Вид улицы, на которой оказался младший Родионов, удручал своей серостью и обветшалостью. Впрочем, как и весь этот городок, забытый Богом и местными властями.

Перед глазами стояло несколько облупленных зданий и покосившийся кривой забор, за которым с веселыми криками бегала разномастная ребятня.

Ржавая вывеска над распахнутыми воротами доносила всем желающим, что это место – «Муниципальное учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, Детский дом № 1».

Перечитав несколько раз название, Матвей вздохнул.

– Мог бы и догадаться, – попенял он себе.

Желание идти на разборки с воришками куда-то пропало, хоть он и заметил во дворе стоявшего парня, который оставил ему под глазом синяк. Тот стоял в обнимку с граблями и влюбленным взглядом смотрел в окна второго этажа.

Переведя взгляд туда, Матвей замер.

За стеклом на него смотрела самая красивая девушка на свете.

Это была она.

Та, что сначала облила его соком и заботливо терла полотенцем по груди, а потом свистнула бумажник с телефоном. Сейчас он был готов добровольно предложить ей свой кошелек с мобильным, лишь бы она еще раз прикоснулась к нему, как в кафе.

Парочка обменялась воздушным поцелуем, а у Матвея сердце в груди пропустило пару ударов.

Когда он понял, что его заметили, то приветливо махнул рукой и улыбнулся.

Не хотелось, чтобы девушка переживала, увидев его. Еще напридумывает себе, что Матвей приехал права качать. И неважно, что изначально он ехал именно с этой целью.

– Дурак! – сказал сам себе и сел в машину.

Ему еще нужно будет объясниться с отцом, придумав откуда взялся синяк. А это посложнее любого знакомства с понравившейся девушкой. Батя точно не поймет, кто посмел его сыну набить лицо.

Зато душу грела мысль, что он еще продолжит знакомство с прекрасной сироткой. Пожалуй, следует только запастись бумажниками…

Когда же закончится это грязное белье?!

Мы с девчонками все ладони умудрились стереть до мозолей, пока собственноручно стирали бесконечное количество простыней, пододеяльников и наволочек. Это было нашим наказанием за маленький бунт.

Хотя, каюсь, в этот раз я даже не участвовала. Меня вообще не было в стенах родного учреждения, мы с Демьяном окучивали рынок. Но репутация бежит впереди меня. Жанна Алексеевна долго разбираться не стала и как всегда сделала меня во всем виноватой.

А дело в том, что Игорёха Рыжий вчера утром увидел, как на кухню привезли десяток коробок с шоколадными конфетами. Он даже умудрился слазить туда в отсутствие поварихи и снять пробу с «Мишек на севере». Растрезвонив об этом всем, кому мог, дети стали ждать десерта к чаю. Но после обеда Верка Сазонова углядела, как к служебному входу подъехала старая Нива торговца Ашота, продавца бакалеи на рынке. Воспитанники детдома алчным взглядом проследили, как конфеты в том же количестве, что и прибыли, перекочевывают в машину ушлого бизнесмена, а стопка денег оседает в кармане Жанны Алексеевны, и на ужин устроили такую вакханалию, каких эти стены еще не видели.

Мы-то с Дёмкой вернулись в ночи, а на утро узнали, что пятерка самых отъявленных хулиганов и хулиганок будут отрабатывать наказание. Как я попала в этот список, ума не приложу! Спорить было бессмысленно.

Поэтому теперь нам, пятерым девчонкам, придется вручную стирать все имеющееся белье в детдоме. А воды горячей нет.

– Надоело, – я шваркнула наволочку в таз и с трудом разогнула спину.

Руки покрылись неприятными цыпками с трещинами и заледенели так, что пальцы с трудом гнулись.

– И мне, – Верка Сазонова повторила за мной и уселась на пол прачечной.

– А еще целая гора, – вздохнула Катюшка и тоже присела передохнуть.

– Батрачим, как Золушки, – с обидой протянула Ленка Самосвал.

– Не детдом, а тюрьма строго режима, – сплюнула Ира.

Мы посидели немного на полу, переводя дух, и продолжили морозить руки в холодной воде.

Через пару часов в дверь прачечной настойчиво постучали, и внутрь ворвался довольный Демьян. В руках у парня был сверток и маленькая бархатная коробка.

– Девчонки, я украду у вас Нику на пару минут, – бодро заявил он и улыбнулся, глядя на меня.

– Да мы уже почти закончили, можешь и не возвращать ее, – отрапортовала Ленка. Мне кажется, она была влюблена в Дёму, но тщательно это скрывала.

– Она у нас и так пострадала ни за что, – хохотнула Ленка, – Опять.

– Не опять, а снова, – вставила Ленка, – Чуть что, так Жанна Алексеевна всегда на вас двоих сначала думает.

– Репутация, – уважительно протянула Ира.

– Было бы что путное от этой репутации, – нахмурилась я и посмотрела на свои руки.

Кожа была в печальном состоянии, кое-где трещинки даже кровили.

– Пойдем, – Демьян протянул мне руку и легко обнял за талию, – У меня для тебя сюрприз.

– Балуешь ты ее, – натянуто рассмеялась Ленка, провожая нас завистливым взглядом.

– Заткнись, Самосвалиха, – прошипела Катя, – Зависть – плохое чувство.

– А что я? Я ничего.

Дёмка вышел в коридор, оглянулся по сторонам и открыл дверь соседней кладовки.

– Заходи.

Он включил свет и буквально затолкнул меня внутрь, дрожа от нетерпения.

Его настроение передалось мне, и тоже вся задрожала от вспыхнувшего интереса.

– У меня для тебя подарок, – с затаенной гордостью еще раз повторил Демьян.

– И по какому поводу? – растянув рот до ушей, осведомилась.

Подарки я любила. Не так часто воспитанники детского дома получают что-то в дар. Меня, например, только Дёмка и радует, а я его.

Парень разгладил яркую оберточную бумагу на свертке и протянул его мне.

– Открывай.

Плохо гнущимися от стирки пальцами я аккуратно вскрыла сюрприз и обомлела.

Наружу шелковым небесным каскадом показалось очень красивое и дорогое платье, которое недавно мы видели в витрине магазина. Нежная струящаяся ткань и изысканное кружево на воротнике и рукавах.

Платье было потрясающе красивого цвета. Ярко-голубое, блестящее за счет шелка.

– Демьян! – в полном восторге ахнула я, – Ты с ума сошел! Оно же очень дорогое!

Парень выглядел довольным, как начищенный самовар. Я пару раз еще взвизгнула от восторга и повисла на нем, целуя то в щеки, то в губы.

– Зачем ты так тратился?

– Мне не жалко для тебя денег. Ты моя принцесса и должна носить красивые вещи и украшения, – просто ответил он, – Это еще не все. Вот, к платью.

Он протянул бархатную коробочку и сам открыл крышку.

На светлой подушечке лежали до невозможности красивые длинные серьги с крупными голубыми камнями.

Явно смущаясь, он пояснил:

– Это не золото, всего лишь серебро, но я подумал, что они подойдут к платью.

– Я в восторге, Дём, – ошалело пробормотала и подняла на него взгляд, – Сколько же ты потратил?

– Неважно, – тепло улыбаясь, ответил он.

Ну, предположим, сколько стоит платье, я знаю. От этой суммы мне на мгновение поплохело. А вот серьги…

– Чистые топазы, – Демьян взял одну сережку и прислонил ее к моему уху, – Тебе очень идет, Вероника.

– Спасибо!

– Надень их сегодня вечером, – вдруг попросил он, – Платье и сережки.

– Что ты задумал?

– Увидишь вечером, – тихо шепнул он, приближаясь ко мне вплотную.

Мое сердце привычно замерло и сделало кульбит. Я всегда так реагирую на него. В присутствии Демьяна, особенно, когда он так решительно настроен меня поцеловать, мой мозг отключается, а сердце лихорадочно бьется в груди.

Я первая потянулась к нему. Губы коснулись разгоряченной кожи, и Демьян сдавленно выдохнул, перехватил мою руку и поцеловал запястье.

– Сегодня в шесть вечера, – отстраняясь, тихо проговорил он и выскользнул из кладовки, пока я еще не пришла в себя.

Это что сейчас было? Он сбежал от поцелуя со мной?!

Я же видела, как сильно он хочет дотронуться до меня, сжать в своих объятиях и провести дорожку поцелуев от шеи до плечика…