Изанами выпрямляется и нагло спрашивает:

— Кому, тебе что ли?

Слова госпожи звучат грубо, но Марико уже привыкла к подобному поведению дочери, потому не продолжает этот бессмысленный разговор. Подобное поведение не может не отметить Изанами.

— Сегодня, ты быстро сдалась, мамочка.

— Я уже поняла, что разговор на эту тему будет коротким.

— И правильно, — произносит в ответ Изанами. — Это только мое дело, мамочка. Хватит пустых расспросов.

Наступает непродолжительная тишина. Все ждут дальнейшего приказа от госпожи. Старшая дочь приближается к своей матери и утыкается лицом в ее грудь.

— Доченька что ты делаешь? — Спрашивает женщина.

Девушка отрывается от груди матери лицом, при этом, не отрываясь телом. Смотрит в глаза женщине. У обоих дрожат глаза.

— Мамочка, — почти шепотом произносит Изанами. — Я очень ослабла, я хочу твоей плоти, прямо сейчас.

Мать покорно прикрывает свои глаза и слегка опускает подбородок вниз. Минутку сладости нарушает тоненький голосок Акими, которая приближается к сестре.

— Сестричка, — лепечет она.

Марико и Изанами смотрят сверху вниз. Акими в руках держит одну из конфеток и протягивает ее сестре. Мать своей рукой берет ее из ладошек дочери и неспешно кладет в рот Изанами. Госпожа успевает облизать пальчики матери, прежде чем они покидают ее рот. Все втроем улыбаются друг другу…

Позже тело Марико парит в метре над полом. Оно зависло в воздухе горизонтально, а над ним нависает то ли демон, то ли Екай. Монстр оголил живот женщины, и уже давно разорвал его внешние слои кожи. Опустив свое лицо в кровавую рану, монстр откусывает очередной кусок плоти и тянет вверх. Голову существа украшают короткие рожки, что выглядывают из-под длинных белых волос. У монстра нет глаз, вместо этого там располагается кромешная тьма. Сущность время от времени смотрит в сторону лица женщины, что все это время находится в сознании.

Марико, каждый раз, когда монстр опускается к ее телу, прикрывает свои глаза и ее лицо выражает лишь одно — неимоверную боль. Из глаз катятся слезы, но она ничего не говорит, и не старается помешать существу наслаждаться его пиром.

Только после того, как монстр насыщается, он опускает женщину на пол. Затем касается одним из своих острых коготков края рваной раны. Этого становится достаточным, чтобы плоть женщины полностью восстановилась и зажила. Как только вместо раны вновь начинает красоваться упругий живот женщины, существо облизывает его своим длинным кровавым языком, заканчивая всю процедуру теплым поцелуем в пупок.

Залечив тело матери, Изанами выпрямляется и слегка откидывается назад. Госпожа скалится от удовольствия, что испытывает в данную минуту. По ее телу расходятся кровавые нити, что пропитывают и обновляют бледную плоть тела энергией. Как только процесс заканчивается, Изанами быстро скрывается во тьме.

Марико не сразу усаживается на пол своей задницей. Она медленно, терпя остаточную сильную боль, поправляет подол кимоно. Таким образом ее тело практически полностью скрывается под слоем тонкой ткани, но грудь остается доступной для взгляда.

— Мамочка, — слащаво произносит голос из тьмы. — Спасибо тебе за угощение. Надеюсь, я не была с тобой слишком груба?

В голосе Изанами ясно прослеживается нотка издевательства, над матерью. Но Марико никак не реагирует на провокацию дочери.

— Все хорошо, госпожа, — склоняя свою голову отвечает женщина. — Я уже привыкла к твоей грубости и аппетиту.

Она, конечно же врет своей дочери, Изанами это прекрасно понимает. Госпожа позволяет матери соврать, желая лишь одного, чтобы женщина поскорее восстановилась от ее прикосновения.

— Я знаю, что я груба, — шепчет голос Изанами. — Но ты знаешь, что я по-другому не умею.

Женщина глубоко вздыхает, терпя остаточную боль в теле, она прижимает руку к своему животу, где недавно рвали ее плоть.

— Госпожа, я же говорю …

— Нет, — грубо перебивает ее Изанами. — Не ври, мамочка, я знаю, что тебе очень больно, когда я так делаю. Не ври мне никогда. Я вижу это по твоим слезам, что скатываются по щекам, когда ты терпишь меня. Но ты сама знаешь, что со мной будет, если я не …

— Я знаю, госпожа, — перебивает дочь Марико. — Мои слезы не поэтому, — на что-то намекает женщина. — А потому что…

— Я помню, — гневно перебивает свою мать дочь. — Нет, нет, и еще раз нет, я не позволю тебе этого.

— Но почему? Я бы… — только начинает произносить Марико, как ощущает резкое перемещение массы тьмы в свою сторону. А затем раздаются громкие крики.

— Тебе мало Акими, мамочка? Этой мелкой, радостной козявки?

— Ангелочка, — поправляет свою дочь Марико. — Нет, не мало, но ее недостаточно, чтобы согреть твое темное сердце. Ты уже давно не проявляешь заботы о своей младшей сестре.

— Не проявляю? — в конец гневается старшая дочь. — А что мне, по-твоему, делать, мама? Если каждый раз, когда я прижимаю ее к своей груди, она начинает плакать. Каждый раз, когда я хочу к ней прикоснуться, она дрожит так сильно, что кажется и вот-вот выскочит ее сердечко? А?

— Будь к ней снисходительней, моя госпожа, будь ей не госпожой, а старшей сестрой. — Практически шепотом отвечает Марико.

Слова матери выводят госпожу из себя. Но вместо того, чтобы вновь закричать на Марико, Изанами глубоко вздыхает и успокаивается. Наступает продолжительная тишина.

— Я могу идти? — Нарушает тишину сидящая на полу.

— Мамочка, останься еще немного, — упрашивает женщину госпожа. — Я залечу твои раны, а ты просто проведи немного времени со мной.

— Мне еще нужно подготовить Акими ко сну, — возражает Марико.

— За что ты так со мной, мамочка? Я тоже хочу, чтобы ты прикасалась ко мне не от страха, а потому что любишь меня.

— Я люблю тебя, моя малышка, — нежно шепчет мать госпожи.

— Госпоже не пристало проявлять слабость, но я еще юна и мне так тебя не хватает. А здесь во тьме, кроме пустоты и холода нет больше ничего.

Марико знает, о чем говорит ее дочь, но помочь, к сожалению, она не в силах.

— Прости, — лишь шепчет женщина, после чего наступает пауза.

Изанами молчит секунду и продолжает говорить.

— Все хорошо, я сама виновата и признаю это. Ведь не твои безрассудные поступки привели к тому, что теперь даже тьма потихоньку убивает меня, как дневной и лунный свет.

— Доченька! — Позволяет себе вольность женщина, вскакивая с места от шокирующих слов дочери. — Ты, ты почему об этом никогда мне не говорила? Я полагала, что хотя бы тьма защищает тебя от гибели?

— Это не так, — практически шепотом произносит госпожа.

— Ты же знаешь, что я тебя люблю и желаю тебе только счастья. Скажи, как я могу тебе помочь?

Мать вновь старается подобраться к холодному сердцу своей старшей дочери. Из-за того, что с ней произошло пару лет назад, она стала скрытной и такой раздражительной.

— Есть одна вещь, которая могла бы меня спасти, но…

— Но? — Упрашивает продолжать свою дочь мать.

— Твое тело, — кратко произносит Изанами.

— Мое тело, в смысле?

— Все просто. Если бы ты позволила мне в тебя вселиться и забрать бразды правления над твоим телом, мне бы больше не пришлось скрываться во тьме. Мне бы больше не пришлось терпеть постоянную боль.

— Доченька, что ж ты раньше об этом не говорила?

— Все, потому что, я не могу себе этого позволить.

— Но почему?

— Ты забыла мамочка, почему ты стала тем, кем являешься? Забыла на какие жертвы пришлось пойти? Кто тебя заставил это сделать?

— Я, — желает что-то возразить мать госпожи.

— Ты была другой, не такой как сейчас. К тому же, кто будет сидеть с малюткой Акими темными ночами? Кто будет ласкать ее, когда она будет плакать? И как я смогу жить без твоей заботы?

Марико не ожидала подобных и откровенных слов от своей грубой дочери. Она медленно поднимается на ноги и приближается к тьме. После чего на ощупь обнимает Изанами.