– Что у нас, Никодим Ильич?
– Остановка дыхания. Множественные переломы таза и бедра. Давление нулевое. Я – сердце, ты – лёгкие, пошёл!
Пока Никодим Ильич и Алексей проводили реанимацию, подбежал третий врач и попытался войти в артерию.
– Так, что за чертовщина тут творится? Вывести посторонних! Где заведующий? Доложите о состоянии пострадавших! – Николай Михайлович, ведущий травматолог клиники, любил сразу же показать, кто здесь главный.
«А вот и кавалерия прибыла», – едва слышно произнёс заведующий и поспешил дать объяснения:
– ДТП на МКАДе. Трое насмерть, четверо поступили. Состояние у двоих крайне тяжёлое, у двоих других – критическое. У всех гемодинамика нестабильна. Травматический шок второй и третьей степени. Делаем всё, что…
– Здесь что? – резко перебил заведующего Николай Михайлович, указывая на человека, которому помогал Алексей. – Сколько времени уже проводите реанимацию?
– Шесть минут, – ответил врач, не отрываясь от экрана кардиомонитора. Никодим Ильич и Алексей продолжали попытки вернуть мужчину к жизни. Но сердце упрямо не хотело биться.
– Адреналин вводили? – каким-то неуместно спокойным голосом поинтересовался Николай Михайлович.
– Да, без эффекта. Где дефибриллятор?! – крикнул Никодим Ильич.
– Не надо дефибриллятора. Отойдите от него.
Врачи разом переглянулись.
– Ещё есть шансы, профессор, – не веря в то, что происходит, прошептал Алексей.
– Шансов нет. Видите, рефлексы отсутствуют, мышечный тонус на нуле, – Николай Михайлович поднял и опустил руку пострадавшего. Та упала как плеть. – Это терминальное состояние, агония, смерть. Господа, идите и помогите лучше тем троим, там шок второй степени, их можно спасти. А иначе у нас будет четыре трупа вместо одного. Давайте-давайте, живее, работаем!
– Профессор, мы можем спасти его. Сейчас сделаем дефибрилляцию… – попытался возразить Алексей.
– Вы оглохли, молодой человек? Я не для того семнадцать лет практиковал, чтобы ординатор первого года обучения сомневался в моей компетентности! – почти прокричал Николай Михайлович. – Я уже начинаю жалеть, что взял вас к себе в ординатуру. Мы обсудим ваше поведение на заседании кафедры. Быстро к другому больному! А вы что встали? Мне ещё раз повторить?
Алексей хотел сказать что-то, но Никодим Ильич счёл нужным отвести его в сторону.
– Пойдём, Лёша, пойдём. Сделали, что могли.
– Зафиксируйте время смерти, – бросил профессор стоящей рядом медсестре. – Неужели кругом одни идиоты?
Николай Михайлович направился к выходу. Здесь он более не нужен.
Разбудили посреди ночи. Авария как авария – Москва, мегаполис, что вы хотели? Люди умирали, умирают и будут умирать – такова жизнь. Как там у классика: «Человек смертен и смертен внезапно», кажется? Что же теперь, ночами не спать, переживать сей дефект человеческого бытия? Разбудили посреди ночи…
Николай Михайлович мчался по автостраде, торопился домой, где бы мог наверстать прерванный сон. Чёрт бы побрал эту больницу, туповатых врачей – и наглых не по годам ординаторов. Ещё какая-то медсестра звонит домой посреди ночи. С воскресенья на понедельник. Притом, что завтра конференция в научном центре, лекция в институте и заседание кафедры.
Зазвонил мобильник. Профессор ответил, удерживая руль одной рукой.
– Коля, ну ты где? – звонила жена.
– Я уже еду домой. Минут через десять буду, – быстро ответил Николай и сбросил.
Неожиданно машину резко повело влево. Последнее, что увидел доктор, свет фар несущегося навстречу КамАЗа.
– Чёрт возьми!
В следующую секунду на огромной скорости грузовик подмял под себя иномарку.
Сегодня на утренней планёрке велели быть всем. В конференц-зале клиники с утра обычно не бывало так много врачей. Все вели себя очень тихо, едва слышно перешёптываясь.
Пожилой травматолог Никодим Ильич пытался как-то ободрить молодого коллегу:
– Лёша, чего ты нос повесил? Работа у нас такая. Трое же выжили. Профессор правильно сказал. Понимаешь, это как на войне…
– Мы не на войне, – после тяжёлой ночи на Алексее не было лица.
– Да успокойся. Понимаю: молодой, горячий. Поработаешь с моё – проще станешь. Жизнь – такая штука…
Главный врач попросил тишины.
– Уважаемые коллеги, друзья. Нас постигло большое несчастье. Сегодня ночью в автокатастрофе погиб замечательный доктор, профессор, наш учитель и наставник Николай Михайлович Косов. Как мне сообщили в ГИБДД, смерть наступила мгновенно. Николай Михайлович был светилом отечественной медицины, пионером многих новейших методов лечения в травматологии, замечательным преподавателем. Медицинская наука понесла тяжёлую утрату. Нелепая случайность стала причиной тому, что теперь с нами нет человека, который на протяжении многих лет находился в авангарде развития нашей клиники и…
– Не случайность, – произнёс едва слышно Алексей.
– Что? – удивлённо спросил сидящий рядом Никодим Ильич.
– Не случайность… – повторил тихо Алексей.
Ординатор встал и, на ходу снимая халат и колпак, вышел из зала.
4 сентября 2007 г.
♪ Rob Dougan – Clubbed To Death (Matrix OST)
Сны
Ей снился замечательный сон. Всё вокруг сияло разными цветами радуги. Она шла по живому тёплому зелёному ковру, и цветы распускали свои лепестки перед её ногами. Она знала, что здесь и сейчас возможно всё. Она могла летать – с легкостью взмыть к прекрасным небесам и парить в вечности. Но ей хотелось ещё раз пройти по этой замечательной траве, по этому удивительному лугу, полному красивых и никому не известных цветов… Прекрасная мелодия без чёткого мотива звучала отовсюду. Красоту звука нельзя было передать в словах, нотах или как-то ещё… Музыка просто была – здесь и сейчас. Но где и когда это «здесь и сейчас», её не волновало. Она просто чувствовала. Чувствовала то, чего, казалось, не может чувствовать никто в мире…
Она ощущала тысячи, миллионы, миллиарды ароматов трав и цветов. Все вместе и каждый по отдельности. Каждый аромат был не похож на другой, был не похож на что-либо ощущаемое ею наяву. Да и где сейчас эта явь… Может, этот сон и есть настоящая реальность? Неважно. Важно то, что она чувствует.
Увы, она проснулась. Там, в лучшем мире, мире её снов, о которых не знал никто другой, у неё не было имени. А здесь – было.
Она – Оля. Ей четырнадцать лет.
Оля проснулась. Да, её комната. Немного голова болит. Сегодня понедельник и нужно через час быть в школе. Зачем? Надо, наверно, если все туда ходят. К тому же мама расстроится, если Оля не пойдёт в школу.
Девочка умылась, оделась и прошла на кухню, где мама готовила завтрак.
– Оленька, проснулась? В школу не опоздай. Давай кушай и вперёд, – торопливо сказала мама.
– Знаешь, мне снился такой красивый сон. Вот бы ты это видела, – произнесла Оля, садясь за стол. Есть не хотелось, но нельзя было огорчать маму. – Там было столько цветов, музыка…
– Сны – это хорошо. Кушай и бегом в школу, а то опоздаешь. Придёшь пораньше, и сходим к папе в больницу.
Мама не всегда была такой. Вот папа заболел, и что-то изменилось. Что-то случилось с сердцем, и он уже месяц был в больнице.
– С папой всё будет хорошо. Даже если он умрёт. Там лучше, чем здесь. Я сама видела, – тихо сказала Оля.
Мама от неожиданности чуть не выронила нож, которым резала салат.
– Оля, ты… что ты такое говоришь? – испуганным шёпотом произнесла женщина.
– Неважно. Пока. Я тебя люблю.
Девочка встала из-за стола и вышла из кухни.
Женщина села на стул, не зная, как всё это понимать, как реагировать. Сколько бед на голову свалилось в последнее время. У Паши инфаркт случился. Ещё и Оля чудит.
Раздался звонок телефона. С работы вроде бы звонить не должны так рано. Боже, неужели что с Пашей…
– Алло, можно услышать Аллу Ивановну? – мужской голос показался Алле знакомым.
– Да, это я. Говорите, – дрожащим от страха голосом ответила женщина.
