Глава 12

Лучезар видел, что атаман чем-то озабочен. Утром вернулись двое мятежников, уходивших на разведку. Таймур, выслушав их, стал сильнее хмуриться. Лучезар, оставив Малашу заботам Чары, решил поговорить с атаманом.Таймур сидел в тени кустарника. Молодая листва радовала глаз изумрудным цветом, крохотные и еще клейкие листочки пробуждали самые светлые чувства и жажду жизни. Голубое безоблачное небо и ласковое весеннее солнце призывали радоваться каждому мгновению, но атаман больше походил на грозовую тучу - так суров был его взгляд.- Доброе утро, атаман. Что-то невесел ты, смотрю?- И тебе не хворать, Лучезар. Да нечему радоваться, плохи наши дела… - Таймур, в сердцах отбросил какую-то соломинку, до этого вертевшую в руке.- Один ум хорошо, атаман, а два лучше. Ты расскажи мне всё, может и надумаем что вместе? - Лучезар уселся поудобнее на сухом валежнике рядом с мятежником, показывая, что не отстанет от Таймура.- Да что тут рассказывать, Лучезар. Я надеялся, что мы хоть немного, но выиграем время и с воинами Таргитая встретимся уже после того, как покинем порубежные земли, и будем недалеко от селения мятежников. Но не учёл я того, что с нами женщины и раненые воины. За день мы не единожды привал делаем, да и ночью спим. А Таргитай разослал своих ищеек во все стороны, и идут они и днем и ночью. Сегодня из разведки пришли Босук да Илар. Вчера еще не видно было воинов Таргитая, а сегодня они уже далеко впереди вдоль реки стоят, нас караулят. Чуют, что на порубежных землях мы.- Таймур, не силён я в расположении сиих земель. Объясни, где мы, а где воины Таргитая.- Справа от нас, Лучезар, земли Таргитая. Где река течёт, там и граница. А слева леса каченеев, с ними граница по черному оврагу. А впереди нас пока еще порубежные земли. Но через день пути, прямо перед нами начнётся могильная пустошь, ну, кладбище по-вашему. А это уже владения Таргитая. Вот и получается, что справа и впереди нас поджидают воины Таргитая, а слева каченеи.- А что, каченеи, тоже нас караулят?Таймур пожал плечами:- Да кто ж их знает? Вообще-то, им раньше всегда всё равно было, что творит Таргитай на своих землях. Но в этот раз каченеи из-за нас лишились новых невольниц. Думаю, вряд ли они примут нас с распростёртыми объятиями…Лучезар задумался. Действительно, как-то невесело получается.- Атаман, а чёрный овраг это что? Почему чёрный-то? Он уже каченеям принадлежит или ничей?- Овраг это уже земли каченеев. Чёрный потому что глубокий. Там в глубину два таких молодца как ты с головой укроются. Летом там хорошо от зноя укрываться, говорят. Сочная трава высоченная, да ключи холодные из дна бьют. А сейчас туда лучше не соваться. Талые воды с лесов в овраг стекают, тебе с головой будет.- Так, а в ширину овраг, каков? Две лодки рядом пройдут?- Пройдут! Даже три пройдут, а может и четыре… А к чему ты клонишь, богатырь?- Да я так подумал - а что если нам плоты смастерить? На порубежных землях в деревьях-то недостатка нет. И на плотах по черному оврагу поплыть?Атаман усмехнулся - смекалист Лучезар.- Да только загвоздка одна есть, Лучезар! Каченеи! Ты что, думаешь, они позволят всем кому не лень, плавать по их оврагу? И уж тем более, мятежникам!- Ну, а если не сказывать, что мы мятежники? Что на нас написано что ли? Скажемся жителями порубежных земель, мол, по торговому делу хотим в другие земли попасть, а Таргитай не пускает.- Ага, а торговать ты чем собрался? Девицами?Лучезар задумался. А ведь атаман прав - с собой-то у них и нет ничего.- Нет, Лучезар, не пропустят нас каченеи. Они и пальцем не шевельнут, коли для них выгоды в этом нет. Вот ежели бы мы заплатить им могли, тогда может и выгорело бы… а так - лучше не соваться.- Так, нет у нас другого пути, Таймур! Ты-то, что предлагаешь?- Драться с воинами Таргитая, не на жизнь, а на смерть!- И что хорошего из этого выйдет? Уж после того, что мы устроили в невольничьем поселении, Таргитай верно всех своих воинов на уши поставил. Силы у нас не равны! Опять же - с нами женщины! Таймур, сзывай своих людей! Всем миром решать будем!Пока все мужчины что-то горячо обсуждали и спорили, девушки занимались привычной работой - готовили похлёбку, да запекали рыбу на угольях. Мужчины сейчас погорланят, да поесть просить будут. Чара как могла, тормошила Малашу - не давала ей и минуты посидеть спокойно. То хворост собрать, то за похлёбкой следить, то помочь раны перевязать воинам. И старалась Чара не напрасно. Малаша начала наконец-то вникать в происходящее вокруг, улыбаться шуткам Чары. Бледность лица уступила месту чуть заметному румянцу, а руки не были такими холодными - работа делала своё дело. Одно плохо - никак Малаша не начнёт говорить. Лишь кивает головой в знак согласия, да качает, когда против.Мятежники приняли идею Лучезара с плотами и черным оврагом по-разному. Кто-то, как и атаман, сомневался и отказывались участвовать в этом, а кто-то предлагал попробовать – хуже-то не будет. Варай, как ни странно, поддержал богатыря.- Зачем каченеям нападать на нас? Если что-то им приглянется, они стараются купить это или выменять - они зазря на рожон не полезут. Другое дело, что они могут потребовать заплатить им за то, что мы плывём по их оврагу. А платить то нам и нечем… Но выхода у нас нет - Таргитай не даст нам уйти живыми, и девицы снова станут невольницами. Я предлагаю плыть на плотах, а дальше видно будет…После долгих споров и препирательств всё же сошлись на том, что хуже уже не будет. И если с каченеями можно как-то договориться, то с Таргитаем нет. А значит - придётся вязать плоты.Тётушка Чагга, всегда такая спокойная и невозмутимая, была вне себя от возмущения. Она смотрела на Саялу, сидящую на циновке, так, словно хотела пригвоздить её к месту своим взглядом.- Это неслыханная дерзость, Саяла! Ты говоришь о свадьбе, хотя никто тебе не давал разрешения выходить за этого степняка! И можешь быть уверена, такого разрешения я тебе не дам! А если ты ослушаешься и пойдешь против воли своей семьи, то можешь забыть о нас! Ноги твоей больше не будет в моем шатре!Саяла с заплаканными глазами, сидела, низко опустив голову. Она не могла возразить тётушке. Даже если бы она и знала, что сказать - вряд ли хоть одно слово могло слететь с губ юной шатёрницы - в горле стоял ком. Чагга, посчитав молчание племянницы её согласием и покорностью, уселась рядом на циновку и занялась вышивкой:- Потом еще сама мне спасибо скажешь! - фыркнула седовласая шатёрница.Как только выдалась свободная минутка, Саяла тут же покинула шатёр тётушки. Жестокие слова старшей из их рода, оглушили волшебницу, и она никак не могла поверить, что ей предстоит сделать такой нелёгкий выбор - семья или Ярыш. При свете дня не так-то просто найти укромное местечко, где можно было бы без посторонних глаз поплакать. Девушка уходила всё дальше и дальше от лагеря, надеясь, что никого не встретит по пути. Однако её надежды не оправдались, стоило Саяле скрыться за первым же холмом, как навстречу ей попались Лайда и Хэйла, которые возвращались с конной прогулки. Девушки весело смеялись и хохотали, и вид заплаканной шатёрницы, одиноко блуждающей среди холмов, напугал их. Лайда, легко соскочила с лошади и подошла к Саяле:- Что-то случилось? Саяла!- так как юная волшебница не спешила с ответом, Лайде пришлось хорошенько встряхнуть плачущую девушку, чтобы привести её в чувство. Саяла подняла глаза полные отчаяния на внучку великой Яххи и Лайда всё поняла:- Хэйла, ступай, мне нужно поговорить с Саялой…Лишь подруга скрылась из вида, Лайда тут же усадила шатерницу на молодую зеленую траву:- Давай, рассказывай!- Лайда, как они так могут?! Почему я должна выбирать между семьей и Ярышем? Ведь это невозможно вынести!- Это тебе тётушка Чагга так сказала?Саяла обреченно кивнула головой. Лайда оценивающим взглядом посмотрела на шатёрницу:- Ну, и что ты решила? Кого выберешь?Но ответить девушка не могла, она лишь покачала головой и снова расплакалась. Лайда вздохнула, словно собираясь силами. Потом неторопливо разгладила складки на чёрном плаще, и каким-то бесцветным голосом произнесла:- Саяла, ты ведь знаешь, что если разрешение на свадьбу не дают старейшины рода, то можно попросить об этом великую Яхху. Если в ваших сердцах великая увидит истинную любовь, то…- Нет, Лайда! Тогда я останусь без семьи!- Но если ты не попросишь великую, то ты останешься без Ярыша! Он будет твоей семьёй, понимаешь? Да и вряд ли тётушка Чагга всё это сказала всерьёз - так, припугнула и всё.Лайда и сама не знала, почему всё это говорит своей сопернице. Ей просто было обидно за Ярыша. Неужели Саяла такая трусиха, что откажется от степняка из-за каких-то угроз?- Нет, она просто так не могла такое сказать. Они сразу мне сказали, что за охотника я не выйду замуж. Всё дело в этом! Я попрошу Ярыша, и он бросит охоту, ради меня! И тогда тётушке не к чему будет придраться!- Бросить охоту?! Саяла, а если бы тебе предложили бросить свои шатры?- Но, ведь это же для нашего счастья!Лайда смерила шатёрницу презрительным взглядом:- Ты боишься даже слово поперёк сказать! Ярыш выбрал тебя, а ты…Больше говорить было не о чем, и Лайда, поспешила покинуть шатёрницу, которая оказалась недостойной любви Ярыша. Саяла же думала совсем иначе. Главное, убедить Ярыша бросить охоту, и они будут вместе!Лишь на Бескрайние холмы опустилась вечерняя темнота, Саяла засобиралась на половину молодых воинов. Ей было необходимо как можно скорее поговорить с Ярышем. Матушка Римэ хмуро наблюдала за сборами дочери. Она уже было собиралась что-то сказать, но несчастное выражение лица и заплаканные глаза Саялы остановили.«Ничего, поплачет и успокоится. Потом сама меня благодарить будет, что удержала от глупых поступков».Выйдя из шатра, Саяла, несмотря на холодный ветер, поспешила к костру, вокруг которого уже уселись самые стойкие влюбленные парочки - им и в непогоду было хорошо вместе. Юная шатёрница с тревогой вглядывалась в темноту, выискивая взглядом среди мужчин того, к кому сейчас стремилось всё её существо. Наконец, глаза отыскали высокого и широкоплечего воина, который и в непогоду не прятался от ветра, а стоял, скрестив руки на груди, и чему-то улыбался. Ярыш, заметив свою возлюбленную, заулыбался сильнее. Но лишь отсветы костра осветили лицо шатёрницы, Ярыш нахмурился. В глазах Саялы стояли слёзы, губы подрагивали, и на лице было написано такое отчаяние, что степняк испугался:- Саяла, что случилось?- Ярыш… пойдём со мной… нам надо поговорить… -девушка схватила степняка за руку и повела в сторону загона для лошадей. Ладошка волшебницы была холодной, порыв ветра скинул капюшон плаща с головы Саялы, но девушка, будто ничего этого не замечала. Остановилась она лишь у самого загона, где сейчас не было ни одной живой души.- Саяла, да объясни же мне, наконец, что стряслось? Тебя кто-то обидел? - Ярыш взял ладошки шатёрницы в свои широкие ладони, пытаясь отогреть их своим теплом.- Ярыш, моя семья… они против того, чтобы я вышла за тебя замуж… они запретили мне… А если я ослушаюсь, они отрекутся от меня… - Саяла снова расплакалась. Ярыш прижал к себе плачущую волшебницу.- Саяла, не бойся ничего. Завтра я схожу к твоим родителям, и всё улажу.- Нет, Ярыш! Тётушка Чагга и слушать тебя не станет!- А при чём тут твоя тётушка?- искренне удивился Ярыш. Саяла вздохнула:- Она старейшина нашего рода шатёрниц. Она решает, за кого могу я выйти, а за кого нет…- Ну да и ладно. Уговорю я твою тётушку как-нибудь. Хочешь, я ей шкуру дикой кошки подарю? - глаза степняка хитро прищурились. Парень изо всех сил пытался развеселить и успокоить Саялу, слёзы которой рвали ему сердце.- Ярыш, я же серьезно, а ты смеёшься!- Ну а чем я не угодил твоей тётушке?- Тем, что ты охотник…- И что плохого в охоте?- Ярыш, это издавна пошло. Как только народ Тарха поселился в холмах, охотой и рыболовством стали заниматься простолюдины. Ну и еще кузнецы тоже из простого народа. А шатёрницы считаются знатным родом - первой шатёрницей в холмах была сестра великой Тархи. Моя тётушка так заботится о том, чтобы наш род оставался знатным, что не отдаст меня за простолюдина.Ярыш хохотнул:- Ну тогда пусть твоя тётушка не переживает. Я что ни есть самого знатного происхождения - мой отец хозяин степи, а я, стало быть, царевич.- Так то в степи. Будь ты хоть царём Златограда, тётушка не даст разрешения на свадьбу, если в холмах ты будешь охотником.Ярыш посерьёзнел. То, к чему шло дело, ему не нравилось:- Саяла, но мне нравится охота! Я воин, и единственное чем я могу заниматься в холмах, это охота!- Ярыш, но если бы ты стал конюхом…- Конюхом?! Саяла, в степи конюхами становились те, кто не в силах удержать в руках меч! Для воина это позор!- Но мы в холмах, а не в степи! И живём мы по здешним обычаям, - Саяла была в отчаянии. Она не думала, что уговорить Ярыша будет так сложно.Ярыш изменился в лице. Сейчас он был подобен грозовой туче:- Саяла, хоть мы и в холмах, но я степняк. И я не позволю какой-то тётушке Чагге, кем бы она не была, ставить мне условия! Сначала я должен стать конюхом, а что потом? И я не верю ни единому её слову о том, что она отречется от тебя. Ну, поворчит немного и всё. А стоит ей и твоим родителям увидеть наших детей и все обиды тут же забудутся. Поверь мне, Саяла. После свадьбы, я приложу все силы, чтобы задобрить твою тётушку.Ярыш попытался притянуть к себе Саялу, но волшебница отпрянула от степняка:- Ярыш, я не пойду против воли семьи! И если ты хочешь, чтобы мы были вместе…- Если я хочу? А ты что, не хочешь? - Ярыш криво усмехнулся.- И я хочу, но сейчас всё зависит от тебя! Я прошу о такой малости! Видимо, ты совсем меня не любишь! - девушка снова разрыдалась, и сердце степняка дрогнуло. Он нежно притянул к себе юную красавицу, обнял, прижавшись губами к волосам Саялы. В объятиях степняка было так тепло и так спокойно, его тихий голос словно убаюкивал:- Саяла, доверься мне. Сделай лишь одно усилие и не бойся угроз тётушки Чагги. Как только ты станешь моей женой, все угрозы и раздоры прекратятся. Я обещаю тебе, что ты не пожалеешь о своём выборе. Я смогу защитить тебя от всех нападок, лишь дай мне эту возможность.- Но кто защитит меня, если с тобой что-то случится?- А что со мной может случиться?- Ну, ты же уже чуть не погиб от когтей дикой кошки.- Обещаю тебе, Саяла, что буду осторожен.- Но, Ярыш, как ты можешь быть таким самонадеянным? Я буду каждый раз переживать за тебя! Хотя бы ради моего спокойствия, откажись от охоты…Степняку надоел этот безсмысленный спор, и он решил всё перевести в шутку:- Саяла, не смей указывать будущему мужу, что и как ему делать!Но юная волшебница не поддержала шутку. Напротив, она её окончательно разозлила. Какие могут быть шутки, когда всё так серьезно?! Оттолкнув степняка, девушка топнула ногой:- Ты не любишь никого кроме себя! И ты не уважаешь законы холмов!Серые глаза степняка потемнели:- Я не уважаю законы холмов? Я не люблю тебя? Да если бы это было так, то всё давно было бы уже решено. Затащить тебя в свой шатёр и провести с тобой в нём ночь, и не было бы этого глупого спора.Саяла зарделась и залепила степняку звонкую пощёчину. Потом ахнула от испуга и, подхватив полы плаща, побежала к своему шатру.Луна скрылась за тучей, и тьму разгонял лишь свет костра где-то на половине молодых воинов. Ярышу стало так противно на душе - хоть волком вой. И зачем он сказал это Саяле? Кто дёрнул его за язык? Бедная девочка - ей и так тяжело, а тут он со своими грубыми словами. Наверное первый раз степняк не знал, что делать. Был бы он в степи или даже на землях солнца, он бы пошёл к отцу девушки и решил бы этот вопрос так как умел и знал. А тут в холмах всё иначе. Всем заправляют женщины, мысли которых степняку никогда не понять.Внимание степняка привлёк какой-то шорох. Ярыш присмотрелся и увидел, что кто-то осторожно крадётся с другой стороны загона. Степняку показалось всё это странным. Кому и зачем здесь прятаться? В холмах не может быть чужих, волшебницы заговорили дорогу. Значит это кто-то свой. А зачем своему красться? Задумал какую-то пакость? Ярыш осторожно двинулся вслед за незнакомцем. Ночная тьма хорошо скрывала степняка в темном плаще, а вот фигура крадущегося была хорошо заметна из-за светлого овечьего тулупа. Под ногой степняка вдруг хрустнула ветка и незнакомец в тулупе испуганно обернулся. В этот момент луна вышла из-за тучи, осветив холмы голубоватым светом.- Лытко?! Ты чего тут… - Ярыш не договорил. Лицо молодого торговца было сильно расцарапано, а под левым глазом наливался синяк. Лытко с досадой посмотрел на степняка, видимо встреча с приятелем не входила в его планы.- Лытко, кто это тебя так? И чего ты крадёшься-то?- А что же мне красоваться, что ли своей рожей расцарапанной? - торговец был зол не на шутку.- К Зарине я иду. Видишь, как меня разукрасили? Может, она еще не спит, и уберёт всю эту красоту с моего лица.- А кто тебя разукрасил-то? - Ярыш как-то странно смотрел на «раны» Лытко. Не похоже, чтобы это было дело рук мужика. Когти явно женские поработали.- Кто, кто… А сам не догадываешься?- Ты хочешь сказать, что это она?- Вот именно! Вцепилась мне в лицо, как кошка! И ладно, было бы из-за чего. А то ведь ни с того, ни с сего…- Рассказывай, Лытко, - степняк усмехнулся. Зная Лытко, не трудно предположить, что любвеобильный торговец наломал дров.- Да чего рассказывать. Я же всё по-человечески хотел сделать, чтобы значит показать всю серьезность намерений. Пришёл к ней, объяснился, значит, ну и подарок подарил. Подарок ей понравился! Ну и я окрыленный, решил её чмокнуть в щёчку…Степняк захохотал:- Лытко, ты что, полез целоваться?!- Ну а что такого? В щёчку-то? В Златограде девки и в губы целовать разрешали…- Так то в Златограде! Ты что не знаешь, что в холмах целовать девушку может только муж?Лытко вытаращил глаза:- Это ты серьёзно? На самом деле?Ярыш молча кивнул.- Это, что получается, я еще и виноват остался?! Да ну их к лешему этих волшебниц! Всё, завтра же покидаю холмы!И Лытко громко чертыхаясь, уже не таясь, пошёл к шатру целительницы.