– Что такое? – сбитым дыханием, спросил меня Славик, застав меня сидящим на подножке троллейбуса.

– Там никого нет. Трал пустой, – спокойно, но голосом полной безнадеги я ответил Славику.

– Как пустой? – не поверив мне, Славик сначала вошел в троллейбус, а потом пошёл к кабине водителя.

– А вот так! Думаешь, он нас тут с утра дожидается?

– Точно! Дожидается. Вот и дождался; пустой потому что! – Слава грохнулся на ступеньку рядом со мной.

– Его тут бросили, а я дурак, думал, что он только подъехал.

– Ну, ты ломанулся, как лось по капусте, – сказал Славик и засмеялся, чем и меня рассмешил. Представив картину со стороны, мы рассмеялись до слёз.

– Это, наверное, нервное, – я утер слезу от смеха, – ладно, пошли дальше. Давай, напрямки, немного осталось.

– Может на нём? – Славка показал на троллейбус.

– Да ты что! Еще поймают.

– Кто?

– Полиция, кто ещё! Скажут, угнали!

– Ладно, – согласился Славик, – я на нём и не умею.

– Ну, вот! А туда же!

– Кто там? – спросила тёть Настя, не открывая двери.

– Тёть Насть, это я, Славик!

– А Санька где? – сразу спросила тёть Настя, чуть только приоткрыв дверь, ещё не видя меня.

– И я тут!

– Слава Богу! Гулёны! Вы что-то долго, мои хорошие, – тёть Настя прихрамывая отошла от дверей, освобождая нам проход, – закрой на шпингалет и замок поверни, – скомандовала хозяйка, усевшись в кресло, – мойте руки, суп на плите.

– Тёть Насть, слыхали, про Луну то? – спросил Славик, вытираясь полотенцем.

– Да. Слыхала. К Семёновне ходила, так она мне всё рассказала, новости слушали.

– Вам плохо? – я спросил хозяйку, глядя на её красное лицо.

– Давление подскочило. Уже таблетку выпила. Сейчас лягу, вы сами покушайте.

– Семёновна что говорит? – спросил Славка, зная, что тёть Настя, ждала нас и хочет немного поговорить.

– Тоже еле ползает. Я то к ней пошла – давление померить, а она сама лежит, у неё давление под двести. Вызвала скорую, никто не едет. Позвонила внучке, та прибежала, сама поставила укол, вроде, легче стало.

– А у вас сколько?

– А мне так и не померили, – улыбнулась тёть Настя, – забыли, ничего, таблетку выпила, сейчас легче будет. Внучка сказала на Луну, она же медсестрой работает, понимает такие вещи. Говорит, все у кого есть эта, как ее, скажи мне и я скажу…на погоду когда….

– Метеозависимость?

– Да, у кого есть метеозависимость, тем сейчас плохо будет. Что-то там влияет. На улице то, что там? В окно смотрю совсем пусто!

– Совсем мало людей. Уехали видать.

– Ну, так, а что им делать тут? Конечно, – подхватила тёть Настя, – сейчас в сады поедут или ещё куда. В городе то, что оставаться. Ладно, ступайте кушать. Пойду, лягу.

– Внучка ничего сказала, про Луну то? – Славик спросил вдогонку.

– Говорит, в космос сорвалась. Вниз упала. Никому не открывайте, меня поднимите, если кто постучит. Я двери прикрою, может, усну, – тёть Настя закрыла двери к себе в комнату, а мы со Славиком пошли на кухню.

– Что делать будем? – спросил Славка.

– Не знаю, пораньше, наверное, надо лечь сегодня. Ты завтра куда?

– Не знаю, на пары, наверное. А ты поедешь на фирму?

– Ну, да. К десяти, как обычно поеду.

Время было немного, поэтому ложиться спать не хотелось, хотя тёть Настя, уже несколько раз поднималась, и, заглядывала к нам в комнату, приговаривая, что пора ложиться, да хватит балахматить, что, видимо, означало на её сленге бодрствовать. А ещё порой она нас любила называть полуночниками, так как мы частенько, особенно по выходным, со Славиком засиживались до полуночи, а иногда и позже двенадцати ложились спасть. Мы многое обсуждали, много фантазировали или придумывали, днём любили попеть, так как у Славки были к этому способности, а мне просто нравилось петь хорошие песни. Но в тот вечер ещё было далеко до полуночи, так что, как бы нас ни агитировала на крепкий и здоровый сон тёть Настя, спать мы не собирались; судя по всему, хозяйка и сама не могла уснуть, придумывая себе, что это мы ей мешаем спать, но, потом, решив всё-таки тянуть время хотя бы до сумерек, она сдалась и лежа в своей комнате, уже не закрывая двери, что-то нашептывала себе под нос. Я так и не узнал, что это были за разговоры с собой наедине, толи это были молитвы, толи то, о чём нам и не следовало знать.

– Ванька что ли? – сказал Славик, услышав позывной свист на улице, и подошёл к окну.

– Он? – я спросил Славика, разглядывая силуэт, стоящий под окном, – подожди, я свет выключу, – мы не заметили, как на улице стемнело.

– Ты откуда? – спросил Славик у силуэта, высунувшись в окно.

– Лучше спроси куда! – ответил силуэт голосом Ивана.

– Куда? – усмехнулся Славка.

– В военкомат!

– Зачем? – удивленно спросил Славка.

– Вы последние новости слышали? – не без воодушевления спросил Иван.

– Нет. А что там? – спросил Славка, обреченный на провал оконных переговоров.

– Что там? Комаров напустишь, закрывай окно! – вдруг скомандовала тёть Настя, войдя в комнату.

– Да, Ванька приходил, – буркнул обиженно Славик, – что-то сказать хотел.

– Случилось что? – спросила хозяйка.

– Как узнать теперь, он не успел сказать? – нарочно обидевшись, ответил Славка и пошел в ванну чистить зубы.

– Наверное, просто так. Скорее всего, мимо шёл, – я захотел успокоить тёть Настю, которую, похоже, не отпускало, – спокойной ночи, надо ложиться! – Пожелав спокойной ночи, я сквозонул в свою комнату с тем, чтобы хозяйка скорее легла, и я мог незамеченно вернуться к Славке, узнать успел ли он что понять из визита Ваньки.

– Ты спишь? – прошептал Славка в щель приоткрытой комнатной двери.

– Нет, – я прошептал в ответ, – заходи, тебя жду. Что Ванька сказал?

– Ничего не понял. Наверное, что-то происходит. Спросил, знаем ли мы последние новости! В военкомат зачем-то пошел.

– Сейчас? На ночь глядя… Странно.

– Может, твой телик включим? – предложил Славик, махнув на старый хозяйский телевизор, который стоял у меня в комнате.

Старый ламповый телевизор скорее не работал, чем работал. Он долго нагревался и даже после прогревания экран показывал тускло и непонятным цветом с зеленоватым оттенком. Ремонтировать его хозяйка не спешила, а скорее вовсе не собиралась и использовала его как мебельный атрибут, постелив на него какую-то накидку, и символ некой роскоши, так как какие-то двадцать лет назад, цветной телевизор считался признаком если не богатства, то состоятельности точно.

– Не, снова тёть Настю поднимем, давай утра ждать, – я отказал Славику, понимая, что если опять поднимем хозяйку, то крайний буду я, так как телевизор стоял в моей комнате, считавшейся залом, как принято было называть главную большую комнату квартиры.

– А вдруг что-то срочное?

– Вряд ли! Что ещё может быть? Эх, на улицу бы выйти, Луну посмотреть… вернее на её отсутствие.

Эта ночь была весьма тёмной. Мало того, что не было лунного света, так ещё и уличное освещение светило с ограничениями. Горел один фонарь через три не светивших. Какое-то время, я уставившись в окно, смотрел на проезжую часть, которая в обычное время не была оживленной, но пара машин тем не мене проезжала за небольшой отрезок времени, в эту ночь не было ни одной машины.

– Санька, – тёть Настя меня разбудила, открыв в комнату дверь, – мы в больницу.

– Доброе утро! – я поднялся с кровати, – зачем в больницу?

– Скорую не могу вызвать. Слава меня проводит, а то свалюсь где-нибудь, – с этими словами тёть Настя закрыла мне двери.

Я глянул на часы, времени было ещё достаточно, чтобы поваляться в постели до звонка будильника, но спать уже не хотелось. Я подошел к окну. Городская обстановка вселила мне надежду – я видел подобие городского трафика, несколько машин и, что важнее, несколько автобусов проехали по дороге. К остановке подошли тёть Настя со Славиком. Славка обернулся на окно и увидел, что я смотрю на них, что-то махнул мне, видимо, желая что-то сказать, но я ничего не понимая, отмахнулся непонятным жестом в ответ и поспешил в ванну, запланировав выйти на работу пораньше, на случай проблемы с моим маршрутом.