© Ди Д., 2023

© peachy, иллюстрации, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Дом не доверял Ки.

Может, он уже и забыл ее, а может, не простил ей побега. Дом смотрел на нее опасливо и настороженно. Когда Ки поднималась по ступенькам крыльца, они недовольно прокряхтели. В их старческом бормотании отчетливо слышалось «Принесла нелегкая». Ки коснулась дверной ручки, и та вздохнула – почти обреченно. Дому нравилось быть пустым.

– Солнышко, заходи скорей и не держи дверь открытой, – раздался сзади нетерпеливый голос мамы.

Теперь уже вздохнула Ки. Толкнула дверь и вошла в дом.

После залитой солнцем улицы Реденвуда показалось, что она очутилась в каком-нибудь северном городке, на который опустился вечер. Сквозь плотно задернутые шторы внутрь почти не проникал солнечный свет, и спрятавшаяся под белыми чехлами мебель, похожая на фигурные сугробы, тонула в полумраке. Пока Ки осматривалась, водитель грузовика заносил коробки с вещами в дом. Ее мама Дейдра, тоненькая, с длинной темно-русой косой, командовала, куда их поставить.

Последний раз Ки была здесь пять лет назад – они уехали из Реденвуда через несколько недель после ее семилетия. Теперь в доме царствовала пыль, лежащая на покрывалах. Ки стянула первое и оглушительно чихнула. «Будьте здоровы», – сказала стена. Вторая, с окном, неодобрительно промолчала. Ки едва не сказала вежливой стене «Спасибо», но вовремя прикусила язык.

«Она пришла…» – изумленно выдохнул роскошный трельяж, когда она сдернула с него накидку, словно с невесты – фату. «Вернулась!» – тихо пропело пианино.

Выгрузив коробки, водитель закрыл за собой дверь. Для Дейдры Грейс воцарилась тишина, но в голове Ки голоса духов слились в непрерывный гомон, в котором трудно было что-то разобрать. Как же, такая весть! Младшая и старшая хозяйка вернулись! Перемены, перемены…

Живущие веками делятся на два вида: тех, кто обожает перемены, считая их шансом растормошить однообразные будни, и тех, кто сторонится их. И вот теперь две стороны отчаянно спорили друг с другом, к добру эти перемены или к худу. А дом по-прежнему молчал. Теперь очевидно: он все еще обижен на Ки из-за того, что она однажды его оставила, не зная, что делать ей этого очень не хотелось.

Дейдра растерянным взглядом окинула десятки коробок, в которые они упаковали свою прежнюю жизнь и для надежности скрепили скотчем. Неуверенно улыбнулась дочери:

– Может, сначала чаю?

– Чаю, – с готовностью откликнулась Ки.

Дом понемногу оживал, хоть и ворчал на незваных гостий. Вспыхнул газ на плите, зажурчала вода из крана. Стол и стулья руками Ки сбросили с себя парадно-белые накидки, что прятала под собой пыль. Закипевший чайник весело засвистел, радуясь тому, что годы безделья подошли к концу. Тарелки подставили фарфоровые животы для купленных по дороге пирожных – специально по случаю возвращения в Реденвуд.

– Ох, сколько работы, – вздохнула мама. – Распаковать коробки, убраться и расставить по местам вещи… Возможно, придется сделать перестановку. Мебель в твоей старой детской, боюсь, тебе уже мала. – Она разулыбалась – наверное, от воспоминаний. – Надо убрать на чердак ненужную мебель. Поспишь в бабушкиной комнате, пока я тебе новую не обустрою, ладно?

– Ладно. Я тогда поубираюсь, пока ты будешь разбирать вещи.

Дейдра подозрительно взглянула на Ки, которая с аппетитом поглощала пирожное и, жмурясь от удовольствия, запивала его горячим чаем.

– Что-то я никогда не замечала за тобой любви к уборке.

Ки неопределенно повела плечами. Маме не объяснишь, что сейчас она слишком устала, чтобы слушать, как новые обитатели дома будут ссориться со старыми, отвоевывая себе пространство. Лучше она побудет с давними знакомыми, которые действительно рады ее видеть, и наведет среди них порядок. Подумает о переменах. И… о школе.

Наверняка будет непросто. Ки пропустила несколько месяцев учебы в Глероме – городе, откуда они только что вернулись. Из-за болезни. Так родители это называли – «болезнь». На самом деле Ки много «чудила», как любил говорить ее сводный брат, из-за чего ее временно пришлось перевести на домашнее обучение.

Она пыталась измениться ради мамы, но ничего не могла с собой поделать. Отец говорил, что это очень хорошая школа, но для Ки каждый день в ней был настоящей пыткой. Там почти у всех вещи были новыми, а их духи – глупыми, крикливыми и очень требовательными. Взять хоть компьютеры в компьютерном классе – их духи очень заносчивы и высокомерны. Думают, что знают обо всем лучше всех. Или вот новенькие телефоны, с которыми щеголяла половина учеников. Их духи – ужасные создания, очень жадные до внимания. Как только хозяин забывал о телефоне хотя бы на несколько минут, они тут же начинали вопить, привлекая к себе внимание. И хотя голоса духов могла слышать одна лишь Ки, ученики послушно прикасались к телефонам снова и снова, будто не отдавая себе в этом отчета.

Из-за постоянного шума, что издавали нашедшие пристанище в чужих вещах духи, Ки никак не могла сосредоточиться на учебе. Однажды не выдержала и закричала, чтобы они замолчали. Над ней смеялся весь класс, ее начали дразнить, и находиться в школе стало совсем невыносимо.

Доев пирожное до последней крошки, Ки направилась в комнату, которая раньше принадлежала ее бабушке. Когда Ки была малышкой и еще не знала о том, что отличает ее от других людей, ей всегда нравилось здесь находиться. Теперь она понимала почему. Бабушкины вещи будто бы впитали частичку ее души и сами были теплыми и добродушными. Ки подозревала, что в домах у хороших людей и духи никогда не бывают плохими.

Старое зеркало радостно отметило, как она повзрослела. «Вернулась, Ки вернулась!» – изумленно зашептала кровать. Растянувшись на ней, Ки улыбнулась – на душе стало уютно и тепло.

Она дома.

Первый день в школе стал первым испытанием для Ки.

– А у нас новая ученица! Ее зовут Кира, – нарочито веселым голосом сказал мистер Пип.

Ки не понравился его голос. Она никогда не любила притворство. Зачем притворяться, если можно говорить то, что думаешь, и делать то, что захочешь?

Однако больше всего ей не понравилось другое.

– Вы ошиблись. Меня зовут Ки, а не Кира, – строго поправила она.

– Хорошо, – растерялся мистер Пип. – Ки так Ки.

– Ки – это кикимора, что ли? – рассмеялась девочка за первой партой.

– Ки – это Ки, – неодобрительно сказала она. – Ты слишком глупая, если не понимаешь таких очевидных вещей.

Мистер Пип подавился кашлем, зато хоть приклеенная к лицу улыбка сползла. Девочка побелела и пронзила ее злым взглядом, а Ки невозмутимо направилась вперед, чтобы занять единственное свободное место в классе. Как только она села, черноволосый и кареглазый паренек за партой слева повернулся к ней, выставляя растопыренную пятерню:

– Дай пять! Викторию давно надо было поставить на место. Слишком много о себе воображает.

– Ничего я тебе не дам, – растерялась Ки, на всякий случай покрепче обнимая рюкзачок. Подумав, буркнула с укором: – Вымогатель.

– Тебе что, никогда пять не давали? – изумленно отозвался тот.

Руку опустил и, бросив на нее еще один косой взгляд, отвернулся. «Дать пять», – мысленно повторила Ки, вынимая из рюкзака тетрадь и учебник.

Урок был скучным, мистер Пип – еще скучней, ученики постоянно оглядывались на нее и перешептывались. Ки долго смотрела на того самого черноволосого паренька, так увлеченно грызущего ручку. Она знала, что не должна вмешиваться – мама настойчиво попросила ее «постараться не говорить людям всяческих странностей», но все-таки не удержалась и шикнула, заставив его обернуться.