Ненадолго – как праздный турист – задержалась у витрин с ювелирными украшениями: сверкали бриллиантовые диадемы и ожерелья, пылали рубиновым огнём кольца, таинственно мерцали сапфирами серьги. Я вздохнула. Раньше – до моего глобального разорения – вполне могла бы здесь что-то купить. А сейчас не могу… Зловещая пропасть депрессии приветливо распахнула объятья, но я молча отвернулась. Последнее дело – пристально анализировать каждую свою эмоцию или душевный порыв…

Подумаешь, деньги!

Их всегда можно вернуть.

***

Шарлотта предусмотрительно забронировала столик, и мы устроились в отсеке, отделённые от других посетителей изящной перегородкой. Заведение было достаточно дорогим – настолько, чтобы не изнемогать от нашествия шумных туристов и говорливых аборигенов.

Заключив контракт, мы обмыли сделку шампанским с пирожными. Итак, меня ангажировали на необычную роль – оказывать информационные и консультационные услуги в продвижении компании на российский рынок, а так же в организации международных выставок. Сумма, предложенная в качестве вознаграждения, впечатляла. Мне было лестно, что мой опыт оценили так высоко.

Мы живём в удивительное время. Чтобы зарабатывать большие деньги, не обязательно иметь стартовый капитал, блестящее образование и крепкие связи. Можно обойтись и так, главное, хорошо ориентироваться в вопросе и владеть информацией. Информационное поле – вот то «поле чудес», где зарыты тонны золотых монет.

Шарлотта объявила, что мы начинаем работать немедленно: после встречи на корабле она поняла, что я вполне успею подготовить стенд для декабрьской медицинской выставки в Шанхае.

– Здрасте, приплыли! Шарлотта, да вы смеётесь! – возмутилась я. – Во-первых, вы говорили о российском рынке и наших, российских выставках. Откуда вдруг возник Китай? Во-вторых, три месяца на подготовку – это не серьёзно!

– Вы сказали, что у вас есть китайские партнёры.

– Три месяца! Абсолютно не реально!

– У вас большой опыт, – напомнила Шарлотта. – И вы свободно говорите по-китайски.

– Да вы даже себе не представляете, какой это объём работы! Сколько документов нужно подготовить! Покупка выставочной площади, строительство и оформление стенда, ввоз и установка экспонатов, разработка и печать рекламных материалов… Визы, билеты, гостиницы, трансфер, аккредитация…

– Конечно, я не собираюсь всё повесить на вас, – улыбнулась Шарлотта. – Вы подсказывайте, консультируйте. А я напрягу персонал.

– К вопросу о персонале. Одним моим китайским вы не обойдётесь, придётся искать и нанимать переводчиков. А ещё – стендистов, хостес и промоутеров.

– Я в вас не ошиблась. У вас в голове – чёткая схема действий. Сразу видно настоящего профессионала.

Шарлотта, спокойно улыбаясь, смотрела на меня и барабанила пальцами по кожаной обшивке кресла.

– Хорошо, давайте, – рассмеялась я. – Хотя это чистой воды авантюризм… Но почему бы и нет? Рискнём и выиграем. У вас нет русских корней?

– Вроде бы, нет. Вы хотите сказать, только русские имеют обыкновение бросаться в омут с головой?

– И лезть в самое пекло, надеясь на авось.

За три месяца подготовить французскую компанию к участию в китайской выставке – да это же полный бред!

Во что я ввязалась?

Шарлотта пришпоривает коней, она не хочет упускать ни единого шанса для продвижения своего бизнеса: выставка в Шанхае весьма престижна. Если моя фирма-крошка за четыре дня в Париже получила триста предложений о сотрудничестве, то компания Шарлотты и вовсе сорвёт банк.

Правда, из трёхсот предложений двести восемьдесят оказались рекламным спамом. Но двадцать заслуживают пристального внимания.

Двадцать – это хороший результат.

– Ах, Шарлотта, – вздохнула я. – На что вы меня толкаете!

Как бы не ошалеть от самолётов, когда буду метаться шариком пинг-понга между Уральскими горами и Иль-де-Франс. Сколько раз ещё придётся прилететь в Париж, бросив собственную фирму на произвол судьбы?

Круто Шарлотта взяла меня в оборот! Честно говоря, я не ожидала от хрупкой француженки подобной прыти.

***

Кто бы мне объяснил, за каким… хм… Нет, попробую выражаться культурно… Скажите, пожалуйста, зачем я отправилась на бульвар Вольтера?

В этом не было никакой необходимости – уж лучше бы прогулялась по садам Тюильри, любуясь осенними цветами и листвой, тронутой золотом, посидела бы на скамейке с ноутбуком и стаканчиком кофе, поработала бы или расслабилась, наблюдая за движением розовых облаков по вечернему небу…

Или заглянула бы в Галери Лафайет. Учитывая, какой бонус меня ожидает от сотрудничества с настойчивой Шарлоттой, могла бы порезвиться в раю знаменитых брендов и купить себе парочку новых платьев. Да и сам магазин в плане архитектуры очень красив – великолепный купол, балконы, люстры – гулять по нему сплошное удовольствие. А тратить там деньги – удовольствие в квадрате…

Но нет! Меня влекло на бульвар Вольтера, где, как я недавно выяснила, располагался офис Бориса Лантье.

Разве об этом мужчине мне положено думать?

Мы четыре года состоим в отношениях с Константиновым, пора бы уже привыкнуть, что только он – мой бог и кумир. Однако не получается. Годы сексуальной распущенности (когда я не была связана моральными обязательствами с одним-единственным мужчиной) сформировали определённые привычки: я максимально открыта для контактов. При условии, что кандидат умён, как нобелевский лауреат по молекулярной физике, красив, как чемпион мира по плаванию, и стоит не ниже меня на социальной лестнице.

Или просто потому, что дрогнуло сердце.

Четыре года назад в Праге, когда мы случайно столкнулись на улице с Константиновым, – дрогнуло! Володя с его зверской рожей, бритым черепом и массивной шеей выглядел киллером на задании, но представился снабженцем. А я в те времена была недосягаемой дивой – хозяйкой успешного бизнеса с миллионными оборотами. Киллер-снабженец очаровал меня с первого взгляда. И вот уже четыре года мы не расстаёмся.

Вернее, расстаёмся постоянно, потому что Константинов никакой не снабженец. У него процветающий холдинг, а я пытаюсь, как птица Феникс, возродиться из пепла после крушения. Мы оба работаем, как проклятые. У каждого из нас ежедневный список дел соперничает по длине с хвостом числа «пи». Времени на любовное воркование практически не остаётся – выкручиваемся, используя современные средства коммуникации.

Да ещё мы живём в двухстах километрах друг от друга, в разных городах. Я всё никак не перееду под крыло к милому другу, что периодически вызывает всплеск негодования у Владимира. Но ему приходится мириться с моим своенравием и независимостью.

Вот не хочу я переезжать в Екатеринбург!

Чего я там не видела?

– Доиграешься, мамочка, – постоянно накручивает меня Натка. – Уведут нашего красавца.

Но в территориальной разобщённости есть огромный плюс: каждая встреча для нас как подарок. Мы бросаемся в объятия друг к другу, словно юные Ромео и Джульетта, наша огненная страсть способна выжечь пятнадцать гектаров леса…

И почему же сейчас я стою на бульваре Вольтера и прислушиваюсь к стуку сердца в груди? Чего добиваюсь? Зачем сюда приехала?

Новенькую вывеску заметила сразу – студия Бориса Лантье располагалась в доме, построенном в привычном для Парижа османском стиле: высокие окна с реечными ставнями, чёрные ажурные балконы.

Весь первый этаж здания был отдан мелкому бизнесу. Сплошной чередой шли один за другим галантерейные магазинчики, продуктовые и сувенирные лавки, крошечные кафе и пиццерии, автоматические прачечные, маникюрные салоны, тату-студии, лаборатории, агентства недвижимости, турфирмы, багетные мастерские. От обилия ярких витрин и разноцветных вывесок – голубых, розовых, зелёных – рябило в глазах. Но всё это было довольно облупленным, исцарапанным, зачастую – разрисованным граффити.