Да уж, при таком портрете и росте под два метра, назвать меня «милой девочкой» способен только Тихонький Мя. Хотя, наверное, по меркам фир даррига, любой, не принадлежащий к его племени, заслуживал какого-нибудь утешающего прозвища. Взять хотя бы «милого юношу» – Армуфа.
Я повозила пальцем себе по скулам и лбу. Ухватилась за кончик носа и попыталась сделать «пятачок». Вздохнула, отступила на шаг, прищурилась, всматриваясь. Конечно, после операции хилера, не осталось ни одного шрама, хотя я весьма смутно представляла, как длинные пальчики Тихонького проникали за грудину, раздвигали ребра, распутывали паутину корешков… Брр!
– Насмотрелась, деточка? Убедилась, что старый Мя не утратил своего умения лечить неосторожных девочек?
Я оглянулась через плечо. Тихонький висел, уцепившись одной рукой за верхнюю часть ширмы, и разглядывал меня со смесью гордости и придирчивости, как художник – новый шедевр. В общем и целом, он имел на это полное право: справиться с перехватываемой эльфийской магией, убрать цветок-убийцу, не навредив пациенту, да еще и от самого пациента успеть увернуться…
– Прости, дорогой друг, – виновато улыбнулась я. – Я так тебе и не рассказала, как схлопотала Zarchalei Illar.
– Ой, да вот чтобы мне спать крепче, этого не зная, – отмахнулся он, качнулся всем телом и перебросил себя прямехонько на письменный стол. Хвост его был свернут бубликом, удерживая ворох одежды. – Возьми-ка подарок от старого Мя постоянному пациенту. – Он захихикал, довольный собственным остроумием. Потом нахмурил брови и пояснил: – Пришлось твоей одежкой от моих паучков отмахиваться, когда ты пишог сломала. А то малыши решили, что ты таки хочешь напасть на старого Мя.
Я вспомнила огромные хелицеры ананси и легко представила, в какие лохмотья они превратили тунику и жилет. И скорее всего плащ постигла та же участь, поскольку он был неосторожно сброшен на пол. Хорошо, что портупея с мечом никак не могли пострадать, загодя подвешенная повыше от суставчатых паучьих лап.
– Ой, да не горюй ты так из-за тряпочек, – по-своему истолковав мое молчание, сказал Мя. – Такими поношенными тряпочками только полы можно было мыть, а нисколько не носить в приличном обществе.
– Это где ж ты тут, в Дэрхастоне, приличное общество нашел? – улыбнулась я, подходя поближе к столу.
– Ай-ай, золотце, как можно? Разве станет бедный Мя лечить скверных мальчиков и девочек? – Фир дарриг легонько ткнул меня пальцем в живот и сморщился, словно разжевал что-то кислое. – Фи, деточка, как можно так себя довести?! Ну-ка, быстро одевайся и бегом кушать в таверну «Графский приют»!
Бесполезно было ему доказывать, что мое телосложение не зависит от количества потребляемой пищи. А вот к рекомендации отправиться именно в «Графский приют» надлежало прислушаться и следовать без лишних вопросов. Мя распрямил хвост, вытряхивая на столешницу одежду, и повел в воздухе ручкой, приглашая меня к переодеванию. Я не без удивления и некоторого смятения рассматривала красивую шелковую тунику, черную с муаровым узором и искусно расшитыми воротом и рукавами. К ней прилагалось мужское блио, тоже черное, мягкие штаны-леггинсы, широкий кушак, шейный платок и пригоршня украшений – кольца, перстни, браслеты, парочка серег. И такие затейливые, из тонкой серебряной проволоки сделанные штуки, очень похожие на те, что князь Агест с себя снял. Брови у меня поползли вверх. Не оставалось сомнений, что оба украшения – дело рук одного мастера. Только вот мне-то они зачем? Мя прекрасно знает, что я не ношу ни подвесок, ни простеньких браслетов-«тревожников», ни паче прочего – что-нибудь в ушах. У меня и мочек-то нет, у ушей-то…
– Ну что таки так смотришь, как милый девственник на опытную даму из квартала Небесной Гривы?! – нетерпеливо сказал Тихонький Мя, отвлекшись от шуршания бумагами. – Поскорее одевайся, ты расстраиваешь старого Мя своими отнюдь не святыми мощами!
Я вовсе не бросилась тут же натягивать на себя явно эльфийского кроя вещи. Меня все больше разбирало подозрение, что Тихонький откуда-то уже в курсе, за каким делом меня принесло в Дэрхастон.
– Тихонький, откуда у тебя одежда эльфийского стража?! – воскликнула я, опознав, наконец-то, узор вышивки на тунике и блио. Да и груда украшений, соблазнительно сверкающих поверх складок кушака – тоже из дорогой ткани и со сложным вышитым мелким бисером орнаментом на концах – была типично эльфийской.
– Шо тебе не нравится?! – возмутился в ответ фир дарриг, так всплеснув руками, что часть бумаг полетела на пол. – Ты таки думаешь, тебя в квартал Небесногривых вот просто так в твоем рванье пустят?! Фи!
– И что я забыла в этом рассаднике проституции?! – огрызнулась я. – Девочек тамошних веселить игрой «Угадай, какого я полу»?! И там что, только эльфов пропускают?!.. – И тут меня как громом поразило.
– Да у нас уже которую неделю все сладостные кварталы эльфами наводнены, – проворчал Тихонький Мя. – Приволоклись-таки – и девочки всех Дворцов Наслаждений от восторга пищат, цацками эльфийсками щеголяют, и знать не хотят других хороших мальчиков!
У меня же в голове стремительно складывался план дальнейших действий. Ай да, Тихонький! Ай да, умница! Сложил в одну кастрюльку события последних недель, изобилие эльфов на улицах Дэрхастона, мое явление с коварным «подарочком» перехватываемой магии правящего Дома Dol Zarhalet. Вскипятил, перемешал, соединил в одну гущу – и вот уже готовит меня к вылазке, с указанием конкретного адреса! Не имело теперь значения, как к нему попала одежда и украшения стража. Маскировка получится на славу, особенно если идти в квартал Небесной Гривы под вечер, когда большая часть клиентов пьяным пьяная, а стоящие на входе вышибалы пропускают только представителей Hen Ichanel.
Я молча низко поклонилась фир дарригу. Тот внимательно посмотрела на меня поверх своих крошечных очков, цокнул язычком и мягко сказал:
– Я сделаю вид, что ко мне не приходила никакая Дем Санд, и ничего я ей не помогал. Заглядывал молодой глупый вельможа, да, который подцепил мужскую глупую болячку на свою мужскую гордость. Добрый Мя помог глупенькому мальчику, а потом посоветовал идти в квартал Небесной Гривы, где девочки все здоровы и радостны. И чтобы глупенький мальчик добрался до своих остроухих друзей без проблем, старый Мя попросил милого юношу из племени урсолаков проводить дурачка. За разумную плату. И вообще, славный юноша из племени урсолаков согласился показать вельможику наш прекрасный город! А уж как развлекаются глупенькие богатые мальчики – это бедному, мудрому Мя уже таки не интересно.
Пока он это говорил, я быстро облачилась в принесенную им одежду, обернула вокруг талии кушак, замешкавшись с узлом. Тихонький Мя тут же оказался рядом и в четыре конечности изобразил из концов кушака какой-то немыслимой сложности науз37 на моем левом боку.
– Волосы они так не носят, – раздался вдруг у меня за спиной низкий, с хрипотцой голос. – Которые Высшие. Ведьмачьи только в косы-то волосы кладут, и то, потом еще раза в три вокруг головы намотают. Чтоб вместо шлема были.
Я оглянулась. Армуф, «славный мальчик» из племени урсолаков, выглядывал из-за ширмы, сопел и дергал мохнатыми, скругленными ушами. Лицо его, наполовину звериное, выглядело скорее смущенным, чем сердитым. Желтые глаза из-под густых, почти сросшихся бровей блуждали по «уголку отдыха», пока не остановились на россыпи украшений на столе. Толстый волосатый палец с заостренным черным ногтем ткнул в ту самую витую штуку из серебряной проволоки.
– Это вот – на уши одевают, да так, чтобы цепочки на затылок ложились.
– Я не ношу серьги, – сухо заметила я своему будущему «провожатому по чудному городу Дэрхастону».
– Это не серьги, – буркнул Армуф и, получив утвердительный кивок Тихонького, протиснулся к нам. Осторожно взял ажурное украшение, действительно снабженное тремя рядами длинных цепочек, повернул так, чтобы заиграли искрами граненные бусины, искусно вплетенные в витки проволоки. – Они его называют… это…как его?.. А вот – Elli’thaa aep’ Nertash Sa-War'ch.
