— И тогда ты заглушил двигатели и лишил энергии системы корабля, — задумчиво довершила Татьяна. — В том числе и ту, что обеспечивала твои искусственно созданные клетки необходимым излучением для дальнейшего деления. Потерявший ориентир корабль в аварийном режиме вышел из Потока…

— …На одном из перекрёстков сектора Див, к моему сожалению, — горько усмехнулся Турист. — Нет, видимо у судьбы свои планы на мой счет, раз даже в космосе я натыкаюсь на «человека в белом халате».

— Видимо, — серьёзно кивнула Татьяна. — Если ты напился кофе, идём в операционную. Мне нужно тебя обследовать.

— Зачем? — насторожился Турист.

— Я привыкла делать свою работу хорошо, — усмехнулась она. — Мне нужно убедиться, что процесс регенерации клеток работает в штатном режиме, а уровень клеточной энергии полон и без вмешательства Наутилуса.

— Оно мне, похоже, и не понадобиться больше? — поинтересовался Турист, поднимаясь и с удовольствием потягиваясь.

Разглядывая его, Татьяна отметила про себя, что он приятным открытым лицом и искренней улыбкой вызывает симпатию. Вот только взгляд — загнанного зверя — указывал на тяжёлое психологическое состояние, в котором он пребывал уже долгое время. Впрочем, судя по всему, кризис постепенно сходил на нет.

Шуня встретил их в коридоре, покружил вокруг гостя и с тоненьким: «Шу-у-у» улетел навещать любимые потайные уголки станции. Проводив его взглядом, Татьяна вспомнила, что ещё не заходила ни в покои Учителя, ни в Лабораторию, да и вообще не сделала ничего из запланированного. Знакомое раздражение от того, что всё идет не по плану, порадовало несказанно — она возвращалась, наконец, в свою любимую жизнь, полную ежедневной больничной рутины.

Турист, морщась, полез в Икринку. Глядя на его недовольную гримасу Татьяна невольно рассмеялась.

— Ты боишься вифера? — поинтересовалась она. — Он не кусается.

— Не люблю медицинские обследования! — буркнул Турист. — Терпеть не могу!

Татьяна Викторовна подключилась к Большой медицинской консоли. Икринка засветилась — тёплый оранжевый свет напоминал дружескую улыбку.

— Можешь поспать, — предложила она.

— Нет уж, — заявил в ответ собеседник, — давай лучше поговорим — для меня такая редкость разговор с человеком!

— Давай, — легко согласилась Татьяна, запуская сканнинг всех органов и оргсистем пациента. — Что ты будешь делать дальше? Продолжишь суицидальные попытки? Направишь корабль на первую попавшуюся звезду?

Турист приподнялся на локте и с изумлением посмотрел на неё. Доктор была серьёзна и сосредоточена, прикрыв веки, отслеживала информацию, начавшую поступать от вифера.

— Шутишь? — недоуменно спросил он.

— Утрирую, — ответила Татьяна Викторовна, не открывая глаз, — но не шучу!

Турист лёг на спину, закинув руки за голову. Загляделся на всполохи, пробегавшие по внутренней поверхности сферы.

— В академии мне посчастливилось учиться у одного из самых выдающихся умов человеческой цивилизации, профессора Джереми Коула, основоположника теории энергожизни планет. Неунывающий был человек. «Мы живем в исключительно интересное время, — говорил он, — в переломный момент эволюции человечества. Когда технологии достигли такого уровня, что дальше развиваться по прежнему пути уже не могут, а человек освоил их настолько, что сроднился с ними. Нужен новый эволюционный виток и, может быть, не я, но ты, доживёшь до него. Знаешь, если бы мне сейчас предложили бессмертие — я бы согласился! Потому что не успел того и этого, этого и того! Не увидел… не услышал… не понял… В моей жизни остались одни «не» — и это так не-справедливо!» Я тогда решил, будто понимаю профессора. Но я ошибался! Понять такое можно лишь, стоя на пороге, перед тем, как отправиться дальше. Когда я вернулся из пятой экспедиции, уже не застал его в живых. А сейчас мне кажется, я оказался в том же положении, что и он — не, не, не… Только с отрицательной вероятностью решения задачи, потому что отправляться мне некуда!

— Ерунда, — Татьяна даже глаза открыла, сбив настройки, — то, что ты перестал видеть смысл в жизни, ещё не значит, что его в ней нет! Ты разобрался, что произошло с вашим кораблем?

— Пытался, — неохотно ответил Турист. — Я собрал информацию по известным галактическим криз-зон и обнаружил явное сходство характеристик. Самое удивительное из всего узнанного — искажения пространственно-временных контуров вокруг них всего лишь остаточные явления чего-то грандиозного. Но установить, что происходит в самих аномальных зонах невозможно, чем ближе к ним, тем искажения сильнее, побочные эффекты опаснее. Энергетика там такая, что ни один корабль не выдерживает близкого сближения, даже мой Наутилус. А с психикой и вовсе происходят странные вещи…

Его передёрнуло. Перед глазами Татьяны Викторовны запрыгали сменяющие друг друга параметры резко возросшей мозговой активности пациента. Его разум, восстанавливающий информацию о Криз-зон, сам становился подобен аномальной зоне.

— Я не нашёл в себе сил вернуться к Криз-зон пять, — поморщившись, продолжил Турист. — Поэтому посетил сектора, где находятся Криз-зон два и три. Ещё на дальней границе сближения возникает ощущение, словно пытаешься заглянуть туда, куда нельзя. Знаешь, как у въезда в опасную зону пишут на световых табло «Запрещено!»

— Кем? — спросила Татьяна, не очень-то задумываясь о смысле вопроса, поскольку диагностика занимала всё её внимание. — Кем запрещено?

— Если бы я знал! — вздохнул Турист. — Ты про эти зоны знаешь что-нибудь?

Татьяна Викторовна пожала плечами.

— Эти искусственно созданные в незапамятные времена сооружения, подобные межгалактическим Вратам. Как объекты повышенной опасности для кораблей, они находятся под охраной Ассоциации, и доступ к ним строго запрещён.

— Может быть, поэтому, а может, и нет, но никому, видимо, так и не удалось проникнуть за энергетический заслон, — покачал головой Турист.

— Одному удалось… — совсем тихо сказала Татьяна, но собеседник услышал.

Резко поднялся на локте.

— Кому? Кто он?

— Стайя Чреше. — Имя так легко сорвалось с уст, словно само жаждало этого. — Он был близким другом моего учителя, крелла Лу-Тана, доктора Лазарета на перекрёстке миров сектора Див, Стража порога. Чреше исследовал мифологии стайев и других рас, желая спасти свой народ от катаклизма системного масштаба, который, в конце концов, уничтожил большую часть расы. Он отправился в Криз-зон три, рассчитывая найти там какие-то доказательства. Последнее сообщение Лу-Тану было направлено им оттуда.

— И что в нём было?

— Не могу сказать, — виновато улыбнулась Татьяна, — но оно касалось пророчества о гибели его народа, которая повлечёт за собой сумерки разума по всей галактике.

— Я слышал одно пророчество о Вратах, — задумчиво протянул Турист. — О том, что все они в один день и час будут открыты, и тогда нынешнему миру придет конец. Знаешь, — он блеснул глазами, — ты дала мне повод для размышления. Я-то исследовал Криз-зон довольно однобоко — полевые испытания, официальные данные Ассоциации, выложенные в Глоксе и доступные в планетарных архивах. И никогда не привязывал их к мифологии конкретных цивилизаций! И кстати, сколько странствовал, ни разу не встречал ни одного стайи!

— Вот и повод познакомиться, — рассмеялась Татьяна Викторовна, радуясь, что удалось зацепить пациента за такой острый крючок, как любопытство. — Вылезай из Икринки. Всё у тебя хорошо. Займёшься физическими упражнениями, сядешь на белково-витаминную диету — я распишу программу, а ты подстроишь её под свой пищеблок — и скоро будешь в форме!

— Ты меня деликатно выгоняешь? — усмехнулся Турист.

Доктор Лазарета покачала головой.

— Вовсе нет! Можешь оставаться, сколько пожелаешь.

Турист тепло улыбнулся в ответ.

— Знаешь, я бы с удовольствием погостил! Но теперь ужасно хочу найти этих стайев!

— Вот прямо так и захотел? — Татьяна внимательно смотрела на него. — Или это твоя уловка, чтобы уйти из-под моей опеки?