Вот и сейчас в голову лезут мысли о Кэссиди. Она вечно влипает в истории. Ей всегда нужна поддержка, особенно после разрыва с ее последним обормотом. Ей на удивление «везет» на неудачников, большинство из которых безработные или социопаты с нездоровыми наклонностями. Один из них, Анджело, избил ее до полусмерти и отправил в больницу. Мама с папой оплатили лечение и забрали Кэссиди к себе, но с тех пор, как они погибли под колесами пьяного водителя, выручать сестренку из бесконечных передряг – моя забота.
Наконец долгожданный сон побеждает тревогу. Я уплываю по реке забвения, которого так жажду, как вдруг в спальню врывается пронзительный вой сирены. Визг охранной сигнализации разрывает барабанные перепонки, отражаясь от стен. В комнату вбегает Роб и щелкает выключателем. Он что-то кричит, но сквозь визг сирены не слышно ни слова. Муж подскакивает ко мне, закутывает в пуховое одеяло и, подхватив на руки, выносит из спальни.
Я кричу:
– Что случилось?
Сигнализация орет, не переставая. Роб резко останавливается, ставит меня на ноги, толкает в кабинет и кричит в ухо, чтобы я заперлась внутри. Затем выбегает из комнаты, а я запираю дверь на замок.
Через несколько секунд вой стихает. В ушах остается странный звон. Поплотнее закутавшись в одеяло, стоя босыми ступнями на холодном деревянном полу, я смотрю на дверную ручку, ожидая услышать Роба. Время почти не движется. Снаружи ни звука.
Я словно приросла к полу. Бешеный стук сердца соперничает со звоном в ушах.
Надо позвать на помощь, но, увы: кроме компьютера, пароль от которого мне неизвестен, ничего подходящего нет. Подхожу к столу, надеясь найти смартфон Роба и набрать экстренный вызов без кода. Среди прочих вещей обнаруживаю булавку. Она выполнена в виде треугольно-закрученной серебряной линии, которую вертикально пересекает символ бесконечности.
Я тянусь за ней, спотыкаюсь о край сбившегося у ног одеяла. Восстановив равновесие, поднимаю голову и вижу, как кто-то таращится на меня. Через стекло. Но как только я, замерев, упираюсь взглядом в незнакомые глаза, видение исчезает.
– Роб! – Я бросаюсь к двери, быстро открываю ее и, оглянувшись на окно, падаю в объятия мужа.
– Что такое? – взволнованно спрашивает он, бережно прижимая меня к груди. – Что случилось, София?
– Там кто-то был! Я видела чьи-то глаза! – Не покидая уютных объятий мужа, указываю на окно.
– Я тоже его видел. Полиция уже едет.
– Кто это?
– Не знаю, любовь моя, – от волнения его британский акцент усиливается, – какой-то обнаглевший придурок…
Нас допрашивают приехавшие полицейские, осматривают имущество и записи с камер, а у меня в голове вертится только один вопрос: с чего Роб взял, что это был мужчина? Я видела только глаза, и они с таким же успехом могли принадлежать женщине. Слова мужа вызвали сомнения, потому что в прошлом он неоднократно мне лгал.
Поймав Роба на измене в третий раз, я ничего не сказала. Нет, я не застала его в постели с другой, я нашла его аккаунт на сайте свиданий для женатых. Что тут скажешь? В нашем изменчивом мире жить и так не просто; незачем воевать с тем, в ком я все же надеюсь обрести союзника.
Я все еще верю, что Роб изменится. Глупо, знаю, но что поделать? Иначе я просто сойду с ума.
Глава 2. Мирная смерть
На мне белоснежная хлопчатобумажная ночная сорочка. В такой, распустив седые волосы до талии, могла отправляться ко сну моя бабушка. Плотная ткань скрывает руки и доходит до щиколоток. Я иду босиком по крыше высокого здания. Наверху ночное небо, внизу светит тусклыми огнями город. Сильный ветер – ни теплый, ни холодный – прижимает ночную рубашку к телу.
Вот я добралась до конца крыши, пальцы ног огибают край. Легкий ветерок развевает волосы. Правой рукой держу в кулаке висящую на шее цепочку с крестиком – он принадлежал маме. Позади меня кто-то есть: человек, чья жажда грешных злодеяний мне безошибочно знакома.
Стараясь сохранить равновесие, поворачиваюсь на пятках – и, едва встретившись взглядом с дьяволом, выпадаю из сна. Трезвонит будильник.
Эти сновидения начались сразу после новости о первом убийстве. Всякий раз лишь краткий фрагмент. Как и в любом сне, эмоции важнее происходящего. Вот и сейчас я испытываю облегчение, к которому примешивается чувство вины. Такое накатывает, когда узнаешь, что кто-то из близких опоздал на разбившийся самолет, а вокруг тебя страдают те, кому повезло меньше…
Тянусь к телефону, выключаю будильник и нежусь в постели еще минуту. Невзошедшее солнце возвещает о себе тусклым светом, который с каждым мгновением становится ярче. Предвкушая грядущий день, я набрасываю на обнаженные плечи шелковый халат и туго затягиваю пояс. Отправляюсь на кухню, крепко сжимая в руке мамин крестик.
Над горизонтом, навевая спокойствие, занимается заря, и сухой плоский ландшафт все больше напоминает картину, а река Колумбия изгибается небрежно брошенным на землю серпантином. Сегодня понедельник. Скоро горожане проснутся и, закончив утренние сборы, превратят шоссе в медленно ползущую огненно-красную змею.
На каменной столешнице вибрирует телефон. Я не отвечаю – посижу еще немного, полюбуюсь на городскую панораму, наслаждаясь утренним кофе.
Так напугавшее меня прошлой ночью вторжение кажется сном, однако неотступная тревога не оставляет сомнений в его реальности. Я все еще чувствую на себе пронзительный взгляд тех глаз за окном в кабинете Роба. Мне вдруг мерещатся какие-то тени, и тишина пустого дома, которой я только что наслаждалась, начинает нервировать.
По длинной подъездной дорожке на новой машине плавно выезжает сосед. Между домами достаточно места для вечнозеленой живой изгороди, но ее нет. Хорошо, что я настояла на оклеивании окон тонирующей пленкой. Теперь она спасает не только от любопытных взглядов, но и от утреннего солнца. В Дип-Ривер выживают лишь деревья, посаженные человеком, и без дополнительного ухода они неспособны существовать в условиях местных суровых зим и беспощадного лета.
Скоро Роб вернется из спортзала и предложит принять с ним душ. Я не против.
На смартфон пришло очередное сообщение. Надо проверить: вдруг это Роб. Но это не Роб. Это сплетница Мелани, которая считает меня своей подругой. Знает все обо всех. Искренне верю, что ей подошла бы карьера сующего нос в грязное белье репортера желтой газеты. Впрочем, она также прекрасно вписывается в роль вечно недовольной домохозяйки. Прочитав начало: «Обалдеть! Видела новости?», открываю сообщение полностью. Моему вниманию предстает куча эмодзи и ссылка на сайт местной газеты. Заголовок над статьей гласит: «Еще одна женщина найдена мертвой. Местные жители опасаются за свою жизнь».
Я с самого начала наблюдаю за развитием этой истории. На мой взгляд, СМИ уделяют ей гораздо больше внимания, чем следует. Хотя для маленького Дип-Ривер это, пожалуй, и правда сенсация. Событие прочно заняло место рядом с заметками о непрекращающихся протестах.
Открыв статью, читаю скудные подробности, от которых мурашки идут по коже.
– Привет, любовь моя!
– Ты меня напугал, – говорю входящему на кухню Робу.
На нем спортивные шорты и футболка с символикой благотворительного мероприятия, которое его компания провела в прошлом году.
– Прости, красавица. Что такая напряженная? – интересуется он, бросая ключи на место, где прежде лежал мой телефон.
– Пишут, еще одну женщину нашли мертвой, – отвечаю я, не отрывая глаз от интернет-статьи.
– Еще одну?
– Да. У полиции до сих пор никаких зацепок.
Я кладу смартфон и беру чашку с дымящимся ароматным кофе.
– Это настораживает. – В его голосе сквозит скука.
– Не то слово. – Наблюдаю, как Роб смешивает послетренировочный коктейль. После недавней силовой нагрузки в спортзале мышцы на его руках напряжены и хорошо очерчены.
– Ты знаешь, что такое фентанил?
– Конечно: сильное обезболивающее.
– А ты знал, что обе женщины умерли от него?