– Отъехал?

– Да, я попр’осил его уладить кое-какие мои дела. Не думаю, что это займет много вр’емени. Вы ведь не будете пр’отив составить стар’ику компанию?

– Разумеется, нет, – растеряно ответила та. Новость, что она осталась одна в чужом доме её не обрадовала.

– Р’ад это слышать. Что же вы стоите на пор’оге? Пр’оходите, пр’оходите. Не бойтесь.

– Я и не боюсь.

Без особой уверенности Чейз прошлась вглубь кабинета, уставленному книжными шкафами. Не тронутым была лишь одна стена с полукруглым высоким окном и широким подоконником. Да, обширная библиотека впечатляла. Как и много чего ещё. Например, медвежья шкура на полу.

Аманда осторожно обошла несчастное животное и робко присела в глубокое кресло, одиноко покоящееся у письменного стола. Она никогда не изъявляла желание становиться членом Гринписа, но животных ей было жаль. Больше чем людей порой.

Барон улыбался всё так же приветливо, только вот Чейз чувствовала молчаливую угрозу, исходившую в этот момент от него.

– Вы вчер’а р’ассказывали о своей семье, и с моей стор’оны было кр’айне невежливо не поинтер’есоваться, откуда именно вы пр’ибыли?

Аманда оцепенела.

– Разве это так важно и не может подождать? Скажем, до обеда?

– А почему не сейчас? Р’аз уж мы с вами сидим тут и так чудесно беседуем? Так откуда же?

Чейз молчала, потому что признаться не знала ни одного названия города или деревни кроме Борея, который в данном случае явно не подходил. Да и врать всё равно было бесполезно. И так понятно, что барон затеял разговор не просто так.

– Молчите? – вздохнул тот. – Очень жаль, потому что, пр’изнаться, мне было кр’айне пр’иятно познакомиться с вами. Однако в свете последних событий… – на этих словах барон достал что-то из ящика стола и положил перед собеседницей.

Аманда почувствовала, как побежал мороз по позвоночнику. Перед ней лежало её аккуратно сложенное чёрное платье. Служанка – гадина. Всё-таки сдала. И как оправдываться?

– И что это должно значить? – покачала головой она, играя в невинную овечку.

– А то, что эта удивительная вещь пр’инадлежит вам, – барон Колфинд поиграл кончиками пальцев. – Необычный наряд, вам не кажется? Весьма экстр’авагантный. Пр’облема в том, что моим др’узьям уже доводилось сталкиваться с подобным… – на этих словах стена, которая раньше казалась частью книжного шкафа отошла в сторону, открывая потайную комнату из которой вышло три человека. Один мужчина в красной тунике, другие в чёрных рясах. На поясах металлические дубины со штыками. Кресты на шее. Ясно, церковная братия. Барон оглянулся на них. – Я знал, что мой племянник ввязался в очер’едные незаконные дела, но то, что он якшается с ер’етиками, пр’изнаться, пр’ивело меня в настоящую яр’ость…

“Яр’ость”… так и хотелось передразнить его, хоть ситуация и не располагала. Аманда продолжала сидеть на месте, потому что была уверена – ноги онемели настолько, что не будут слушаться. Вместо этого она смотрела на вышедших мужчин желая прожечь в них дыру, так как понимала: любые оправдания бесполезны, когда имеешь дело с фанатиками. А это, определённо, были они.

Позади послышался шум, Чейз резко обернулась от всей души надеясь, что это Адриан. Сейчас она хотела его видеть так сильно как никогда раньше! Но нет, в дверях стояло ещё двое: в таких же чёрных нарядах и с оружием на поясе. Вид у дубинок был… жутковатый.

– Давайте сделаем так, милая, – продолжал барон. – Мои др’узья сопр’оводят вас в одно место, чтобы там откр’овенно и без утайки вы имели возможность пообщаться с вер’ховным конклавом. Если вы невинны, то и бояться нечего, вер’но? А р’ади вашей же р’епутации давайте сделаем всё тихо, не пр’ивлекая шумихи. Что вы на это скажите?

Ради её репутации? Скорее, ради репутации дома Колфиндов. Вряд ли его чистое имя останется чистым, если кто-то увидит, как из дверей его резиденции вывозят потенциально опасного преступника.

Аманда обречённо выдохнула. Вот же засада, опять её сдали.

И какой у неё выбор?

Аманда лихорадочно соображала. А выбор был, в общем-то, не густ. Сбежать? Не вариант. Сомнительно, что она сможет преодолеть хотя бы эту комнату. Даже если металлические палицы не убивают, они всё равно делают больно. Уболтать суровые лица тоже не представляется возможным, тут на переговорах не вырулить. А значит не остается ничего, кроме как…

Аманда поправила длинные юбки и решительно направилась к дверям, где стояли два фанатичных католика, мгновенно напрягшиеся и потянувшиеся к поясу. Но каково же было их изумление, когда пленная, не доходя до дверей, покорно вытянула руки перед собой.

– Заковывать будете? – их растерянность стала тем единственным, что подняло настроение. Заметив переглядки, Аманда обернулась к барону. – Что, нет? Как хотите. Ну что, идём или будем и дальше терять время? Везите, куда хотели.

Барон Колфинд ошеломленно вздернул бровь.

– Вы меня пр’иятно удивляете, милая. Пр’аво. Вашему благор’азумию можно позавидовать, – он переглянулся с мужчиной в красной экипировке.

Дальше для Аманды происходило всё словно в замедленной съёмке. Вот её под конвоем вывели через задние двери, но преждевременно бесцеремонно оголили плечо и даже, кажется, остались недовольны увиденным. Что они там хотели обнаружить?

А вот её провожает прихрамывающий барон, наблюдая с порога, как пленницу усаживают в карету с занавешенным оконцем, на которой за вожжами сидит ещё двое. Внутри повозки же сопровождающие уселись так, что Аманда оказалась окружена со всех сторон и жалась посередине. Бледные лица и сверлящие брезгливостью глаза не добавляли спокойствия.

Мнение этих людей на её счет не вызывало сомнений: виновна по всем пунктам и даже в том, к чему в принципе не могла быть причастна. Логика религиозных фанатиков существовала среди железных нерушимых границ и не имела понятия о том, что бывает и оборотная сторона медали: оказалась под сомнением – виновна по умолчанию. Хороших людей не подозревают.

Спасибо, хоть не заковали. Так оставалась крошечная иллюзия, что положение не столь плачевно. Только вот Чейз понимала, что влипла. Как выбираться из передряги непонятно. Одна она против пятерых, не считая тех на вожжах. Единственный шанс мог прийти извне, но сколько бы Аманда не молила мысленно, Томас её не слышал.

Конечно, нет. Столько не будил, а сейчас вдруг решил, что пора. Но ведь рано или поздно она проснётся, правда? Нужно только подождать. Интересно, а если она умрёт в этом мире, что станет с ней в реальности? Почему-то этот вопрос впервые посетил её голову…

Мужчина в красном, сидящий всё это время напротив с абсолютно безэмоциональным лицом, внезапно ожил.

– Нервничаете? Вам есть чего опасаться? – прищурился он подобно волку, увидавшему хромую жертву. Да и сам походил на зверя. Лицо квадратное, зрачки узкие, волос жесткий, явно когда-то сломанный нос и крепкие неровно растущие белые зубы – всем хищникам хищник.

Аманда от неожиданности вздрогнула. Она настолько перенеслась мыслями к попыткам достучаться до Томаса, что на минуту забыла о том, где находилась.

– Нет.

– Тогда зачем мучаете платье?

Чейз с удивлением поняла, что неосознанно мнёт юбки. Только прекратив, стало немногим лучше, потому что руки дрожали. И её спутники прекрасно видели это.

– Кто вы? – Аманда решилась на отчаянный шаг: разговорить их, чтобы перестали разглядывать. Это нервировало. И тишина нервировала.

– Меня зовут Хавьер Бранд, – чуть заметно поклонился ей мужчина в красном.

– И кто же вы, господин Бранд?

– Можете называть меня дознавателем.

– Дознавателем?

– Моя задача находить и доставлять нужным людям таких, как вы.

– Нужным людям? Это… конклаву? И что же, вы станете моим палачом?

– Ваша вина ещё не доказана. Или вам есть, что скрывать? – ехидная улыбка скользнула по лицу Бранда.