– А что, мы успели перейти на «ты»? На брудершафт, кажется, еще не пили.

– Так давай выпьем, в чем проблема? – тут же отреагировал он, нисколько не смутившись. – Собственно, именно это я и хотел предложить. Посидим где-нибудь, пропустим по бокальчику, поужинаем, узнаем друг друга получше. Ты как?

Звучало соблазнительно. Провести остаток вечера в компании веселого красивого парня, а еще, возможно, узнать историю, которая привела его сюда, и, главное, выведать что-то интересное о клубе…

Но на меня вдруг навалилась безмерная усталость, разум словно окутало туманом. Яркие впечатления, стремительное, как в калейдоскопе, развитие событий, новые люди – всего этого было слишком много для какой-то пары часов… Я должна была спокойно разложить все по полочкам в своей голове. Способность мыслить здраво мне сейчас не помешала бы. Потому что пелену сознания вдруг прорезала ясная мысль: поддайся я на уговоры, и этот ужин рискует безрассудно перетечь в совместный завтрак. А нужно ли так все усложнять?

– Предложение, конечно, заманчивое. Спасибо… Алик, да? – Я прекрасно помнила его имя, но зачем давать понять, что он произвел на меня впечатление? – Извини, но сегодня не получится, я страшно устала. Обязательно пообщаемся в другой раз, обещаю!

Алик понимающе, хотя и не без легкой досады, кивнул, и я, попрощавшись, повернулась к двери. На меня взглянул знакомый плакат с бездонными синими глазами. Удивительное все же место этот клуб! За какой-то вечер я стала объектом внимания двух небанальных мужчин, уловила ореол буквально летавшей по здешним коридорам тайны и, похоже, невольно втянулась в очередную авантюру…

Уже выходя из здания на весенний прохладный воздух, я вдруг поймала себя на мысли, что напрочь забыла о терзавших меня переживаниях.

Прозвище «Гений» с моей легкой руки прижилось. На новой встрече оно не сходило с уст собравшихся, которые нетерпеливо прохаживались перед дверями зала в ожидании начала. Алик пока не появился, что было мне только на руку. Нет-нет, я с удовольствием пообщалась бы с ним, если бы не вынашивала хитроумный план. Мне хотелось снова скользнуть в коридор с кошмарной картиной и пройти его до конца. Наверняка там было что-то интересное – какие-нибудь двери, кабинеты или, оборони Создатель, другие подобные «шедевры»… Там точно таились какие-то загадки!

Но шанса повторить прежний подвиг не подворачивалось. У входа в коридор будто нарочно ошивался дюжий охранник, да и Мила окружила нас приветливым вниманием, умудряясь вовлекать в разговор всех и каждого. Сегодня наша хрупкая помощница выглядела усталой и надломленной, но старалась доброжелательно щебетать с усердием человека, не привыкшего посвящать в собственные проблемы окружающих.

Наконец двери маленького зала распахнулись, и мы расселись перед невысокой сценой уже привычным полукругом. За минуту до начала откуда-то материализовался запыхавшийся Алик. На сей раз он не стал вскакивать на подоконник, а с размаху плюхнулся на свободный стул справа от меня. Это и порадовало, и огорчило. С одной стороны, от присутствия Алика, со всем его богемно-растрепанным видом, странным образом веяло чем-то приятным, сильным, надежным. Словно это на сто процентов «мой» человек, словно теперь мы, что называется, «в одной лодке». Словно у нас с ним что-то будет… С другой стороны, эта демонстрация легкого намека на близость казалась мне поспешной. И, положа руку на сердце, не хотелось терять внимание нашего харизматичного Гения.

А тот между тем вошел в зал уверенной поступью, сияя ободряющей улыбкой. Обвел взглядом всех своих новоиспеченных подопечных, и при виде нас с Аликом уголки его крупного чувственного рта иронично вздернулись. Нет, наверное, показалось… В следующее мгновение губы Гения снова приветливо растянулись, но я на всякий случай отодвинулась от своего «воздыхателя» подальше.

– Друзья, давайте поговорим сегодня о том, что привело вас в стены клуба. – Гений не поднялся на сцену. Он вновь поставил стул перед нами, но не сел, а стал прохаживаться вдоль рядов. – Обиды, оскорбления, унижения, пренебрежение, умаление достоинства – нечто подобное происходит с нами чуть ли не каждый день. Иногда достаточно просто выйти на улицу или сесть в общественный транспорт в час пик. Мир, как известно, несправедлив, и мы привыкаем пропускать многое мимо ушей, чтобы не захлебнуться в этом потоке грязи. Но некоторые подобные ситуации – и создавшие их люди – проезжают по нашим жизням как катком. Они влияют на нас, наше настроение, наши устремления – они нас меняют, зачастую – самым радикальным образом. И в какой-то момент ловишь себя на мысли, что унижение стало частью твоего существования, что до конца дней своих ты обречен терпеть слезы, боль, навязчивые мысли о своей никчемности… Не жить полной жизнью – терпеть.

Да, все верно. Америку Гений не открыл, лишь удачно облек мои – и, видимо, всех присутствующих – мысли в форму. Важно было не что именно он сказал, а как. Со знанием дела, с полным проникновением в суть проблемы. Впрочем, что тут удивительного? Он ведь уже намекал, что за созданием клуба крылась какая-то личная история. Вот как раз ее, эту историю, мне и хотелось бы узнать!

– Зачастую речь идет и вовсе об одной ситуации, губительно сказавшейся на нашей жизни. Об одном человеке. И человека-то, возможно, уже на этом свете нет, и история произошла много лет назад. Друзья, положа руку на сердце, – нас обвели горящие энтузиазмом синие глаза, – сколько раз вы, делясь своей проблемой, слышали в ответ что-то вроде: «Это было сто лет назад, сколько можно вспоминать!»? Или еще хлеще: «Не оправдывай свои неудачи былыми трудностями»? А то и: «Пора забыть», «А ну-ка, соберись, тряпка!»? И так далее и тому подобное…

Эмоционально и артистично с нами говорила сама харизма этого необычного человека. Видимо, благодаря профессии я не только проникалась его речью, но и оценивала ее отстраненно – анализировала тон, откровенность, эмоциональную окраску. Эта экспрессия и глубокое, подкупающее знание вопроса представлялись прямо-таки идеальными для подобного рода выступлений. Неудивительно, что аудитория слушала психолога вдохновенно, а Жизель по привычке что-то помечала в блокноте.

– Итак, мы варимся в этом годами, наша жизнь катится по наклонной, мы унижены и несчастливы. Мы – жертвы, мы тащим на себе этот груз и только «собираем» все новые и новые обиды. А источник нашего унижения живет где-то преспокойно и в ус себе не дует. Или – еще лучше – стрижет с этой ситуации купоны.

На этих словах Гения я не удержалась от согласного кивка. В точку, моя ситуация!

– И как же тогда поступить, спросите вы меня? А еще лучше – давайте я спрошу об этом вас. Как вы справляетесь с обидами?

– Почему бы и в самом деле не махнуть на все рукой, не послать куда-нибудь подальше? – Это, разумеется, тут же высказался Алик.

Я пристально взглянула на него: похоже, парень и правда взял на себя роль этакого вечного антагониста Гения, который специально скрашивает занятия репликами по поводу и без. Может быть, он – такой же сотрудник клуба, как и Мила, только негласный? Договорились устраивать здесь представления, чтобы заинтриговать и подцепить нас, любопытных, на крючок? Ух-х, и разыгралась же у меня фантазия!

Алик между тем продолжил:

– Я понимаю, моя же история и опровергает мои слова. Но возможно, иногда надо сделать над собой усилие – и приказать себе забыть. Ты, наш злой Гений, вряд ли это одобришь, но… Однажды я встретился со своим обидчиком, услышал его версию событий и… знаете, я его понял. Человека, разрушившего мою жизнь. Понял! Вот что это такое, а?

– Что-то сродни стокгольмскому синдрому, – упреждая ответ психолога, авторитетно выскочила Анька. – Я как-то анализировала свою историю, поступок предавшего меня человека. Не поверите – в какой-то момент я ему даже посочувствовала, осознала свои ошибки! Хотя это, конечно, все равно его не оправдывает.

Гений внимательно слушал обмен мнениями, довольный тем, что завязалась дискуссия. Но потом, когда еще пара человек высказалась в духе «работать над собой, чтобы отпустить обиды», поскучнел и разочарованно вздохнул.