– Кхм!.. – возвысил голос енот, стоявший с полотенцем на лапке. – Столы накрыты в саду, прошу угощаться.

Ну а дальше начался фуршет и гуляния. Танцы, тосты, свадебные конкурсы. Мэтресс Рокуалли ради праздника тряхнула стариной, и небо затянулось картинами от горизонта до горизонта, расцвело многокрасочными иллюзиями. Взметались фонтаны и пылали световые феерии, гремела музыка, и сам Брюден Ганцара пел за целый хор.

Усадьба Дегатти не видела такого торжества… возможно, вообще никогда.

Лахджа подумала, что это, должно быть, большая редкость – чтобы женился лауреат Бриара, да еще второй степени. И третью-то степень получают в основном почтенные волшебники, а уж вторую обычно в таком возрасте, в котором любой обычный смертный давно в могиле тлеет. И если маг такого уровня к такому возрасту все еще не обзавелся семьей – так он и не обзаведется, скорее всего, уже.

А еще ей подумалось, что визит Хальтрекарока придал свадьбе какую-то… законченность. Особую сладость. Пока остальные пили, танцевали и веселились, пока Сидзука жадно распаковывала подарки… интересно, нашла она уже плеер от Лахджи?.. хозяйка усадьбы лежала в гамаке, натянутом меж стволов ив.

– Чего скучаешь? – возник рядом муж с двумя бокалами. – Пошли танцевать?

– Ну не знаю, у меня такой стресс… – закапризничала Лахджа.

– Пошли, пошли, – стал раскачивать гамак Майно.

– А-э-а-э-а-э-а-а!.. стресс усиливается!..

– Это правильно, – раздался снизу холодный голос. – Лахджа, у тебя еще не такой стресс будет, если снова что-то такое выкинешь.

Лахджа перевесилась через край и встретилась взглядом с сердитым рыжим котом. Совнар выглядел не таким злым, как его хозяин, но все же видно было, насколько он недоволен.

– А я тут ни при чем, – нагло заявила демоница. – В основном.

– Да ну? – хмыкнул бушук.

– Да! Я с Сидзукой списывалась, общалась, пару раз пригласила в гости… и тут она встретила мужчину. И к этому я отношения не имею никакого. Они сами все сделали, а я просто площадку для свадьбы предоставила. Потому что я хорошая подруга. И заметь, меня поставили в очень неловкое положение. Как это теперь выглядит? Но я не смогла отказать.

– А стоило бы, – процедил Совнар. – Видимо, ты совсем не ценишь доброго к тебе отношения. Лучше тебе не повторять этот трюк. Хальтрекарок уже катает на тебя здоровенную жалобу во все инстанции, в какие только может.

– Совнар, меня это волнует, как килограмм говна.

– А именно его ты и получишь, – заверил Совнар. – Волнует он тебя или нет, но твои позиции только что ослабли, а Хальтрекарока – окрепли. Сальвану защищать тебя будет труднее, а мне – неприятней. А зачем мне делать то, что мне неприятно?

– Совнар, не запугивай зря, – насмешливо сказал Майно, до этого молча стоявший и смотревший. – Кийталана, между прочим, прислала подарок на свадьбу. А если Хальтрекарок накатает жалобу в Сальван, там наверняка демонстративно ею подотрутся и будут долго хохотать.

– Наверняка, – не стал спорить Совнар. – Я и не говорю, что кому-то будет дело до обид Хальтрекарока. При других обстоятельствах ему и самому не было бы дела. Ты же помнишь наше правило о ускользнувшей добыче?

– Я помню, помню. Он и Лахджу-то возвращать не собирался, пока ему о ней отдельно не напомнили.

– Да, так было. Но времена изменились. И Хальтрекарок изменился. Теперь он к этому относится иначе.

– Совнар, – уселась в гамаке Лахджа. – У Хальтрекарока двести жен. Он их раньше просто раздаривал или жрал. Он сам хотел снизить их число до ста. Ну сбежала от него еще одна, даже не из числа любимых… он ведь давно не интересовался Сидзукой!

– При других обстоятельствах ему было бы наплевать, – повторил Совнар. – Он так разозлился, потому что к этому приложила руку ты. Ты очень, очень задела его самолюбие. Так что прими добрый совет: не повторяй подобное. А то в следующий раз он может положить и на судебные запреты, и на кодекс гохерримов, и на собственные интересы. Не зли его до такой степени, чтобы он сошел с ума и все мне испортил!

– Ладно, не буду, – посерьезнела Лахджа. – На фуршет пойдешь?

– Нет… эм… да, – поводил носом Совнар. – Но я тут инкогнито.

– Ты просто кот, мы всем так и скажем, – пообещала Лахджа.

– Ага, – кивнул Совнар. – Кстати, у меня есть вопросы к счастливой новобрачной. Она – уверен, что по ошибке! – в качестве приданого утащила сундучок моей дочери, Мазедейи.

Астрид показывала Мамико свою пасеку. Сзади тащилась Вероника и немного похныкивала, потому что ей всего два с половиной годика, и у нее коротенькие кривые ножки.

Мамико оставили у Астрид в гостях до конца лета. Ее мама портировалась с дядей Вератором в свадебное путешествие, а Мамико они бросили на произвол судьбы и семьи Дегатти. Тетя Сидзука сказала, что Мамико – сестра Астрид по отцу, так что Лахджа в каком-то смысле и для Мамико мама. Лахджа согласилась считать Мамико максимум племянницей, но гостить до конца лета позволила, и Астрид этому ужасно обрадовалась.

Вероника, конечно, тоже неплохая сестра, она во всем слушается и умеет делать штуку. Но она еще слишком мелкая, с ней и поговорить-то не о чем. А Мамико младше всего на четыре луны, с ней можно играть во что хочешь, и она умная… иногда чересчур умная, если вы спросите Астрид. Но это ничего.

До вчерашнего дня у них еще гостили Зога и Дзюта. Прогостили почти целую луну и много совершили великих деяний. Но вчера их дедушка Звиркудын грустно сказал, что пора уже и честь знать, обыграл напоследок папу в манору, нажарил гору орочьего шашлыка и уехал вместе со своими внуками и ездовым кабаном.

Но хотя бы Мамико осталась, так что теперь Астрид устроила ей экскурсию по поместью. Она уже устраивала ее в самом начале, но теперь устроила еще одну, персонально для Мамико, потому что в тот раз Зога и Дзюта все время орали и заглушали Астрид, так что Мамико наверняка многое не поняла.

К тому же теперь с ними еще и Вероника. В прошлый раз ее не пустили, потому что она слишком маленькая, но с тех пор она состарилась на целую луну, так что ей уже можно гулять по поместью с сестрой.

Наверное. Астрид не спрашивала.

– Когда тут жил дедушка, тут было много пчел, – с высоты своего жизненного опыта объясняла Астрид. – Но сейчас тут только ульи, пустые. Правда, они немножко подчарованные, поэтому такие целенькие.

– Зачарованные, – вежливо поправила Мамико.

– Ой, Мамико, какая ты умная, все слова правильно знаешь, – восхитилась Астрид. – Была бы ты еще умнее, тебя бы в музее выставили с табличкой «самая умная девочка на свете».

Вероника доковыляла до улья и пыталась заглянуть в леток, но не дотягивалась. Однако упрямства ей было не занимать, и она продолжала карабкаться. Астрид пожалела глупую маленькую каракатицу и немного приподняла, чтобы та своим глазом убедилась – нет там внутри ни кира, только пыль и темно.

Астрид уже раз десять заглядывала.

Она рассказала Мамико, что вот здесь все тоже их владения, но если пойти в ту сторону, то шагов через пятьсот или даже четыреста начнутся земли эльфийского короля Сребролука, который день-деньской играет на арфе. А если в ту, то почти через пятьсот или тоже четыреста пятьдесят шагов живет злой колдун Инкадатти. Но не сразу, потому что между землями заборов нет и черты тоже никакой нет, так что точно даже и неизвестно, где одно поместье начинается, а другое заканчивается. На карте это все нарисовано, мама Астрид показывала однажды, но там не все понятно, если тебе только почти семь лет.

А Мамико все будет еще непонятнее, потому что ей даже и не почти семь лет, а всего шесть с половиной.

– Да, наверное, – вежливо согласилась Мамико.

Но они все равно пошли дальше в лес, потому что интересно и загадочно. Мама велела далеко не забредать, но они же еще не далеко, это все еще их земля. Да и вон, в небе Матти кружит, с какой-то голубкой болтает. А из-за деревьев лай Тифона доносится.