исцеление. Одним прыжком я оказался у лестницы и, подпрыгнув, сдернул его с площадки второго этажа, выломав его телом перила. С воем и грохотом ломаемого дерева крысеныш приземлился на пол и даже попытался ударить меня ногой. В несколько ударов я сломал ему руки и ноги. Я не злился, нет, меня просто затопила холодная ярость, и удары были нанесены с расчетом покалечить эту тварь. Ведь именно эта крыса выполняла грязную работу для жирного управляющего. Последний удар вышвырнул избитое тело в выломанный дверной проем. Мой взгляд поднялся наверх, и я встретился взглядом с испуганными глазами толстяка.

— Жирный свин! — рыкнул я на русском и в два прыжка преодолел лестницу.

Иглиф попытался убежать, но куда там… Шаровая молния ударила его по ногам, и он рухнул, трясясь от пробежавших по жирному телу разрядов. Следующий удар выбросил тело со второго этажа и я отчетливо услышал хруст ломаемых костей, но стоны раздавшиеся следом, говорили о том, что управляющий не издох. Живучая скотина, но я и не хотел его убивать. Покалечить, запугать и показать ему его место это да, но не убить. Хотя обладай я действительно властью в роду, имел бы полное право убить эту тварь, но судя по всему приказ о снижении статуса моих новых родственников, исходил от сучки Гарии. Однако безосновательное снижение статуса с крестьянина серва до раба было преступлением, и за него род мог бы получить наказание в виде выплаты виры и освобождения обращенных в рабство крестьян от долгов. Но кто будет жаловаться? И каковы шансы крестьянина обратиться в суд святых сект или суд князя округа? Любое обращение в рабы должно быть зарегистрировано и обоснованно в канцелярии храма округа и на рассмотрение уходило не меньше пяти дней. По всем законам эта сука нарушила закон, поэтому я не боялся, ломая кости этим ублюдкам. Тем более на территории своей усадьбы. Зайдя в кабинет управляющего я ударом хлыста рубнул по железному ящику намертво вмурованному в стену и отбросил в сторону повисшую на замке дверку. Внутри обнаружилось кольцо инвентаря, пара мешочков и несколько свитков из хорошо выделанной кожи с магическими печатями храма. Кольцо переправилось на палец, и в него я положил все свитки и кошели. Разбираться некогда и нужно поспешить.

Сбежав с разломанной лестницы, я несколько раз прошелся по бокам Иглифа уже очнувшегося и нелепо шевелящего жирными конечностями. С утробным подвыванием Иглиф пытался что-то сказать, но подавился словами на последнем ударе и харкая кровью растянулся в слюнях и кровавой юшке.

— Когда я вернусь, чтобы и духа твоего в моей усадьбе не было. Ты понял? Не слышу! — подняв его голову за волосы, я взглянул в его глаза наполненные ужасом.

— Поннялл, — простонал он.

— Когда отвечаешь господину, надо добавлять господин, — тряхнув его за волосы, отчеканил я с неожиданной для себя яростью.

— Поонял ггошподинн, — прошамкал опухающими губами Иглиф и я отпустил его голову с гулом врезавшуюся в пол.

Сай уже подлечился и метнулся на меня с двумя короткими кинжалами. Быстро, но недостаточно, куда его метке слабенького духовного лиса до метки демонизированного льва. Молния пролетела рядом с увернувшимся Саем и его зачарованные кинжалы брызнули осколками словно дешевые стекляшки под ударом моего клинка, а пинок ногой отбросил тщедушное тело на стену здания. Там он и застрял в оконном проеме, прорвав полупрозрачную ткань. Выдернув его наружу, рубанул наотмашь и правая рука упала на доски опоясывающей дом террасы.

— Чан!

На мой крик из-за деревьев появился бледный привратник, подбежав, поклонился и сказал: — Да господин.

— Перетяни рану Саю и вышвырни за ворота, Иглифа туда же.

— Но…

— Никаких но, выполняй что приказано и поживей, иначе отправишься следом. Здесь я хозяин и только глава рода может отлучить меня от рода и лишить дарованного поместья через храмовое благословление. До тех пор хозяин в этом поместье один и это я. Приберись здесь, — я швырнул истекающего кровью крысеныша ему под ноги и зашагал в сторону кухни.

Лин нашлась там, а повариха Вэй плотная тетка лет тридцати пяти со страхом посмотрела на меня и склонилась в поклоне. Подхватив на руки худенькую девчонку, я направился к Чену и забрал его по пути. Время дорого и чтобы все удалось, нужно поспешить, но я не смог бросить этот детский сад в усадьбе. Казалось бы какое мне дело до них? Однако чужая, пусть во многом и обезличенная память парня видимо как-то повлияла на меня. Или он еще жив и забился в самые далекие уголки этого тела и возможно после моего ухода займет свое тело вновь.