— Сенат и народ готов, — усмехнулся Эйрих. — Но мы это уже обсуждали и моё мнение не изменилось: мне всё равно, кто придёт на замену нобилям. Моя цель заключалась в создании работоспособной системы сдержек и противовесов. Я создал её, а поэтому убираюсь в Британию, чтобы тихо жить там, творить потихоньку и растить детей. Кстати, если тебе надоест изображать из себя проконсула, задумайся о возможном варианте, как провести остаток жизни.
— Почему это «изображать»? — не понял Аэций.
— Потому что твои должностные обязанности практически в точности копируют обязанности прокураторов старых римлян, — усмехнулся Эйрих. — От обороны провинции ты отлучён, даже за снабжение расположенных в ней легионов не отвечаешь, а вся твоя работа сводится к решению внутренних конфликтов, распределении средств и финансовой отчётности перед Сенатом. Вот и получается, что де-факто никакой ты не проконсул, а самый настоящий ранний прокуратор.
— Это… это звучит унизительно, — растерянно произнёс слегка захмелевший Аэций. — Но я уже сделал основную работу, ведь так? Вам ведь теперь плевать на меня?
— Соображаешь, — похвалил его Эйрих. — Но, я думаю, ты выгоден Сенату на своём месте. Твой добровольный уход полностью закроет тебе возможность участвовать в политической жизни страны, потому что ты уже консуляр, пусть и имперский, сидящий на должности проконсула, то есть твоё назначение, в любом случае, последнее.
— Умом я понимаю, что иначе и быть не могло, — произнёс Аэций. — Но в сердце была надежда…
— Чем ты можешь быть недоволен? — поинтересовался Эйрих. — Власть у тебя есть, деньги выделяют, строй, создавай, учреждай…
—… обосновывай траты перед сенаторами, — добавил Аэций. — И живи на жалование. Последнее особенно унизительно.
— Чего в этом унизительного? — удивился Эйрих. — Мало платят? Не может быть, потому что проконсул на второй позиции в списке жалований, больше получают только консулы и сенаторы.
— Да хорошо платят, — отмахнулся проконсул Африки. — Унизительно то, что платят. Никогда в истории великого римского народа не было, чтобы магистраты получали жалования. Это ведь служба не для себя, но для Отечества…
— А потом оказывается, что жить на что-то надо и магистраты начинают брать мзду, — усмехнулся Эйрих. — И брали все. Но ты не вздумай, потому что сенаторы обязательно узнают, рано или поздно, после чего получат весомый повод, чтобы снять тебя с должности и публично казнить.
— Не по-людски вы своим государством управляете, — покачал головой Аэций.
— Как умеем, — вздохнул Эйрих. — Ах, да. Я скоро уезжаю. Надеюсь, насовсем, поэтому хотел вручить тебе один прощальный подарок.
— Да? — римлянин вновь приложился к кубку. — И что за подарок?
— Вот, первый том моей «Стратегематы», — ответил Эйрих и положил на стол бумажную книгу с кожаной обложкой. — Копия, конечно, но оригинал сейчас у переписчиков.
— Как понимаю, книга о стратегии? — поинтересовался Аэций, отложивший кубок в сторону.
— Там в основном о стратегии степняков, — сообщил ему Эйрих. — Тактические приёмы, применяемые ими, наиболее ходовые стратегемы, а кое-чего у них не применяется и это мои разработки.
— Это интересно… — раскрыл проконсул книгу. — Внимательно следил за гуннами?
— Отчасти так, — усмехнулся Эйрих. — В конце есть небольшой раздел о тактике старых римлян, но основную массу сведений я решил оставить во втором томе, который ещё не готов к публикации.
— А-а-а, так вот чем ты хочешь заниматься в Британии… — догадался Аэций. — Если твоя книга обретёт популярность среди стратегов…
— Уже, — произнёс Эйрих. — Некоторые сенаторы ознакомились с её содержанием и рекомендовали мою «Стратегемату» для обязательного использования в гимназиумах.
— Выходит, что ты решил написать труд всей жизни? — спросил африканский проконсул.
— Это только начало, — покачал головой Эйрих. — У меня накопился приличный запас путевых заметок, где я описывал все значимые и не особо значимые события, происходившие со мной в течение военных кампаний и путешествий — я планирую привести их в приличный вид и издать примерно в двадцати томах. Помимо этого у меня есть что сказать о политике, о градоуправлении, земледелии и землеустройстве. Это новое для меня поле боя и я планирую побеждать.
— Я благодарю тебя за этот щедрый дар, — кивнул ему Аэций, ставя книгу на стол. — Не сомневаюсь, что почерпну из неё очень много полезного.
— Смею надеяться, — усмехнулся Эйрих.
— Если не затруднит, можешь отправлять ко мне копии твоих книг? — спросил африканский проконсул.
— Думаю, это будет необременительно, — согласился Эйрих, после чего бросил на стол три силиквы. — Что ж, завтра я выезжаю в Бурдигалу. Прощай, проконсул Флавий Аэций.
— Прощай, проконсул Эйрих Ларг, — встал Аэций. — Не скажу, что знакомство с тобой принесло мне удачу и величие, но теперь я рад, что мы больше не враги.
/19 июля 415 года нашей эры, Готическая республика, провинция Британия Максима, г. Лондиний/
— Я наслышан о твоих ратных подвигах, почтенный, поэтому считаю большой честью личную встречу с тобой! — восторженно зачастил какой-то юнец в приличного вида тоге. — У нас только и делают, что перетирают слухи о событиях в Италии!
— Ага-ага… — покивал Эйрих, после чего перевёл взгляд на торговца. — Три амфоры фалернского, двенадцать пшеничных лепёшек, а также вот эти два копчёных окорока.
На первое время придётся закупать еду в городе и вообще экономнее расходовать привезённые с собой запасы.
Строительство виллы на участке Эйриха было начато полгода назад, сейчас готово девять комнат из двенадцати, а из хозяйственно-бытовых строений во дворе готовы лишь конюшни, склад и хранилище топлива. Каменную стену, заказанную Эйрихом письменно, с приложением чертежа, закончили лишь на восьмую часть. Это отставание от графика, но незначительное. Теперь, когда он лично следит за строительством и может использовать выделенную ему центурию легионеров, строительство пойдёт значительно быстрее.
Легионеров ему выделил бывший легат Брана, ныне наделённый Сенатом полномочиями военного трибуна, что в будущем означает прекращение его военной карьеры и начало карьеры политической. Неизвестно, кто его сподвиг, но он посчитал, что это отличная идея и надо идти в магистратуру…
— А правда, что ты лично убил свирепого гуннского вождя⁈ — не унимался юнец.
— Правда, — ответил Эйрих. — Не мог бы ты…
— Беленос, отстань от господина консулара! — недовольно выговорил торговец.
Светловолосый парень, возрастом не более тринадцати зим, замолк и опустил взгляд.
— Вот твои деньги, — отсчитал Эйрих монеты. — Благодарю.
— Заходи ещё, господин консулар! — приложив руку к груди, ответил торговец.
Выйдя из продуктовой лавки, также торгующей керамикой и всякой всячиной охотничьей тематики, Эйрих пошёл на форум, где его уже должен был ждать Атавульф. Охранение его состояло из двух десятков легионеров первой центурии первой когорты III-го готического легиона, потому что избранную дружину он решил оставить отцу. Набрать новых избранных дружинников было не проблемой, но Эйрих, ещё перед выездом из Рима, посчитал, что Британия уже достаточно безопасна. К сожалению, это оказалось не так.
Пикты и бриганты, коих полностью устраивало жалкое состояние обороны Британии, были очень недовольны, когда в провинцию внезапно прибыло целых два легиона чуждого племени. Они уже предпринимают попытки штурма фортов на Антониновом валу, провальные, но их очень хорошо поддерживает местное население между Антониновым и Адриановым валами. Банды налётчиков точно знают, где находятся функционеры муниципалитетов, атакуют мирных селян, а также совершают атаки на конвои.
Этим всё не ограничивается, естественно. Аборигены западной и центральной части Британии тоже недовольны чужеземцами, установившими тут свою власть, поэтому оказывают сопротивление. Льётся кровь, растут противоречия, а варвары из-за Германского моря, атакующие прибрежные поселения, не улучшают ситуацию. Саксы и англы, ныне не способные грабить территории за Рейном, начали фокусироваться на Британии, которая кажется им лёгкой и перспективной целью.
