А потом Лиза подошла совсем близко, чтобы слышала только я, чуть ли не обнимая. — Научилась хорошо сосать детка, браво, скоро тебе это понадобится! — так гадливенько улыбнулась и ушла, виляя бедрами, потом обернулась и изобразила жест «За щеку» и засмеялась. Послышались смешки и мужские улюлюканья. Оглянулась, наш разговор привлек внимание окружающих. Какой-то парень прошел мимо, так оценивающе меня осмотрел и конечно не удержался от высказывания:

— Не слушай ее, лапуля, заниматься сексом совершенно не стыдно, я для тебя, если что, сегодня абсолютно свободен.

Я бросилась бегом в женскую комнату. Слезы накатывали. Хотелось реветь в голос, но я из последних сил сдерживалась. Скоро прозвенит звонок, нужно взять себя в руки. Ну сказала Лиза, ну слышали это люди, необязательно все должны поверить в это. Но как оказалось всем было плевать где правда, а где нет, важно было просто обсудить последние новости и перемыть чье-то грязное белье.

Готова была провалиться сквозь землю, на меня косились, слухи распространялись как вирус, судя по всему многие уже все знают. Две пары впереди. Девчонки шептались и мне казалось, что обо мне, а когда еще некоторые оборачивались, я понимала, что точно обо мне. Было очень обидно, ведь я вела себя со всеми дружелюбно, в группе со всеми была приветлива и они верят кому-то, но не мне. Лучше бы я сегодня прогуляла день. Я сидела на последней парте, Шурик заболел очень вовремя. Ко мне подсел Степан и начал спрашивать прямо в лоб:

— Это правда что вы с Глебом Александровичем вместе?

И что ему ответить? Что это не его дело? Начать отрицать? Что мне говорить, черт возьми?! Как реагировать? Решила, что на последнюю пару точно не пойду, а просто напросто сбегу. Пусть все уляжется. Нужно поговорить с Глебом. Он должен знать что нас раскрыли, не успев мы толком и начать встречаться. И что такого, мы оба взрослые люди, сколько таких пар, где мужчина несколько старше, запрета же никакого нет на отношения между преподавателем и его студенткой или есть? И тут меня накрыло…Я зависла так, будто сломманный процессор, она сказала, что жена Глеба беременная! А я тут расстраиваюсь, что меня обозвали незаслуженно шлюхой. Я схватила телефон, открыла сообщения, выбрала Глеба в списке отправителей и так и зависла над возможным текстом. Такие вопросы нужно спрашивать лично, напрямую, глаза в глаза, а не сообщением по телефону. Вчера же все было хорошо, а вдруг он просто не знает о будущем ребенке, откуда тогда знает Лиза? Может она все выдумала, чтобы мне было больнее. Если же нет, то, скорее всего, ей сказал Костя, а ему Глеб, тогда получается он все знал вчера и просто … просто использовал меня?! Нет! Этого не может быть! Он был таким искреннем. Нет, не хочу верить в обратное. Прямо сейчас пойду и поговорю с ним.

«Мне нужно с тобой поговорить. Срочно» Отправила ему, но ответ получить я не успела, в аудиторию зашли люди в погонах в сопровождении нашего ректора. Андреева Кира Игнатьевна присутствует? — спросили у преподавательницы, которая вела пару. Сердце пропустило глухой удар. Что происходит? Что-то случилось с родными? Такой страх охватил, что даже пальцы онемели. Я подняла руку «Это я».

— Кира Игнатьевна, я капитан полиции Лукрицин, пройдемте с нами, нам поступил вызов и нам необходимо его проверить.

КИРА

Я стояла ошеломленная и не понимала, что вообще просходит, почему этот человек осматривает мою сумку, разве на это не нужен ордер или что-там обычно они должны предъявить ещё. Ректор что-то говорил, но я не слышала, ощущая себя как в глухонемом кино.

— Кира, если вам нечего скрывать, нечего и бояться, но в противном случае — в своем университете такого не потерплю! — сфокусировалась и уловила лишь то, что меня в чем то обвиняют.

— Вы задержаны по обвинению по статье 228 УК РФ «Незаконные приобретение, хранение наркотических средств».

Наркотики? Как я могу быть связана с наркотиками? Мысли разбегались и не хотели собираться в кучу, не могла сосредоточится, все происходило как в тумане.

Потом они достали из моей сумочки какой-то пакетик, судя по всему, те самые наркотические средства, о которых и говорил этот человек в погонах. Только как они там могли оказаться? Все происходящее не укладывалось в голове.

— Попрошу два свидетеля, кто-то подошел и расписался в протоколе, меня тоже попросили расписаться, я отказывалась. «Это не мое», — без устали повторяла я, но никто не слушал, да все же так говорят.

— Пройдемте, — взяли меня по руку, и повели в коридор, благо наручники не одели. Такая гробовая тишина стояла в аудитории, когда я ее покидала, что мне стало жутко. Нужно проснуться, это просто не может сейчас происходить в реальности. Нужно, наверно, кому-то позвонить. О боже, что подумают родители, когда узнают. Так не хотелось, чтобы они знали, нужно позвонить брату…

— Кира, что происходит? — Глеб появился откуда-то уже на выходе из университета, — Куда вы ее ведете? — это уже не мне.

— Гражданин вы кто ей приходитесь?

— Я ее преподаватель, — ответил он им, а я ухватилась за его руку, как будто он мог как-то повлиять на эту ситуацию, увести меня отсюда подальше от всех этих людей.

Он тоже взял мои холодные ладони в свои, смотрел на моих сопровождающих, но его заставили отойти от меня. Буквально оттолкнули.

— Глеб, позвони моему брату, у Шурика есть его телефон, пожалуйста, только не говори родителям.

— Не волнуйся, я во всем разберусь, я скоро приеду, — успокоил меня, его поддержка именно то, что мне сейчас нужно.

Меня посадили в машину и привезли в полицию. Обычное административное здание, кабинеты, будто зашел в паспортный стол, как было раньше. Но меня провели мимо всех дверей в конец коридора к какому-то мужчине.

— Сергеич, оформляйте, через час вернусь и ко мне на допрос её! — развернулся и ушел, и вид такой надменный и равнодушный.

Тот самый Сергеевич, мужчина на вид лет сорока-сорока пяти, гладко выбритый отставил чай в сторону, что-то прожевал, взял меня за предплечье осмотрел и так подозрительно хмыкнул. Затем завел меня в другую комнату. Светлую, жалюзи на окнах. Женщина высокая в очках подошла, ее рука в резиновой перчатке взяла мою, а второй принялась катать маленьким валиком мои ладони, тщательно прокрашивая каждую подушечку пальцев темной краской. По очереди, начиная с большого пальца правой руки, каждый палец по отдельности, прислоняя к бумаге, закрепленной на обычном канцелярском планшете. Потом то же самое проделала с левой рукой. И напоследок отпечаток полных рук, целую ладонь.

Затем мне предложили влажную салфетку, чтобы оттереть свои испачканные пальцы. Одной оказалось мало, но больше не дали, так и повели дальше, а испачканные руки обтерла о джинсы, лучше так чем чувствовать это липкое противное ощущение.

А потом действительно осознала, что нахожусь в полиции, лишь тогда, когда меня поместили за решетку. Изолятор временного содержания вроде так он называется в фильмах или просто в народе обезьянник. Вот вам и примерная хорошая домашняя девочка оказалась зечка. Причем за хранение наркотиков, которых я в глаза ни разу не видела. Кто мне их подкинул? Лиза? Больше некому, она угрожала мне, причем так открыто, разве стала бы мне об этом так прямо говорить. Не настолько же она глупа, хотя чего ей бояться ее угрозы никто не слышал, только грязные оскорбления в мой адрес. После скандала про связь с преподавателем легче поверить и в ложь про наркотики. Вот же дрянь!

Я зашла и встала как вкопанная у порога. У стены сидела одна женщина. Явно в белом парике. В вульгарной одежде. Проститутка? Первое что промелькнуло в голове. Меня посадили вместе с девицей легкого поведения и то хорошо, надеюсь, она здесь из-за своей «профессии», а не из-за чего поопасней, может повезет и она окажется адекватной.

— Что стала, милая, проходи, — она оторвала свой взгляд от разглядывания маникюра, красного в крапинку, — Не укушу.