Пауза затянулась. Следователь поднялся из-за стола и несколько минут бездумно созерцал птичью суету за окном.

«Вот змей… Ну а если не найду – опять носом в грядку? А ведь не будь я таким принципиальным (или несовременным?), стимул мог образоваться действительно любопытненький… Другой на моем месте и не усомнился бы: никакая это не взятка, а всего лишь хочет один человек сделать другому человеку приятное… подарок, не подарок… кому какое дело?.. Счет, говорит, будет на предъявителя… И машину, говорит, вашу я видел… Эх, Серега, Серега! Не тому ты, друг сердешный, такое прибыльное дельце поручил!»

Брага любил свою машину, водил аккуратно, следил за состоянием кузова, шин и подвески, и однажды был сильно раздосадован неуважительным поведением супруги.

– Скажи пожалуйста, – старательно застегнув ремень безопасности, жена повернулась к нему и с серьезным лицом ткнула пальцем в рулевое колесо, – Вот здесь кораблик, а сзади написано «Ляля…»

– И что? – так же серьезно спросил не чующий подвоха автолюбитель, – Кораблик – заводская эмблема, а там – не «ляля», а «Лада» – название марки.

– А мне кажется, ей подошло бы как раз по-моему… имя такое… семейное, так сказать. Псевдоним.

– Зачем?

– Не зачем, дорогой, а почему.

– Ну, почему? – не понимая женской логики, продолжал Тихон, – Машина и машина, ездит нормально, чего ей еще псевдонимы придумывать?

– Нормально… – кивнула супруга, – Нормально, говоришь… А ты послушай, как она поет, да с приплясом… вылитая эта, с монистами… помнишь, у нас от моей бабушки патефонные пластинки остались?

– Патефонные? Нет.

– Помнишь, помнишь, они на даче, на чердаке… мы их, правда, не слушали никогда, они на семьдесят восемь оборотов…

– Разве ты их не выбросила?

– Как я могу? Это же память!

– Так что – пластинки на семьдесят восемь?

– Там на одной певица такая, Ляля Черная…

С тех пор следователь, садясь за руль, помимо воли улавливал в привычном звуке мотора визгливые цыганские нотки. «Ляля», блин! Вспомнила детство… Но почему – «Черная»? Машина-то у нас белая!

Да, сказал родственник последней пропавшей, видел я вашу машину, да… сочувствую. Спору нет, вам, при вашей профессии, наверное, по-другому и не полагается, но дача-то у вас есть? А на дачу следует ездить на джипе.

– Такого зверя, как у одного нашего обиралы, из налоговой, – видя вопросительно поднятые брови собеседника, бизнесмен пояснил, – Ну, здоровый такой, вроде меня… короче, «Мерина» не обещаю, да и вам светиться ни к чему… а вот хорошего скандинава или азиата подгоним, ручаюсь.

– А откуда вы знаете, какая у него машина? – подозрительно прищурился Брага, – И какой это такой обирала?

– Кто ж Гурмана не знает?! То есть Гурова, конечно… Кстати, это не он там случайно, в вашей описи? То-то, я вижу… верней, наоборот – не видать его, не слыхать…

«Ну и глазастый, подлец!» – изумился сыщик, – «Секунды три смотрел всего, вверх ногами, а главное просек… Ишь, «кто не знает…» кому от налогов прятаться не надо, тот и не знает… вот я, например».

– А вы не удивляйтесь, – посетитель, оказывается, умел читать мысли, – У меня это профессиональное – раз гляну, и документ как на фото перед глазами. А Гуров этот…

– Давайте о нем не будем. Ваша озабоченность судьбой… в общем, не будем отчаиваться, поиски ведутся, будут приложены…

– Все силы и возможности, мощности и ресурсы… Мне, вообще-то, на работу пора, – Александр поерзал на стуле, но вставать не спешил, – Визитку я вам оставлю, появятся новости – звоните. Ну, и я вам, с вашего позволения, идет? Держите в курсе, и все.

– Но…

– Тихон Савельевич, не волнуйтесь. Кроме моего, – Лобов с нажимом выделил это слово, – Моего дела, меня больше ничего не интересует – ни Гуровы, ни Чуровы… Служебных тайн мне не надо, а вот про тещу знать хочу. А теперь обещанная фактура.

– Весь внимание, – ну-тес, чем собрался удивить проныра-толстосум? – Еще минут пять у меня есть.

– Видите ли… машинку, на которой раскатывала наша Света-старшая, я знаю как свою – сам дарил. Я ее покупал, проверял, чтоб там все путем… короче, знаю. Тесновата, не мой вкус, но приличная вполне. А тут – пропала, вместе с хозяйкой. Так я ее нашел.

Второй раз за полчаса в кабинете состоялась немая сцена.

Судя по выражению лица, он был чем-то серьезно озабочен или встревожен. Мужчина в потертой кожаной куртке, на вид около сорока лет, ростом выше среднего, имел резко выраженные залысины и близко посаженные водянистые глаза. Загрузив в багажник объемистую сумку и два пятилитровых пластиковых ведерка краски, он уже сел за руль и собирался захлопнуть дверцу, когда процесс был прерван ботинком, вставленным в проем.

Люди в форме о чем-то спросили водителя, получили утвердительный ответ, после чего предложили выйти из машины. Возражать и тем более оказывать сопротивление в подобных случаях бессмысленно, поэтому он подчинился, а спустя пять секунд на немного лошадином лице появилась уже не тревога, а откровенный испуг. Еще бы – не каждый день на тебя надевают наручники и заталкивают на заднее сиденье полицейского джипа между двух мордоворотов…

– Неплохая погода сегодня. Сухо, не жарко… как раз годится, чтобы немножко подкрасить яхту, правда?

Невинный на первый взгляд вопрос прозвучал из уст улыбающегося человека в гражданской одежде, сидящего рядом с водителем «УАЗа-Патриот».

– Какую яхту?.. Подкрасить? – задержанный попытался принять независимый вид, но со скованными за спиной руками это не так-то просто, – Зачем?

– А вот ты нам сейчас и расскажешь, какую… А зачем – понятно. Название же поменял, теперь надо регистрировать на себя, а там красочка свежая… вопросики возникнут… Всю хорошенько промажешь – никто и не догадается, что твоя – как там ее?.. «Земфира»?.. совсем недавно и не твоя была, и звалась «Анжеликой»… нет, какая там Анжелика… «Адель», так?

– Ну и что? – ему все же удалось выпрямиться, в глазах появился упрямый блеск, – Какая разница, как раньше называлась? Моя, и все! Документы есть… хотите, покажу!

– Ну да, ну да… название и вправду ни при чем. И даже твоя липовая дарственная нам, в принципе, до фени. Мы, видишь ли, не лодками занимаемся, не машинами и не домами с квартирами. А про убийство придется рассказать.

– Убийство?! Какое, на хрен, убийство? Он же сам… – и сжатый крепкими патрульными боками человек с лязгом захлопнул рот, – Его же никто…

– А теперь давайте-ка поподробнее… начнем по порядку: фамилия, имя, отчество…

К середине разговора, вернее уже допроса, продолжившегося в служебном кабинете до позднего вечера того же погожего, подходящего для лако-красочных работ денька, спеси у мужчины в кожанке поубавилось, плечи поникли, взор погас, а вытянувшееся лицо приобрело сходство уже не с лошадью, а скорее с верблюдом.

– Итак, – подвел следователь предварительный итог, – Вам будет предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве вашего родственника по линии жены, а именно – зятя. Понятно?

– Понятно… – прозвучало в ответ, – Но я все равно его не убивал, и говорю вам чистую правду… Вот ей-богу, блин…простите, честное слово!

Божиться и отпираться можно сколько угодно, но лучше сразу признаться, этим и свою душу облегчишь, и следствию поможешь – так несколько часов кряду раз за разом повторялось задержанному, упорно отстаивавшему свою явно проигрышную позицию.

…Родственника, говорите?.. С этим, мягко выражаясь… педофилом… я знаком давно. Как познакомились? Да он ведь на моей сеструхе женился, вот тогда и познакомились… век бы его не знать… а поначалу – сносный паренек показался, жирноватый только, но так – ничего особенного. Варюха-то мне сначала ни шиша не говорила, даже когда родила, только вскорости бухать начала. Ну, не назавтра, ясен пень, а уже когда их девчонка в садик пошла… я не преувеличиваю, правда, бабы сейчас многие выпивают, но, я бы сказал, в меру, что ли… винца там, вискаря с колой… а она – водяру. Возьмет пузырь, и сама, понимаешь?.. то есть, понимаете?.. И так, получается, седьмой год.