Рени молчала, не делая попытки его утешить, хотя он ощущал на себе взгляд её немигающих чёрных глаз. Как и положено настоящей кошке, его Кошка так и осталась для него загадкой. И хотя Палевский вроде бы знал её как облупленную, но бывали моменты, когда он не мог понять, о чём она думает, например, как сейчас. Впрочем, этому незнанию мыслей жены было ещё одно объяснение, о котором он старался не думать, — ведь оно превращало ложь в правду и это было горше всего. Тогда выходило, что он обманывает самого себя.
ГЛАВА 24. Люди встречаются, люди влюбляются, но вот женятся ли?
— Проходите-проходите, не стесняйтесь, дома только мы с мышонком! Идите в гостиную, а я быстренько смою шампунь с головы и сразу же присоединюсь к вашей тусовке, — сказала Мари, подслеповато щурясь. Она вышла к гостям завернутая только в одно полотенце и с мыльной шапкой волос на голове.
Иван с Соней, понимающе переглянулись, видя, что Ник Реази, пришедший вместе с ними, не сводит глаз с девушки. Правда, о чём он думает при этом было сложно судить по его лицу, но то, что он далёк от восторга, это было ясно как божий день.
— Машка, имей совесть! Что ты вводишь мужиков в искушение? Порядочные девушки не встречают гостей в таком виде, — решил Иван приструнить приятельницу.
— Так-то порядочные! А я-то здесь причём? У них, наверное, и гости порядочные и не шляются по домам без приглашения. А вы, если припёрлись без спроса, то нечего привередничать. Некоторые товарищи почли бы за счастье, что могут лицезреть хозяйку дома в натуральном виде. Идите куда сказано, а я сейчас буду. О, чёрт-чёрт! — со стоном воскликнула Мари, когда потекший шампунь попал ей в глаза, и бросилась в душевую, ловя на ходу развернувшееся полотенце.
Компания направилась в сторону гостиной по довольно длинному коридору и оказались в светлой нарядной комнате, интерьер которой был выдержан в классическом стиле дворцов конца 17 века, но без особых излишеств в лепнине и позолоте. В центре потолка висела хрустальная каскадная люстра, низко нависая над обеденным столом, инкрустированного деревом. Соня сразу же направилась туда, где у камина стояла традиционная тройка мягкой мебели — причудливый диван и пара кресел, выполненных в старинном стиле и обтянутых шелковой тканью с красивым цветочным рисунком. Молодые люди расселись уже привычным способом: Иван и Ник сели в кресла, а Соня пока ещё в одиночестве расположилась на диване.
Спустя некоторое время в комнату вошла очаровательная девочка лет двенадцати. Тоненькая, большеглазая, с копной тёмно-рыжих кудрявых волос она в своём эксклюзивном наряде походила на сказочного эльфа. Девочка сделала несколько шагов и застыла на месте, с восторгом глядя на гостей.
Ник Реази с недоумением воззрился на неё, не понимая в чём дело и Иван, видя это, вновь задался вопросом, кто же он такой. Гость из клана Ягуара был скрытен, но его выдавала реакция на такие вот всем известные вещи. Соня быстро глянула сначала на одного, затем на другого и с улыбкой заметила:
— Ник, ты забыл, какое мы производим впечатление на людей без экранирующего поля? Удивительно, что она ещё не привыкла, живя в вампирской семье.
— Ха! Имея дома такой образчик кошмара, как Машка, это совсем не удивительно. Удивительно, что ребёнок ещё не прячется от нас под диваном, — поддержал Иван любимую девушку, хотя его задело, что она поспешила на выручку его бывшему сопернику.
Переместившись, он сел рядом с Соней и по-собственнически обнял за плечи, не обращая внимания на её неодобрительный взгляд.
— Это да, она ужасна, — отозвался Ник. — Выглядит так, что хоть сейчас на улицу, к этим… — он наморщил лоб. — Как будет по-русски клошар?
— Бомж, — подсказал Иван.
— Да, хоть сейчас к этому мусору на социальном дне.
— Вообще-то я не внешность имел в виду, — заметил Иван с ухмылкой.
— Неправда, Мариэль очень добрая и красивая! — неожиданно подала голос девочка и, смутившись, густо покраснела. — Хотите, я принесу вам поесть? — чуть слышно предложила она.
И тут Ник Реази снова их удивил. Привычное высокомерие исчезло с его лица, и он с приветливым выражением похлопал по подлокотнику кресла.
— Ничего не нужно. Подойди ко мне.
Девочка подбежала к Нику, и он посадил её себе на колени.
— Как тебя зовут, малышка? — ласково спросил он.
— Аннабель, — ответила девочка и, искоса глянув на него, вспыхнула как маков цвет.
— Красивое имя, — одобрил Ник. — Ты учишься?
— Да… мама Рени водит меня в школу.
— Ну и как твои успехи?
— Плохо по математике, — созналась Аннабель и опустила голову.
— Не расстраивайся, котёнок! В математике главное это твёрдо усвоить основы. Если хочешь, я тебе помогу.
— Правда? — просияла девочка.
— Слово райделина, — улыбнулся Ник и Аннабель, засмущавшись, убежала от него к Соне.
«Слово райделина? — тут же подметил Иван. — Интересно, что это за зверь такой, этот райделин, и с чем его едят?» Заметив, что Соня с благосклонностью посматривает на Ника, он склонился к её уху и громким шепотом сказал:
— Беккер, успокойся! Ты не завербуешь Реази в ряды пацифистов, поверь мне. Может, он неплохо относится к человеческим детёнышам, а вот взрослых особей он ни во что не ставит. Я сам видел, как он спокойно убил подвыпившего парня лишь за то, что тот его толкнул, а затем прикончил всю его компанию, когда они набросились на него. Интересно, почему ему всё сошло с рук? Ведь он устроил бойню средь бела дня и вдобавок в людном месте.
— Потому что у меня есть индульгенция, подписанная шефом СБ.
Ник положил «Popular Mechanics», и потянулся за свежим номером «Scientific American», лежащим на журнальном столике.
— А! Тогда это всё объясняет. За исключением снисходительности самого шефа СБ, — сказал Иван, впечатлённый скоростью, с которой он читает.
Он не сомневался, что Реази именно читает, а не просто красуется, пролистывая страницы. Он сам пользовался такой же техникой скорочтения.
— Просто Штейн не смог мне отказать, — ответил Ник, не отрывая глаз от журнальной полосы.
— Вот именно! Кто любит детей, тот не может быть плохим человеком, — не слишком вразумительно воскликнула Соня и, чтобы больше не раздражать своего ревнивого рыцаря, переключилась на девочку, которая, робко поглядывая на неё, сидела на краешке дивана.
Лишь самую малость играя на публику — девочка ей на самом деле нравилась — она привлекла её к себе и с нежностью поцеловала в щёчку.
— Мне бы такого феникса! Аннабель, ты просто прелесть. Хорошо, что ты вышла к нам, а не дичишься, как обычно. Да, можешь звать меня Соней, а это дядя Иван, — она проследила за взглядом девочки и усмехнулась, когда та спряталась за неё, заметив, что Ник смотрит на них. — Не тушуйся, малышка! Дядя Ник у нас из тех, кто производит незабываемое впечатление на всех женщин, за исключением твоей сестры, которая не поддаётся его чарам исключительно по причине дурновкусия.
— Так уж и незабываемое? — вопросила Мари, вышедшая наконец к гостям.
Соня глянула на подругу, босую взлохмаченную, одетую в короткий чёрный топ и драные джинсы, пестрящие незапланированными дизайном дырами, и возвела очи горе.
— Господи! Ты что на себя нацепила? — не удержалась она от возгласа.
— Но-но! — Мари выразительно глянула в сторону хмурого Ивана, которому явно не нравились похвалы в адрес Ника, причём настолько, что он отсел подальше от Сони. — Мы о чём договорились? Месяц, к твоему сведению, ещё не кончился.
— Неужели? — Соня наморщила лоб, шевеля губами. — Прости! Я всего лишь хотела сказать, что у тебя очень оригинальный вкус, который дано понять немногим.
— Кто бы сомневался, что именно это ты и хотела сказать, — Мари плюхнулась рядом с Аннабель и с ревнивым видом дёрнула девочку к себе. — И вообще, Беккер, руки прочь от нашего добра! Своего феникса тискай, а нашего не тронь.
— Так говоришь, будто я собираюсь украсть её у вас, — сердито сказала Соня.
— Нет, вы только посмотрите, она ещё и обижается! — возмутилась Мари. — Друзья называются! Стоит только выйти за дверь, как тут же все косточки перемоют. И вкуса-то у меня нет, и выгляжу я так, что только фениксов пугать. Ну погоди, Ладожский! Ладно, Сонька гадости говорит, я уже привыкла, но ты-то предатель, подпевала несчастный. Всё! Больше не смей с ней встречаться. Она тебя портит.
