Но никакого ножа не было. Три жреца пристально смотрели на яркую светлую точку, появившуюся на внутреннем крае алтаря. Точка медленно двигалась по камню к голове козла. Жуткое пение жрецов прекратилось. Внизу на открытой мраморной платформе низко и зловеще забил огромный барабан.

Не в состоянии понять, что все это значит, О’Брайен осмотрелся. И увидел, что все в храме выжидающе смотрят на алтарь. Лица трех жрецов стали лицами демонов. Американец посмотрел направо. Взгляды девушек с розами были устремлены на алтарь, в них был ужас, но Истара прикрыла глаза руками.

Над головой склонившейся молодой жрицы Эдриси с сомнением и мольбой смотрел на О’Брайена. Американец посмотрел на прекрасную колдунью на черном троне слева от него. Алые губы султанши были искривлены в жестокой улыбке, которая наполовину обнажила ее крепкие белые зубы. В нечестивой радости взгляд ее полуночных глаз был устремлен на белого козла.

Болезненное блеяние заставило О’Брайена снова посмотреть на алтарь и на жертву. Он увидел, что козел изгибается, тщетно пытаясь отдалить голову от яркой точки. Струйка дыма поднялась от волос на голове животного в том месте, которого коснулась светлая точка. И О’Брайен вдруг понял, какой адской пытке подвергается жертва. Выгнутый хрустальный зрачок глаза над алтарем – это линза, большая обжигающая линза. Солнце сейчас на середине неба. Линза концентрирует его лучи на алтаре, где создается температура, как в печи для плавки металла.

Ни одного мгновения цивилизованный человек не может смотреть на такие мучения живого существа. Он не надеется спасти жертву. Несчастное животное прочно привязано. Чтобы его освободить, нужно время. Остается только одно. Не думая о последствиях, он выхватил пистолет и послал пулю в голову козла.

В закрытом зале выстрел из пистолета прозвучал, как из тяжелого ружья. Сотни испуганных верующих закричали, потом наступила мертвая тишина.

Жалобное блеяние козла прекратилось. Безжизненная жертва дымилась на черном алтаре под лучом ужасной линзы. Все было неподвижно и тихо. Прекратился даже низкий зловещий бой большого барабана. Все мужчины и женщины в большом храме стояли окаменев, в страхе и изумлении глядя на повелителя воздуха.

О’Брайен встал, держа пистолет в руке, не отрывая гневного взгляда от жрецов в черном. А те упали на землю, умоляя повелителя воздуха не сжигать их своими молниями. Он с жестом отвращения показал на мертвого козла. Тигра наклонилась на троне и что-то гневно прошипела. Жрецы встали на колени, сняли цепи с горящего мертвого козла и сбросили его в алтаря. Когда обожженная туша исчезла, султанша склонилась к ногам О’Брайена.

– Повелитель молний! – сказала она. – Прости Тигру, предложившую жертву, неприятную твоему взгляду! Будь милосерден и не лишай ее света твоего лица!

Как ни очаровательно сладка эта мольба, О’Брайен ожесточился против этого соблазнительного, но жестокого существа. Он продолжал смотреть на яростную белую точку, которая продолжала ползти по черному алтарю. Не мог забыть выражения жестокой радости, с каким мрачно-прекрасная колдунья смотрела на боль жертвы.

– Мне неприятна любая жертва огня и крови, – заявил он голосом, который прокатился до конца зала.

От толпы поклоняющихся донесся звук, похожий на вздох ветра в древесной листве. Этот вздох говорил о крайнем изумлении. Жрецы в черном скорчились за алтарем. Тигра застыла в поклоне, ее угольно-черные глаза были полны досады.

С другой стороны О’Брайен услышал радостное голубиное воркование. Он посмотрел вниз и увидел обращенное к нему и полное восторга лицо Истары. Эдриси тоже радостно смотрел на повелителя воздуха, взгляд его был по-прежнему острым, но лишенным сомнения. Даже девушки с розами радостно улыбались, восторженно глядя на Ваала Милосердного.

– По крайней мере женщины проголосуют за меня, – про себя произнес рыжий американец. – А что касается остальных – что ж, думаю, они меня послушаются.

Ему хотелось повернулся спиной к Тигре: она вполне заслужила, чтобы ее оставили коленопреклоненной. Но горячий Ларри О’Брайен не мог огорчить женщину, тем более такую потрясающе красивую. Тигру нужно остановить, но не отбрасывать. Он сделал знак Истаре идти на почетном месте справа от него, потом поманил Тигру, показав ей жестом, чтобы она шла слева. Мягкая восторженная улыбка Истары и еле заметное колебание Тигры показали ему, каким сильным был эффект от его дипломатичного хода. Но догадливая султанша сумела скрыть ослабление своего положения. Собравшимся должно было показаться, что она идет слева от бога только потому, что ее трон слева от солнечного трона. И никогда ее походка не была такой уверенной и царственной.

Все трое спустились с верхнего и среднего помостов, Истара почти скрылась за роскошным просторным одеянием О’Брайена. А он сам составлял великолепный фон для величественной жрицы «Обитателя Ирема». Взгляд искоса показал, что, если султанша не оправилась полностью от удара, ей удалось ослабить его силу. А больше всего запоминается последнее впечатление. Тигра слева – но Тигра заметней всех.

Возвращаясь по пурпурному проходу, американец заглянул на две лестницы, открывавшиеся за бронзовыми дверьми. Первая – мрачный спуск из черного камня. Вторая украшена полудрагоценными камнями, и ее ступени из пурпурного порфира покрыты длинными шелковыми коврами. Эдриси, шедший первым, оглянулся и заметил любопытный взгляд О’Брайена.

– Лестница жрицы Обитателя Ирема, – сказал он, показывая на черный спуск. Внешне не проявляя сарказма, он повернулся и показал на роскошно украшенную лестницу. – Ты видишь спуск из покоев богини-жрицы Ваала и Иштар, которым теперь пользуется жрица Обитателя Ирема.

Искусно представленное доказательство несправедливости и угнетения, которые заставили мягкую Истару отправить сокола с отчаянным призывом к Ваалу. О’Брайен, нахмурившись, вопросительно посмотрел на Тигру. Та с гордой скромностью поклонилась, но не потеряла смелости.

– Повелитель Света знает, – сказала она, – что я взяла свое не как жрица Обитателя, а как султанша ваалитов. Власть есть доказательство права на управление и почести. Великая честь для Ваала, бога ваалитов, что Тигра, их султанша, доказывает свою власть.

– Тигра доказала свою власть, а теперь повелитель воздуха пришел по молитве Истары, – с такой же находчивостью сказал Эдриси. – Дочь Бени Ассура живет в этих священных покоях богини-жрицы Бени Ада с тех пор, как Шеддад из сада и Ибн Ассур с севера вместе изгнали ноадитов из земли и построили этот город-башню.

Султанша бросила на О’Брайена полный очарования взгляд своих подведенных колем глаз.

– Воля Ваала – воля Тигры, – покорно сказала она.

О’Брайен вспомнил просторные роскошные помещения между проходом и лестницей на крышу. В них вполне разместятся личные покои двух человек.

– Лучше возвышать, чем опускать, – провозгласил он свое решение. – Тигра может сохранить то, что взяла. Богиня-жрица будет жить вверху в помещениях перед ними.

Никакая бомба не могла бы поразить слушателей О’Брайена, так как это простое объявление. Истара негромко отчаянно крикнула и отшатнулась, а Эдриси с вызывающим видом встал перед ней. Алые губы Тигры побледнели, и ее бело-кремовые щеки почти позеленели от зависти.

– Какого дьявола? – про себя удивился О’Брайен. Он думал быстро и нашел объяснение. Все ошибочно решили, что он выразил желание, чтобы Истара жила с ним. И поторопился добавить спасительную «оговорку».

– Я буду жить в помещениях возле подъема на крышу. Рядом со мной будет жить Эдриси как стражник моих дверей. Остальные помещения будут разделены. В одних будет жить Истара, в других Тигра сможет дожидаться, пока предстанет передо мной.

Говоря, О’Брайен следил за лицами этих троих. И увидел на них улыбки облегчения и благодарности. Очевидно, он не только вышел из трудного положения: при этом все остались довольны. По его жесту Эдриси пошел дальше. Он шел за ним с улыбающейся Тигрой и с Истарой, а в нескольких ярдах за ними шли три жреца в черном и толпа девушек-служительниц.