Кейбл сказал:

– Послушайте, может, попробовать это Сообщество Квидака? Может, оно не такое уж страшное, как…

– Заткнись! – отрезал Дрейк.

– Сами подумайте, – увещевал Кейбл, – это все-таки лучше, чем помирать.

– Пока никто еще не умирает, – возразил Дрейк. – Сделай милость, заткнись и гляди в оба.

– Меня сейчас, кажется, вырвет, – сказал Кейбл. – Выпусти меня, Дэн.

– Блюй где стоишь, – посоветовал Дрейк. – И не забывай смотреть в оба.

– Нет у тебя права мне приказывать! – заявил Кейбл и шагнул было к двери, но сразу же отскочил.

В дюймовый зазор между дверью и полом пролез желтоватый скорпион. Рисетич припечатал его каблуком, растоптал в кашу тяжелым ботинком и завертелся на месте, отмахиваясь от трех ос, которые проникли через забитое окно.

– Плевать на ос! – крикнул Дрейк. – Следите за полом!

Из тени выползли несколько мохнатых пауков. Они ворочались на земле, а Дрейк и Рисетич лупили по ним прикладами. Бирнс заметил, что из-под двери вылезает огромная плоская многоножка. Он попробовал на нее наступить, промахнулся, многоножка мигом очутилась у него на ботинке, потом выше – на голой икре. Бирнс взвыл: вокруг ноги у него словно обвилась раскаленная стальная лента. Он успел, однако, раздавить многоножку, прежде чем потерял сознание.

Дрейк осмотрел ранку и решил, что она не смертельна. Он растоптал еще одного паука, но тут Соренсен тронул его за плечо. Дрейк поглядел в дальний угол, куда тот показывал.

К ним скользили две большие змеи. Дрейк признал в них черных гадюк. Обычно пугливые, сейчас они наступали с бесстрашием тигра.

Кладоискатели в ужасе заметалась, пытаясь увернуться от змей. Дрейк выхватил револьвер и опустился на одно колено. Не обращая внимания на ос, которые вились вокруг, он в колеблющемся свете фонаря попытался взять на мушку изящную живую мишень.

Гром ударил прямо над головой. Долгая вспышка молнии осветила сарай, сбив Дрейку прицел. Он выстрелил, промахнулся и приготовился отразить нападение.

Змеи не стали нападать. Они уползали, отступая к крысиной норе, через которую проникли. Одна быстро проскользнула в нору, вторая двинулась следом, но остановилась на полдороге.

Соренсен тщательно прицелился из винтовки. Дрейк отвел ствол:

– Постой-ка минутку!

Змея помешкала, затем выползла из норы и снова заскользила по направлению к ним.

Новый раскат грома и яркая вспышка. Гадюка повернула назад и, извиваясь, исчезла в норе.

– В чем дело? – спросил Соренсен. – Они испугались грозы?

– Нет, вся хитрость в молнии! – ответил Дрейк. – Вот почему Квидак так спешил. Он знал, что надвигается буря, а он еще не успел закрепиться на острове.

– Что ты хочешь сказать?

– Молния, – объяснил Дрейк. – Электрическая буря! Она глушит его радиокоманды! А когда его заглушают, звери снова становятся обычными зверями и ведут себя как им и положено. Чтобы восстановить управление, ему требуется время.

– Буря когда-нибудь кончится, – сказал Кейбл.

– На наш век, может, и хватит, – сказал Дрейк. Он взял пеленгаторы и вручил один из них Соренсену. – Пойдем, Билл. Мы выследим эту тварь прямо сейчас.

– Эй, – позвал Рисетич, – а мне что делать?

– Можешь пойти поплавать, если мы через час не вернемся, – ответил Дрейк.

Дождь сек косыми струями, подгоняемый яростными порывами юго-западного ветра. Гром грохотал не смолкая, и каждая молния, как казалось Дрейку и Соренсену, метила прямо в них. Они дошли до джунглей и не остановились.

– Здесь мы разойдемся, – сказал Дрейк. – Так больше шансов сойтись на Квидаке.

– Верно, – согласился Соренсен. – Береги себя, Дэн.

Соренсен нырнул в джунгли. Дрейк прошел пятьдесят ярдов вдоль опушки и тоже шагнул в заросли.

Он продирался напрямик; за поясом у него был револьвер, в одной руке пеленгатор, в другой – фонарик. Джунгли, чудилось ему, жили своей собственной злой жизнью, как будто ими заправлял Квидак. Лианы коварно обвивались вокруг ног, а кусты стремились заключить его в свои цепкие объятия. Каждая ветка так и норовила хлестнуть его по лицу, словно это доставляло ей особое удовольствие.

Пеленгатор отзывался на разряд при каждой вспышке, так что Дрейк с большим трудом держался курса. Но Квидаку, конечно, достается еще и не так, напоминал он себе. В перерывах между разрядами молний Дрейк выверял пеленг. Чем глубже он забирался в джунгли, тем сильнее становился сигнал Квидака.

Через некоторое время он отметил, что промежутки между вспышками увеличиваются. Буря уносилась к северу. Сколько еще молнии будут ему защитой? Десять, пятнадцать минут?

Он услышал поскуливание и повел фонариком. К нему приближался его пес Оро. Его ли? А может, Квидака?

– Давай, старина, – подбодрил Дрейк. Он подумал, не бросить ли пеленгатор, чтобы вытащить из-за пояса револьвер, но не знал, будет ли тот стрелять после такого ливня.

Оро подошел и лизнул ему руку. Его пес. По крайней мере пока не кончилась буря.

Они двинулись вместе. Гром переместился на север. Сигнал в пеленгаторе звучал во всю силу. Где-то тут…

Он увидел свет от другого фонарика. Навстречу ему вышел запыхавшийся Соренсен. В зарослях он порядком ободрался и поцарапался, но не потерял ни винтовки, ни пеленгатора с фонариком.

Оро яростно заскреб лапами перед кустом. Все озарилось долгой вспышкой, и они увидели Квидака.

В эти последние секунды до Дрейка дошло, что дождь кончился. Перестали сверкать и молнии. Он бросил пеленгатор. Наставив фонарик, он попытался взять на прицел Квидака, который зашевелился и прыгнул…

На шею Соренсену, точно под правой ключицей.

Соренсон вскинул и опустил руки. Он повернулся к Дрейку и, не дрогнув ни единым мускулом, поднял винтовку. У него был такой вид, словно убить Дрейка – единственная цель его жизни.

Дрейк выстрелил почти в упор. Пуля развернула Соренсена, и он упал, выронив винтовку.

Дрейк склонился над ним с револьвером наготове. Он понял, что не промахнулся. Пуля вошла как раз над правой ключицей. Рана была скверная. Но Квидаку, который оказался непосредственно на пути пули, пришлось много хуже. От него только и осталось, что с пяток черных капель на рубашке Соренсена.

Дрейк торопливо забинтовал Соренсена и взвалил на спину. Он спрашивал себя, как бы он поступил, очутись Квидак над сердцем Соренсена, или на горле, или на лбу.

Лучше не думать об этом, решил Дрейк.

Он двинулся назад в лагерь, и его пес затрусил с ним рядом.

С улыбкой на гладко выбритом лице мистер Слейтер легкой подпрыгивающей походкой шел к железнодорожной станции по Кленовой улице. Весеннее утро было просто чудесным.

Мистер Слейтер мурлыкал про себя мотивчик, радуясь пешей прогулке в семь кварталов. Всю зиму преодолевать такое расстояние казалось ему делом весьма занудным, однако нынешняя погода полностью возмещала неудобства пути. Какое удовольствие – жить и какая радость – совершать ежедневные поездки в город!

И тут его остановил человек в светло-голубом пальто.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Не подскажете ли дорогу к алтарю Баз-Матайна?

Мистер Слейтер, все еще переполненный весенним радостным настроением, задумался.

– Баз-Матайна? Как вы сказали? Алтарь Баз-Матайна?

– Совершенно верно, – с извиняющейся улыбкой подтвердил необычайно высокого роста незнакомец с темным вытянутым лицом.

По виду явно нездешний, решил мистер Слейтер.

– Страшно извиняюсь, – после непродолжительного размышления ответил он, – но, по-моему, я вообще не слыхал о таком.

– Все равно спасибо, – благодарно кивнув, сказал темнокожий и направился в сторону центра. А мистер Слейтер пошел к станции.

Лишь после того, как кондуктор прокомпостировал ему билет, мистер Слейтер вспомнил о случайной встрече. Баз-Матайн, твердил он про себя, пока поезд проносился по туманным каменистым полям Нью-Джерси. Баз-Матайн. Должно быть, незнакомец ошибся, решил мистер Слейтер. Северная Амброзия в Нью-Джерси представляла собой маленький городок, настолько маленький, что местный житель знал в нем каждую улицу, каждый дом или магазин. Особенно такой местный, как мистер Слейтер, живущий здесь уже почти двадцать лет.