Папарацци довольно быстро выяснили, что Оливер Смит сегодня вечером замечен в «Семь». И теперь они осадили бар снаружи, барабаня в дверь.
Похоже, в ближайшее время расходиться они не планировали.
Прекрасно.
– Давай я тебе помогу, – сказала я, и заправив волосы за уши, подошла к Оливеру, который пытался подняться самостоятельно. Его левый глаз уже окрасился в насыщенный черный цвет с пурпурными оттенками под нижним веком. Одного удара здоровяка оказалось достаточно, чтобы здорово его потрепать. Выглядел так, словно его били снова и снова, пока лицо не превратилось в месиво. И все же понадобился лишь один аккуратный удар, чтобы отправить звезду в нокаут.
– Нет, – пробормотал Оливер, отмахиваясь от меня. Впрочем, не слишком рьяно. Я подтащила его к столику, где он снова обмяк на полу. Папарацци между тем облепили окна, безостановочно щелкая чертовыми камерами, как обезумевшие маньяки.
Я понятия не имела, как знаменитости со всем этим справлялись. Слава казалась мне скорее проклятием, чем благословением.
– Еще один, – пробормотал Оливер, поднимая палец вверх.
– Ага, конечно, – пробормотала я, и, подойдя к барной стойке, налила полный стакан воды. Я вернулась к столику и присела с краю. – Вот, держи.
Оливер не сел, потому что, давайте начистоту, был не в состоянии. Однако он позволил мне вложить стакан в его ладонь и поднес его ко рту. Едва пригубив воду, Оливер фыркнул и выплеснул содержимое стакана прямо на меня.
– Боже! – прошипела я, вскакивая на ноги в промокшей одежде. – Какого черта?
– Я просил в-виски, – заикаясь, произнес он.
Моим первым желанием было вытолкать его на улицу к поджидающим у входа гиенам. Хотелось избавиться от него и приступить к уборке бара, притворившись, что нынешний вечер не принял самый неожиданный оборот из всех возможных.
Но я все понимала. За время работы в баре я узнала, что грусть, смешанная с алкоголем – мощная комбинация. Сочетание двух этих факторов побуждало людей совершать поступки, на которые они никогда бы не пошли в трезвом состоянии. Я знала, что если отдам Оливера монстрам снаружи, они окончательно его уничтожат. Разорвут на части ту маленькую частицу его души, которая все еще оставалась нетронутой, и будут упиваться его страданиями.
Я подошла к окнам и закрыла все жалюзи, чтобы стая на улице перестала щелкать камерами, запечатлевая срыв Оливера. Я знала, каково это – переживать трудности, но не представляла, как можно их преодолеть с мелькающими перед глазами вспышками фотокамер.
– Ладно, а теперь вставай, – сказала я, и попыталась рывком поднять Оливера с пола. Парень ворчал, но не слишком сопротивлялся, пока я ставила его на ноги. Он привалился ко мне, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира. Я осторожно повела его к черному ходу, предназначенному только для сотрудников. Открыла дверцу своей машины и усадила Оливера на пассажирское сиденье, где он сразу свернулся калачиком. И отключился.
Я побежала обратно в бар, заперла двери и вернулась к машине. Села за руль и завела двигатель. Прежде чем тронуться с места, я потянулась через Оливера, чтобы пристегнуть его ремнем безопасности, потому что, клянусь богом, не хотела угробить суперзвезду на своей «Хонде Цивик» 2007 года.
– Не трогай, если не собираешься отсосать, – пробормотал Оливер, когда я протягивала ремень над его бедрами.
Боже правый.
Возможно, когда-то в прошлой жизни это заявление Оливера привело бы меня в восторг. Сейчас же мне захотелось привести его в чувство, потому что этой ночью он явно был не в себе.
– Не волнуйся. Никто тебя не трогает, – ответила я, но он толком не очнулся, и поэтому меня не слышал.
Как только я тронулась с места, Оливер повернул ко мне голову.
Он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд, перед которым сейчас, наверняка, покачивались три версии меня. Затем он замер. Разомкнул губы и хрипло произнес лишь одно слово.
– Виски? – пробормотал он.
Я опешила.
И невольно надавила ногой на тормоз, не сводя глаз с Оливера, смотревшего на меня взглядом человека абсолютно оторванного от реальности.
Он просил виски? Даже в таком состоянии?
Оливер снова открыл рот, но не произнес ни слова, поскольку наклонился вперед и, видимо, решил, что рвота на приборную панель моего автомобиля скажет за него.
4
Эмери
– Давай же, Оливер. Еще пару дюймов, – пробормотала я, затаскивая полубессознательное тело по лестнице моего дома. У меня не осталось другого выхода, кроме как привести звезду к себе в квартиру. Я пыталась выяснить, где он живет, но Оливер и двух слов связать не мог. Он только бормотал и пускал слюни. Тогда я взяла его телефон, чтобы поискать в контактах кого-нибудь, кто смог бы мне помочь. Телефон оказался разряженным, а подходящей к нему зарядки у меня не было. Так что я сделала единственное, что пришло мне в голову, – привезла его к нам домой. Вытащить его из машины оказалось нелегкой задачкой, но подъем по лестнице превратился в сущий кошмар.
– Все мои дюймы твои, – промямлил он в ответ.
Представляю, в какой ужас пришел бы застенчивый, немногословный Оливер, узнав, что он сегодня болтал.
Я крепко обхватила его руками, пытаясь удержать. Он икал и продолжал бормотать какую-то чушь себе под нос. И честно говоря, мне было плевать, что он там лопочет. Я мечтала лишь дотащить его до дивана, где он сможет вырубиться, а затем пойти в свою спальню, и тоже лечь спать.
По дороге домой я позвонила Эбигейл и попросила оставить Риз у нее на ночь. Обычно, когда работала ночную смену, я открывала дверь квартиры Эбигейл ключом, который она мне дала, подхватывала спящую Риз и относила ее домой. Но сегодня я решила, что лучше держать ребенка подальше от пьяной знаменитости.
Наконец мы вошли в здание и доковыляли до лифта. Как только Оливер зашел в кабину, он прислонился к перилам и, не открывая глаз, запел одну из песен Alex & Oliver.
Он был пьян, но его голос все равно звучал идеально. Это мало напоминало концерт моей мечты, и от Оливера определенно воняло, но он пел, а значит, я не собиралась жаловаться.
Я невольно подумала о своей сестре Сэмми. Понравилась бы ей такая встреча с кумиром? Она бы разозлилась или была бы сражена наповал пьяным Оливером? А может, спела бы вместе с ним.
Мы зашли в квартиру, и я отпустила Оливера. Шатаясь из стороны в сторону, он наткнулся на стол и опрокинул лампу. Я едва успела подхватить ее, чтобы она не разбилась вдребезги.
– Хорошо, – пробормотал Оливер, словно отвечая на чей-то вопрос.
– Ты о чем? – озадаченно спросила я.
– Ванная, – ответил он, раскачиваясь взад-вперед.
– Да, конечно. Она там… – начала я, махнув рукой в сторону ванной, и резко замолчала, услышав за спиной журчание. Я обернулась со скоростью света и обнаружила Оливера, моего кумира, знаменитость, писающего в цветочный горшок.
– Что ты делаешь?
– Растения любят воду, – промямлил парень.
Задохнувшись от шока, я уставилась на него. Как оказалось, даже в нетрезвом состоянии Оливеру Смиту не пристало жаловаться на размер. Мои щеки вспыхнули огнем.
Я отвела взгляд, пытаясь справиться с неловкостью ситуации.
– Ну, наверное, пора уложить тебя спать. Можешь завалиться на диван, если… – Я взглянула на Оливера и опять удивленно вытаращила глаза. Теперь он демонстрировал мне не только нижнюю половину тела. Он снял футболку, обнажив кубики накачанного пресса. По-видимому, даже виски не смогло его от них избавить.
Каким-то образом, Оливеру удалось выскользнуть из штанов и боксеров, так что теперь он гордо стоял передо мной посреди гостиной. Уперев руки в бедра, словно супермен с голой задницей, и покачиваясь из стороны в сторону.