— Малышка моя, — шепчет Марико. — Я всегда буду на твоей стороне, чтобы ни случилось.

Изанами прикрывает свои глаза и ощущает тепло источающееся от сердца матери. Наступает тишина, но госпожа ее нарушает.

— Акими все так же не может уснуть без сказки на ночь?

— Да, — улыбаясь отвечает Марико.

— Однажды, я тебе обещаю, — неожиданно дает слово старшая дочь. — Я научусь быть хорошей сестрой и прочитаю очередную сказку на ночь сама.

— Изанами? — Вопросительно произносит Марико.

— Она же наше маленькое чудо, не правда ли?

— Да, — шепотом подтверждает слова дочери мать.

— Просто дождись, когда я усну, и тогда можешь оставить меня, — шепчет сонным голосом Изанами.

Марико явно ощущает, как ее колен касается что-то холодное и твердое.

— Хорошо, моя маленькая госпожа, моя повелительница тьмы.

Юкио приходит в себя через пару минут, после того как демоны покинули его дом. По всему телу раздается адская боль. Непрекращающаяся слюна с кровью все вытекает и вытекает изо рта на землю. Юноша глубоко старается вздохнуть, но тело ясно дает понять, что это невозможно. Вслед за этим, сильная боль в голове заставляет его закричать подобно подбитому, жалкому зверю. Он старается открыть свои глаза, но только спустя пару секунд понимает, что глаз у него нет. Их вырвал демон, что пришел к нему в дом за Рейн.

— Рейн! — Ярка блеснула мысль в голове. — Что с ней? Она в порядке? — Разум атакует сам себя бесполезными и неуместными вопросами.

Сосредоточившись на своем теле, юноша начинает шевелить руками. Уперевшись в землю, он бесполезно старается себя оторвать от нее.

По щекам не прекращая течет влага. Он понимает, что это никакие не слезы, это настоящая кровь, его кровь. Юноша еще раз старается приподняться на руках, но тело не желает подчиняться. В груди раздается адская боль. Мозг юноши не понимает, где боль сильнее в глазах или же в груди, от того с переменным успехом фиксирует только одну из них. Это позволяет ему в один из таких моментов, все-таки оторвать тело от земли и подняться на четвереньки.

— Рьэ, рьэ, — захлебывается в своей слюне Юкио. — Рьэйннь! — Ему все же удается произнести ее имя.

Он пытается ползти в сторону, не зная где находится его дом.

— Рьэ, рьэ, Рьэйнь! — Кричит юноша, надеясь услышать ответ в этой мрачной тишине.

Но ответа не следует, он здесь один. Как только эхо от его крика затихает вдали района, юноша падает лицом в землю, без каких-либо признаков жизни.

Сон поистине великая вещь. Многим она дает примирение со своим внутренним я, а кому-то дарит надежду на лучший завтрашний день. Он раскрывает, хоть и в своей причудливой форме, тайные желания и настоящие страхи, что изо дня в день терзают душу. Но не зависимо каким бы не был сон, это приключение, которое проходит каждый осознанно или нет.

В отличии от остальных членов своей семьи Изанами не видит снов. Вместо этого, она все время, пока тело находится в покое, погружается во тьму. Здесь нет ни шума, ни видений, что вели бы свой незатейливый мотив. Нет. Только одиночество, только холод, только пустота.

Как и любой другой человек, она хотела бы окунуться в расслабляющие мотивы сна, чтобы отбросить всю тяжесть мира и немного отдохнуть. От себя, от своих обязанностей, от всего, что гнетет ее юное сердечко. Но вместо этого Изанами приходится страдать. Пока однажды, госпожа не решает посмотреть на ситуацию, с другой стороны. Да, ее обделили таким чудесным даром, как безмятежный сон, но даже в этой ситуации она умудряется отыскать плюсы. Спокойная обстановка позволяет обдумать принятые решения, влияющие как на настоящее, так и на будущее. Это помогает ей смириться с несправедливым положением дел, и пустить свои силы в необходимое русло.

Госпожа вспоминает вечерний разговор с матерью. Как нежно женщина старалась повлиять на ее неисправимый нрав и характер. Как упорно старалась согреть ее холодное сердце.

— Мамочка, — шепчет сама себе госпожа. — Смирись, это невозможно. Я такая, какая есть.

Очередной раз прохаживаясь по комнате от одной мрачной стены к другой, сердце Изанами пронзает сильная боль. Девушка падает на колени и открывает рот. Грудь сдавливает подобно тискам.

— Больно! — Выкрикивает госпожа. — Что со мной происходит?

Мышцы живота болезненно сокращаются и изо рта вырывается поток крови с кусочками плоти. Вслед за этим боль устремляется по всем остальным нервным окончаниям, отчего напрягается даже лицо. Тело вновь извергает поток крови.

— Нет, я еще не готова, — шепчет госпожа, уперевшись руками в пол, и лицезрея месиво перед собой. — У меня нет времени, мне нужна чистая плоть.

Изанами сразу вспоминает о юноше, что заночевал в ее доме пол месяца назад. Она тогда его клеймила своей меткой и даже отправила малявку, чтобы та поставила печать.

— Да, — улыбается сквозь боль девушка. — Мне нужна его плоть. — В глазах госпожи зарождается темный огонек счастья. — К черту обряды, нет времени на все процедуры, я должна сожрать его свеженьким, иначе не доживу до конца месяца.

Осмотревшись вокруг, Изанами, понимает, что все что сейчас произошло, было вовсе не во сне, а наяву. Она медленно поднимается на ноги.

— Где мой суженый? Где моя еда?

Слегка откинув голову назад, госпожа прикрывает глаза и сосредотачивается. Она глубоко вздыхает, стараясь как можно лучше прочувствовать состояние энергий вокруг себя и вокруг всего дома.

— Отлично, значит мои силы пока не ослабли. Нужно поторопиться.

Посмотрев в сторону заделанного окна, Изанами совершает шаг и исчезает. Госпожа направляется на охоту, на того, кто станет для нее очередной добычей и ее спасением.

Тьма быстро сдает свои позиции перед настырным напором солнца, что неумолимо поднимается на небосвод. Вслед за этим, птицы начинают заводить свои утренние мотивы, а цикады подыгрывают им невообразимым стрекотом. Легкие порывы ветра, касаются макушек деревьев, заставляя ожить листву, и дополнить игру животных своим шуршанием. Город медленно просыпается и начинает заполняться привычными звучаниями. Открываются ранние лавки и магазинчики, сонным полу-бегом стремительно двигаются люди, что вышли на утреннюю пробежку. Раздается гомон автомобилей, вечно спешащих на работу или просто по своим делам людей. Приглушенные ритмы светофора, радостные и довольно громкие голоса подростков, спешащих на учебу в школу или академию, а также другие возбудители спокойствия.

Марико просыпается с первыми лучами солнца, прорвавшимся через крышу соседнего здания, и к тому моменту, как Акими только-только открывает свои глазки, нещадно протирая их после сна, уже начинает приготовление пищи.

По дому вновь распространяется волна импульса, что не может не заметить женщина. Она тут же бросает свои дела и направляется в комнату старшей дочери, в надежде, что ее одной будет более чем достаточно.

— Мамочка, — медленно произносит голос из тьмы.

— Да, доченька, что-то случилось раз ты вызвала меня в такую рань?

— Да, случилось, — сдерживая свою злость произносит госпожа.

Марико ощущает ярость и не понимает причин ее возникновения.

— Милая, — шепчет осторожно женщина. — Что произошло?

В тот момент, когда Изанами начинает говорить, дверь в ее комнату открывается и внутрь входит сонная Акими позевывающая своим ртом.

— Извини сестричка, кланяется неумело малышка. — Я как профнулася, слазу к тебе побезала.

Обе девушки отмечают состояние малышки. Она даже не успела ничего на себя одеть. Продолжая оставаться в ночной футболочке и трусиках. Изанами ничего не произносит, вновь сосредотачиваясь на своей матери.

— Марико, ты только вчера упрашивала меня быть снисходительней, я ведь правильно помню? — Спрашивает женщину госпожа.

— Да, милая, — отвечает Марико. — Неужели ты решила послушаться моего совета? — Спрашивает женщина.