На гербе Эстеврии был изображен сокол, расправляющий крылья. Все знали, что сокол – птица королевского рода, а вот почему именно она была его символом – никто не помнил. По мнению многих этот город был одной из самых красивых столиц Благословенных долин и Небесных вершин Листурии – великого континента.

Как и многие города Листурии, Эстеврия не могла называться столицей в том смысле, который мы, люди XXI века, вкладываем в это слово. Континент не был поделён на неравные куски, которые мы бы назвали странами, а короли и князья правили лишь своими городами, да некоторыми деревнями, появлявшимися, порой, у их стен. Да и короли были не везде… Но в городе, где будет положено начало дальнейшим событиям, король был!

И какой король! Бриан был любимым королём! И, в отличии от своих предшественников, с которыми подданные обошлись весьма негуманно (чего только стоят красноречивые, но оттого не менее обидные Торн Любитель Зеркал или Курт Цыплёнок тонконогий), мог похвастаться красивым и лестным прозвищем «Благородный».

Хотя «Благородным» он как раз, по правде говоря, вовсе не был. И, несмотря на то, что правление его приносило много радости народу Эстеврии, Бриан, если бы хоть кто-то знал все подробности, мог бы считаться узурпатором.

Дело было в том, что когда Бриану исполнилось тринадцать лет, случилось нечто, что навсегда изменило жизнь деревенского сироты. Мальчик в ту пору жил под старым мостом (не лучшее место для ребёнка, нужно заметить), и там, во время сильного дождя, поймал ласточку, пытавшуюся скрыться от непогоды и случайно угадившую в руки мальчишке. Ласточка, как и многие существа этого мира, совершенно не было обычной, а вернее, была абсолютно необычной…. Человеческим голосом (и весьма недовольным) она спросила:

– Могу ли я поинтересоваться, уважаемый (причём «уважаемый» прозвучало как едкое ругательство), с какой целью вы схватили меня и сжимаете так, что крылья сводит?

Первым порывом Бриана было отпустить пленницу. Однако, коммерческая жилка, унаследованная от предков-торговцев, забилась и запульсировала где-то у него в грудной клетке, подсказывая, что нужно хотя бы выяснить, кем именно была неожиданная пленница прежде, чем отпускать её…

– Хочешь, чтобы я тебя отпустил? А что мне за это будет? – спросил он, перехватывая маленькое оперённое тельце поудобней.

Ласточка фыркнула, но так как не впервые имела дело с человеком, спорить не стала.

– Я выполню одно твоё желание, Бриан Безотцовщина, – ответила она.

Бриан много слышал о заколдованных людях, феях и колдунах. Такие сказки все родители на просторах Листурии рассказывают своим детям. А ещё все как один предостерегают своих отпрысков никогда не заключать сделок с заколдованными животными, живыми камнями или говорящими деревьями. Ведь никогда не знаешь, кто скрывается за той или иной личиной… Проблема была в том, что у Бриана не было родителей, которые с детства пугали бы его страшными историями, а сказки о превращениях он слышал от путников в деревенской таверне, где, обычно, просил подаяния. А странники, отдыхающие за кружкой тёплого вина, как правило, упускают из своих рассказов мудрые наставления.

– Я хочу стать королём в большом и богатом городе, – выпалил босоногий чумазый беспризорник.

Ласточка засмеялась низким, раскатистым, совсем неподходящим для маленького тельца смехом.

– Слишком большая цена за жизнь маленькой бесполезной птички, мясом которой ты бы не насытился, а пухом бы не согрелся. Даже посади ты меня в клетку, я не пела бы песен как канарейка, чтобы услаждать твой слух, Безотцовщина, так не слишком ли высоко ты меня оценил?

Бриан было смутился и всерьёз подумывал, не отпустить ли птицу, пока уж совсем не опозорился, но ласточка вовсе не ждала ответа на свой вопрос или немедленного освобождения. Птица продолжила:

– Но я исполню твоё желание, если ты выполнишь условия. Ты станешь не просто королём, но и королём законным. Я сделаю тебя монархом, которого зовут соколом, Безотцовщина, но на пике расцвета твоей власти мы снова встретимся, и я стану королевой, мальчик.

– Королевой? – удивился Бриан, – я должен буду жениться на птице?

– И тебя удивляет это, а не то, что я могу сделать оборванца правителем? А теперь ты меня отпустишь… И не успеет взойти луна, ты станешь законным королём, но прежде поклянись, что выполнишь условия сделки.

Бриан поклялся. И стоило словам клятвы слететь с его губ, как гнетущий холод сковал всё у него внутри, а где-то под сердцем стало тяжело так, будто камень величиной с кулак застрял между рёбрами, сдавившими лёгкие.

Он разжал руки, и ласточка вылетела из его ладоней. Птица взмыла вверх так стремительно, как не могут обычные ласточки, привыкшие, повинуясь инстинктам, взлетать в падении, плывя по воздушным потокам. А маленький клювик пронзил кожу Бриана в уголке правой брови так, что выступила капелька крови, а шрам, потом, остался до конца его жизни.

– Ты поклялся, Бриан, и я клянусь, что выполню условия сделки. Ты станешь королём, а позже и я королевой. Помни об этом.

Птица упорхнула в небо, переставшее поливать землю дождём, и оставила продрогшего сироту под старым мостом в одиночестве.

Бриан гадал: не привиделось ли всё это ему? Не помутился ли его рассудок от голода, холода и сырости? Ведь и вправду, всё случившееся могло быть и сном. И почему-то мальчику казалось, что если это был сон, то он был страшным, хоть для этого и не было объективных причин. Только тяжёлый камень, мешавший дышать полной грудью, никуда не делся…. А позже, ближе к полудню, Бриан Безотцовщина отправился в таверну просить подаяния и очень надеялся, что успеет получить пару медяков прежде, чем хозяйка огреет его метлой по спине и выгонит вон.

В ту пору мимо проезжал королевский посол Эстеврии. И, неожиданно, именно на перекрёстке рядом с таверной, лошади, тянувшие его карету, а так же и храбрые боевые скакуны его охранников, встали, как вкопанные… И, казалось, ничто на свете не заставит их двинуться с места. Выбора не оставалось: решили остановиться и отдохнуть. Да и люди устали – почти всё утро их путь пролегал по грязи под проливным дождём. Когда посол зашёл в таверну и потребовал лучшую комнату, горячую ванну, ужин и прочие радости, что мог найти в подобном месте путник при деньгах, Бриан сразу заприметил его и подошёл, в надежде на щедрость проезжего богача. Но стоило ему окликнуть богато одетого господина, тот изменился в лице, будто приведение увидел, и схватил мальчика за руку.

Прежде, чем беспризорник успел испугаться, мужчина закатал рукав его грязной рубахи, и там, на левой руке чуть ниже сгиба локтя, оказалось небольшое пунцовое родимое пятно, которого раньше (Бриан мог поклясться!) там не было! Так в Бриане Безотцовщине узнали пропавшего десять лет назад принца Эстеврии – единственного наследника королевского трона.

Когда новоиспечённый принц ехал в карете в свой новый дом, он дивился тому, что происходит теперь с его судьбой. Мальчик ещё не знал, что в тёплой приморской Эстеврии, где у подножья высоких гор плещутся волны солёного моря, бился в лихорадке его король-отец. Несколькими днями ранее, он повредил ногу, упав с лошади во время охоты (говорят, что животное испугалось взявшейся непонятно откуда ласточки). Рана воспалилась, и теперь многие говорили, кто король не доживёт и до утра. Мог ли знать принц-сокол, что лишь начнут подступать сумерки, принцем он быть перестанет так же, как перестал быть безотцовщиной этим утром? Мог ли он знать, что король Эстеврии, названный теперь его отцом умер в тот момент, когда последний луч солнца сверкнул и отразился в золоте куполов домового храма дворца на Соколином утёсе? И когда в небе взошла первая из двух луна, медленно скользившая среди мерцающих звёзд, как и было предначертано, сирота уже был законным королём Эстеврии.