Спустя пару дней Рейн начинает самостоятельно двигаться, еще не ходить, а только принимать сидячее положение. Юкио по-прежнему настаивает на том, чтобы она не спешила, ведь ее тело не окрепло. Девушка раздражается и выходит из себя, когда юноша в очередной раз заботливо старается ей помочь. Рейн не нравится ощущать себя совершенно беспомощной. Она постоянно испытывает страх, в особенности от громких или резких звуков, поэтому не может не следить за тем, чем конкретно занят Юкио, пока находится недалеко от нее. Ведь в случае, если он узнает правду, она не сможет ничего предпринять для своей защиты. А что может быть более позорным для такой, как она, чем смерть от простого слабого человечка?

Рейн может долго ругаться: на раны, бинты, что сильно перетянуты, на все что угодно, не желая признавать физической слабости. Юкио постоянно удивляется, откуда столько прыти и злости у юной особы?

Каждый вечер и утро он берет аптечку и заходит в гостиную, где расположил свою гостью. Низко поклонившись, интересуется у нее:

— Рейн, можно я…?

Девушка знает, зачем он приходит, но боится ему сказать, что действительно может ей помочь. А так, приходится терпеть все эти странные способы лечения людей. Порой Рейн кажется, что все это придумали садисты, чтобы поиздеваться над чьим-то организмом.

— Ну, хорошо, — вновь соглашается она на практически бесполезные процедуры.

Юкио медленно приближается к ее голове и ставит аптечку рядом. Неспешно обойдя гостью, вновь задает свой вопрос:

— Рейн, позволишь мне прикоснуться к твоему телу?

Девушка краснеет, ведь еще никому она не позволяла прикасаться к ней более чем один раз, и то по необходимости. Но здесь и сейчас все совершенно по-иному, поэтому всегда говорит да, строя из себя несчастную, которая нуждается в помощи. Хотя, порой Рейн ловит себя на мысли, что ей даже нравится, как нежные руки Юкио касаются ее плоти. Она довольно юная особа и пока не познала силы плотского соития, а потому временами гостью одолевают пошлые мысли, что именно Юкио как раз-таки тот человек, который может стать проводником к познанию этой силы. Но прежде ей нужно залечить раны и набраться сил, а потому приходится мириться с текущими условиями.

Юкио медленно разматывает бинт, поочередно проверяя раны и состояние наложенных швов. Вновь его взору предстает уже привычное выделение в виде серебряной жидкости, которое он ловко удаляет, стараясь не повредить заживающие ткани.

— Ну, что там? — Все так же смущенно спрашивает Рейн, когда юноша склоняется довольно близко к ее телу.

— Прости, но тебе придётся ещё немного потерпеть, раны хоть и затягиваются, но довольно медленно.

— Ясно, — печально отвечает Рейн. Она уже привыкла к плохим новостям, поэтому давно перестала ругаться на неспособность ее тела справиться с нанесенными ранениями.

Юноша аккуратно меняет повязки и вновь затягивает жгуты. Самым сложным испытанием для него становится — заставить раненую пить лекарства. Рейн подолгу отворачивается от Юкио, отказываясь пить гадкие лекарства. А порой закрывает глаза и ждет, возможно того, что юноша отстанет от нее, но Юкио смиренно ожидает, позволяя гневной особе немного поостыть и принять его помощь. Однажды девушка отбрасывает ложку резким движением руки, не желая принимать мерзкую жижу. Тогда юноша отступает ненадолго, чтобы подступиться через какое-то время.

— Как это вообще мне поможет? — Возмущается Рейн. — Такое ощущение, что ты хочешь меня отравить, — произносит она после проглатывания горькой жидкости.

— Извини, но это тебе сейчас необходимо, — в очередной раз оправдывается юноша. — Ты можешь не верить, но эта гадость, как ты ее называешь… — Рейн улавливает сдержанную улыбку юноши. — Приносит пользу для твоего тела.

Медленно, но, верно, проходит два дня, прежде чем, раненая начинает садится. Юкио, беспокоясь о безопасности своей невольно обретенной подопечной, предлагает перенести ее на руках из гостиной в соседнюю от себя комнату, на второй этаж. Ночами снизу довольно прохладно, а даже обычная простуда грозит ухудшить состояние девушки. Рейн даже не стала думать об этом и соглашается. Ей никогда, и никто ранее не предлагал отдельную комнату. Вроде бы банальная вещь, но когда ты окружен несколькими стенами и рядом с тобой нет никого постороннего, то ощущаешь себя в куда большей безопасности, чем в общей комнате или клетке.

Девушка обхватывает шею юноши своими руками, и он медленно поднимает её на руки. Рейн оказывается куда тяжелее, чем была ранее, что не может не отметить Юкио, ступая по ступенькам лестницы наверх. Слова юноши не могли не вывести Рейн из себя, и она чуть не роняет себя и своего спасителя вниз. Только благодаря отличной сноровке, Юкио удается устоять на ногах и не завалиться назад. Неудачно дернувшись ногой, девушка испытывает острую боль, отчего вскрикивает и затихает, скрестив руки на груди.

— Я тебе покажу тяжелая, — надув щеки бубнит Рейн. — По-твоему, что, у меня задница тяжёлая?

— Я этого не говорил, — улыбаясь оправдывается Юкио.

— Неси, давай, — в ответ бубнит раненая и почти шепотом добавляет. — Видите ли, у меня зад тяжёлый, хм.

— Это, наоборот, хорошо, — продолжает оправдываться юноша. — Если ты поправляешься, значит идет к выздоровлению.

— У меня задница, какая надо и вообще, — вновь повышает свой голос девушка. — Мой вес, это мое дело, понял?

— Хорошо, хорошо, — отвечает юноша. — Я не хотел тебя обидеть, прости.

Грубость Рейн совсем не встречает сопротивления и потому быстро растворяется в его нежности. А потому, продолжать грубить ей совсем не хочется, ведь она все-таки здесь гость. Рейн прекрасно понимает, что юноша совсем ей ничем не обязан. Он мог бы давно избавиться от нее и тех проблем, что она доставляет своим присутствием. Но нет, он хороший человек, и потому поступает с ней так, как должны поступать хорошие люди. А значит ей необходимо быть ему чуточку благодарным.

— Прости, — неожиданно нарушает тишину девушка. — У меня скверный характер.

— Я уже привык, — отвечает юноша.

И с этим Юкио не соврал. С того самого момента, как он увидел ее раненую, истекающую кровью, лежащей в траве, и всем своим естеством взывающей о помощи, именно тогда эта прекрасная девушка запала ему в душу. Он постоянно ловит себя на мысли, что все больше его разум заполняет собой образ странной и грубоватой, но такой красивой незнакомки, по имени Рейн. Возможно, юноша ошибается и это просто шалит его не прошедшее половое созревание, но что-то внутри тела екает, когда они находятся рядом, на что не может он не обращать внимание. Поэтому Юкио очень надеется попробовать пригласить девушку куда-нибудь, как-только та встанет на ноги.

Конечно, он прекрасно понимает, что совсем не знает свою гостью и возможно ей будет довольно стыдно за все то, что он сделал, чтобы она выздоровела. Как он спас ее и перевязал раны, как постоянно омывал ее грязное тело, как постоянно убирал тряпки пропитанные выделяющейся из тела мочой, странной серебряной жидкостью и кровью. Но он все же постарается, а пока, нужно сосредоточиться на выздоровлении девушки.

Юкио заносит Рейн в комнату, располагающуюся напротив своей, и медленно усаживает на кровать. гостья быстро осматривается по сторонам, отмечая довольно аскетичное оформление помещения.

— Как-то тут пустовато, — обращает внимание на скудное окружение комнаты Рейн.

Юкио осматривается по сторонам и улыбается Рейн, насколько возможно милой улыбкой.

— Я живу один, а гостей ещё не приходилось принимать, — отвечает Юкио и насмешливо добавляет. — Ты первая, кто ступил на порог моего дома.

— Вот оно как, — успокаивается Рейн и добавляет. — Спасибо тебе Юкио за то, что заботишься обо мне. Кто-нибудь другой давно бросил бы это дело.

— Не говори так, — хочет возразить юноша, но Рейн его перебивает.

— Это так, — произносит она. — Ты же видишь какой у меня скверный характер. Кто бы другой давно избавился от меня или бросил бы на улице.