— Доказательства! — потребовал Арес.
— Я слышал, как отец обсуждал с моим наставником свойства Кольца Света, а затем сказал, что хочет подарить его своей фаворитке миледи Баастет, но при этом не хочет навредить ей своим подарком. Извини. Если бы я раньше обратил внимание на твой браслет, я бы сразу сказал о своих подозрениях.
Арес посмотрел на золотой браслет — подарок той, что он считал матерью, и почувствовал, как уходит почва из-под ног. «Теперь понятно почему родители прохладно относились ко мне, хотя не забывали хвалить за то, что они считали хорошими поступками, и высшие баллы в учёбе. Ну так, похвалить может каждый, а вот пожалеть, когда тебе плохо, лишь тот, кто любит», — угрюмо подумал он и вновь ощутил себя никому не нужным, как это часто случалось с ним в детстве.
Память всколыхнулась, отзываясь на его волнение, и воспроизвела картину из прошлого:
Вот маленький Арес, захлёбываясь слезами, бросается к матери, стоящей в окружении других фрейлин, но Зенобия отстраняет его от себя и как ни в чём ни бывало, продолжает разговаривать и смеяться. А вот его отец Зенон Парменид о чём-то беседует с приятелями, а затем протягивает руку и на его ладони возникает крошечная вселенная. Очарованный чудом творения Арес подбегает к нему и с отцовского лица пропадает оживление. Строгим голосом он велит ему пойти домой и заняться уроками.
Зёрна посеянного сомнения дали всходы, и память одно за другим подсовывала Аресу воспоминания, подтверждающие слова Николса. Обида росла как снежный ком, пока он не вспомнил и кое-что другое из жизни с родителями и перед его внутренним взором вновь замелькали картины из прошлой жизни:
Второй Круг Перерождения — это возраст отрочества и, как следствие, подросткового бунтарства. Его отношения с родителями натянуты до предела. Ареса бесит всё: и слёзы матери, которая уже нервно вздрагивает при его появлении, и попытки отца поговорить с ним по душам. Он не замечает — как видит это сейчас — что равнодушие родителей кануло в Лету, и они, как могут, стараются достучаться до его сердца. Юный Арес платит им тем, что с изощрённостью садиста изводит их постоянными капризами и страхом за его жизнь. Вот и в этот раз он не прошёл мимо группки провинциальных богов и без всякого повода врезал одному из них кулаком по лицу.
На его несчастье, это оказались Разрушители — самая жестокая раса богов.
Избитый до полусмерти Арес очухался лишь через сутки и обнаружил, что лежит в луже собственной, уже подсохшей крови и, что самое неприятное, у него отрезаны кисти рук и стопы ног. Его спасла молодость, приправленная кошачьей живучестью. Собрав остатки магических сил, заложенных в него природой, он переместился домой и вновь потерял сознание.
В следующий раз Арес очнулся уже в своей кровати — слабый как новорожденный котёнок, но, к его радости, при целых конечностях. Рядом сидела Зенобия. Видя, что он пришёл в себя, она уткнулась лицом в ладони и заплакала, да так горько, что у него подступил комок к горлу. «Мама, не плачь!» — попросил он и, сев в кровати, впервые за долгое время её обнял.
«Хорошо хоть голову не оторвали», — устало сказал вошедший Зенон и протянул ему жезл силы — волшебное лекарство, исцеляющее от любых увечий и болезней. Тогда он воспринял это как должное и лишь сейчас задумался, откуда отец его взял, — ведь жезлы силы выдавали только с разрешения лорда Хаоса. Почему-то Аресу не верилось, что он ходил к нему на поклон. Да и не мог бог низкого ранга так быстро получить аудиенцию у владыки Двенадцатого континуума. А это значило, что, нарушив запрет, Зенон сам создал жезл силы. Чем ему это грозило, Арес боялся даже подумать, — ведь лорд Хаоса люто ненавидел творцов и всячески их притеснял, хотя именно они поставляли ему жезлы силы — основу его могущества.
Может, Арес повзрослел, а может, наконец-то понял, что не безразличен родителям, но с той поры их отношения изменились к лучшему. Конечно, временами он взбрыкивал, но это было уже не так остро, как раньше. Во всяком случае, его эскапады больше не носили характер беспощадной войны с родителями.
Когда оракул предрёк ему службу в Легионе убийц, Зенон страшно расстроился. Он хотел, чтобы Арес пошёл по его стопам и тоже стал творцом. Проигнорировав предсказание, он подал прошение в канцелярию, ведающую распределением молодых богов. Ответ пришёл в тот же день. Это было распоряжение о немедленной отправке Ареса в казармы Легиона убийц. Поникший Зенон, клянущий себя за прошение, обнял его и вручил ещё один жезл силы, сказав, чтобы Арес никому его не показывал. Затем пришла очередь Зенобии прощаться с сыном. Со слезами она одела на его руку «Кольцо света», мол, этот браслет убережёт его от несчастий.
«От собственной дурости не убережёт никакой артефакт», — вздохнул Арес, припомнив, сколько раз попадал в различные неприятности: и на службе в Легионе, и по милости Николса, находясь в шкуре творца.
Желая быть беспристрастным, он попытался вызвать в памяти образ леди Баастет. Но как он ни старался, он видел лишь надменную черноволосую красавицу, в чьих зелёных глазах, перешедших ему по наследству, ни разу не промелькнуло ничего похожего на материнскую любовь, какую он читал в глазах Зенобии. Затем он попытался представить лорда Хаоса на месте своего отца и внутренне содрогнулся.
— Что бы ты ни говорил, а «Кольцо света» — это мамин подарок. И вообще, мои родители Зенон и Зенобия Пармениды и другие мне не нужны.
Николс одобрительно глянул на брата.
— Я рад, что ты не отказался от них, узнав, кто твои настоящие родители.
— Они и есть мои настоящие родители. Мне плевать, кто там меня родил.
— Что ж, тем лучше. Я уж было забеспокоился, что ты возненавидишь меня из-за леди Баастет.
Арес покачал головой.
— Не беспокойся, она мне чужая. К тому же это леди Баастет хотела убить твою мать.
— Откуда ты знаешь?
— Слухи. Как правило, они правдивы — в отличие от официальных версий.
— Согласен, — усмехнулся Николс и повернул разговор в нужную сторону. — Так ты присмотришь за пророчеством и прочими делами на планете?
— Хорошо, — согласился Арес.
— Тогда у меня к тебе просьба. Мари удалось разорвать брачные узы и в настоящее время Никотан свободен от Пророчества. Сделай так, чтобы он их не возобновил. Я хочу, чтобы он остался в живых.
— Постараюсь, но ничего не обещаю… Апчхи! Кстати, не находишь странным, что девчонке удалось это сделать? Ведь душа Лоти не должна была этого допустить.
— Ты прав, это странно. Может, дело в том, что Никотан не только участник Пророчества, он один из королей Квадратуры круга. Если у Мироздания есть на него свои планы, оно способно внести коррективы в его судьбу. Правда, это предвещает неприятности такого масштаба, что как-то мне не верится, что такое возможно. Да, есть ещё вариант. Аватара могла подавить душу Лотиэль, которая служит основой Пророчества, и оно пошло вразнос. Но такая ситуация вообще из ряда вон, да и душе смертной не справиться с душой богини… — принц Хаоса призадумался. — Хотя кто знает. Даже с учётом того, что она аватара, Мари — слишком уж необычная девушка. А ты что думаешь по этому поводу? — обратился он к брату.
— Мне-то откуда знать? Я всего лишь убийца и по совместительству твой охранник. Апчхи! Да что б тебя!.. Апчхи, апчхи!.. Ну всё, я пошёл! Апчхи!
Расчихавшийся Арес исчез и Николс по-хозяйски огляделся по сторонам. «Кошак прав, слишком много древней пыли. Пора прибраться», — подумал он и, повинуясь его воле, в эдеме заплясало множество вихрей, которые на этот раз выполняли роль пылесоса. Затем небо затянули тучи и хлынул ливень.
Всё бы ничего, но дождь не только до блеска отмыл райскую зелень, но и вызвал у неё такой бурный рост, что принц Хаоса, опасаясь быть погребённым под стремительно растущими растениями, поспешно переместился к Аресу и запечатал вход в эдем. К его досаде, этим дело не кончилось. Первозданная растительность, до предела заполонившая эдем, нашла лазейку и устремилась в реальное пространство, и обоим богам пришлось основательно попотеть, борясь с её вездесущими побегами. Когда рост зелени замедлился, они запустили в эдем многотонные живые танки, и они пожрали большую часть распоясавшейся зелени.
