— Я ожидал от врага подлостей, — вдруг нарушил молчание гот Сар. — Об этом Эйрихе много всяких слухов ходит, ведь он побеждал гуннов…
— И ты решил перестраховаться? — с усмешкой поинтересовался Гауденций.
— Да, решил, — ответил Сар. — И ты бы решил, знай о том, кто он такой.
— И кто же он такой? — решил осведомиться император.
— Демон… — произнёс Сар. — Он умеет призывать духов…
— Вот только не надо мне рассказывать языческие бредни, — раздражённо отмахнулся Флавий Гонорий. — Какие демоны, какие духи? Ты начинаешь испытывать моё терпение!
— А как я объясню то, что произошло на поле боя⁈ — с отчаяньем выкрикнул Сар. — Прямо посреди брани поднялся густой дым! Я не видел, что происходит, посыльные не вернулись из дыма! А потом начали бежать лимитаны…
Гонорий уже хотел дать этому суеверному язычнику укорот, но начатая фраза была вынужденно проглочена им, потому что раньше его заговорил Гауденций.
— Начни с самого начала, расскажи нам, что ты видел, — попросил магистр конницы.
Сар почувствовал шанс, поэтому вцепился в свой кожаный пояс и лихорадочно сглотнул.
— Как и было задумано, я повёл легион к Аквилее, — заговорил он, собравшись с мыслями. — Передовой дозор сообщил, что варвары у города. О! Тут я сразу начал подозревать неладное, потому что из передовых дозорных вернулись не все! Выжившие сообщили, что по местности рыскали конные отряды, которые только и делали, что искали соглядатаев!
— Так, — одобрительно улыбнулся ему Гауденций.
«Варвар варвара поймёт», — поморщился император. — «Как же ловко они нашли общий язык…»
Поняв, что магистр конницы, далеко не последний человек при дворе, вроде бы на его стороне, Сар приободрился:
— О численности врагов я узнал только примерно, ведь дозорные толком ничего не разглядели. Две разных группы сообщили о трёх и пяти тысячах. Я решил считать, что их не меньше шести тысяч…
— Почему? — спросил Гонорий.
— Если выбор стоит между недооценкой и переоценкой, то лучше переоценить и готовиться к худшему, — ответил Гауденций за Сара. — Повелитель, он сделал всё правильно.
Флавий Гонорий подозрительно оглядел обоих варваров, после чего неохотно кивнул. Он-то думал, что удастся легко поставить слова Сара ему же в укор, но раз Гауденций говорит…
— Продолжай, — потребовал император.
— Остготы уже были на поле будущей брани неопределённое время, что тоже насторожило меня, — продолжил Сар. — Они могли приготовить ловушки, ведь я слышал, что этот Эйрих не пренебрегает любой возможной подлостью, но осмотр ничего не дал — поле как поле.
— То есть, условия были подходящими? — уточнил магистр конницы.
— Даже слишком, — вздохнул Сар. — Просто поле. И остготы уже ждали нас, заранее зная, когда мы придём.
— Их дозоры вы видели? — поинтересовался Гауденций.
— Видели, но преследовать их я не решился, конницы у меня не так много, а ещё это могла быть ловушка, — ответил Сар.
— Они действовали смело и решительно, они вырезали твоих дозорных, а ты трусил, опасаясь ловушек? — презрительно спросил император.
— Повелитель, ты просто не знаешь, с кем мне пришлось иметь дело, — ответил на это гот. — Об этом Эйрихе ходят слухи один страшнее другого.
— Говорят, что у него при себе гигант, которому он поручает избавляться от неугодных. И гигант справляется исправно, — произнёс магистр конницы.
— Это истина, я сам его видел издалека, в ставке Эйриха, — закивал Сар. — Закованный в броню великан, вооружённый тяжёлой секирой. Среди воинов ходит молва, что Эйрих скармливает ему по три младенца каждое полнолуние, чтобы поддерживать в нём такую невероятную мощь…
— Эйрих-Эйрих-Эйрих… — Гонорий попытался вспомнить, где слышал подобное имя. — Не тот ли это Эйрих, который был на ипподроме, когда совершалось покушение на моего брата? Олимпий! (4)
К трону приблизился стоявший у колонны грек.
Возрастом Олимпий был примерно лет тридцати, ростом где-то чуть выше среднего, худ, несмотря на то, что редко отказывал себе в яствах, короткая стрижка и общая субтильность скрыты пурпурной мантией с капюшоном, которую он носил для большей таинственности.
Гонорий приблизил его за то, что этот грек открыл ему глаза на истину о Стилихоне. Подонок, фактически руководивший страной вместо него, замыслил крамолу, за что и поплатился. Приказ казнить Стилихона — это один из самых правильных поступков в жизни Гонория, он считал именно так.
— Да, повелитель, это тот самый варвар, — произнёс он. — И великан был при нём. Именно он убил тех убийц, которые…
— Достаточно, — прервал его Гонорий. — Сар, продолжай.
— Выстроив войско в боевой порядок, с комитатским легионом в центре, я дал противнику возможность начать первым, — продолжил гот. — Всё шло так, как должно было идти: войско остготов пошло в наступление, врезалось в наше построение, я уже было подумал, что теперь надо выждать момент и ударить в любой ослабевший фланг, но дальше началось страшное…
— Дым? — скептически поинтересовался Гонорий.
— Дым, повелитель, — горестно вздохнул Сар. — Ничего не было видно, я не решался бросать в бой резерв, а потом стало слишком поздно…
— И что же случилось? — начал раздражаться Гонорий. — Зачем ты делаешь такие трагические паузы? Может, тебе было самое место в театре⁈
— Повелитель, я… — растерялся гот.
— Переходи к сути побыстрее, а то этот разговор начал меня утомлять, — перебил его император.
— Я не знаю точно, что произошло дальше, — произнёс Сар. — Уцелевшие воины говорят, что остготы использовали дым как густой туман, и ударили с флангов. Побили очень многих, а потом мои воины дрогнули и бежали, после чего большей частью все и полегли. Со мной пришли только семь сотен воинов, из которых лишь триста пятьдесят семь из легиона.
— То есть в битве ты не участвовал, резерв в ход не пускал, а ещё не знаешь точно, что именно произошло? — удивлённо спросил магистр конницы.
— Да, — ответил Сар.
— Выводы делаю неутешительные, — разочарованно покачал головой Гонорий. — За такое положено только одно — нам пора расстаться.
— Но повелитель! — выпучил глаза в ужасе Сар. — Я ведь сделал всё, что мог!
— Не желаю ничего слышать, — отвернул голову император. — Уведите его, он мне надоел.
Примечания:
1 — Валентия — город в Нарбоннской Галии Западной Римской империи. Ныне французский город Валенс в департаменте Дром. После падения империи в городе ничего значимого не происходило, потому что аж с IV века н. э. власть принадлежала епископу, вплоть до конца XV века, пока французский король Людовик XI мирным путём не отжал все полномочия у епископа. Одиннадцать веков — неплохое комбо непрерывности власти. Чисто технически, следует называть этот город Валенсией, потому что название «Valentia» пишется одинаково для Валентии галльской и Валенсии иберийской, но зачем нам путаница, да? Пусть в Галлии будет Валентия, а в Иберии Валенсия.
2 — Субэдей-багатур — официально самый мощнейший из полководцев Чингисхана. Родился где-то около 1175 года н. э., где-то рядом с Бурхан-Халдун, по происхождению сын кузнеца. Его старший брат Джэлмэ примкнул к тогда ещё просто Темучжину, а Субэдей последовал примеру брата. Субэдей стал главным военным стратегом Чингисхана, а затем и сына его Угэдея, участвовал в более чем двадцати военных кампаниях и одержал победу в более чем шестидесяти пяти битвах. До сих пор держит так никем и не побитый рекорд по площади завоёванных территорий. Разбивал всех, кого встречал на своём пути, но правителем стать он никогда не стремился. Совместно с Чингисханом разработал инновационную стратегию разветвлённого наступления, когда наступление ведётся по пяти-шести осям, а когда одна из осей натыкается на врага, соседние оси стягиваются к источнику сопротивления и наносят стратегические фланговые удары, а то и вообще умудряются ударить в тыл. Выходит, что пока местные князьки и корольки играли в тактику, Субэдей с Чингисханом играли в стратегию. В итоге так никто ничего и не понял, а стратегия со сложными манёврами была «открыта» европейскими военными теоретиками лишь спустя долгие сотни лет, но это не потому, что они были тупыми, а потому что уровня организации войска Чингисхана они достигли примерно спустя эти самые сотни лет.
