Соблазнительно и уверенно улыбнувшись, Челси зацепила пальцем край материи и сдвинула в сторону, открывая самую идеальную розовую киску, которую я когда-либо видел. Обхватив мой пульсирующий член, она стала дразнить, проведя сочившейся от спермы головкой вдоль половых губ. Когда Челси стала опускаться на меня, ее глаза стали походить на штормовое море, а губы приоткрылись.

— Хорошая девочка, — похвалил я, снова впиваясь в ее грудь. — А теперь трахни меня так, словно думаешь, что способна покорить меня.

Я не стал говорить Челси, что она уже это сделала.

Ее бедра задвигались плавно и ритмично. Каждое движение Челси приводило меня в восторг. Я хотел безостановочно пробовать ее на вкус, видеть, вдыхать аромат и чувствовать, черт бы все побрал. Все ее тело. Все сразу. Челси разрезала годы моего безразличия и жестокости к миру, проникая своей сладостью в каждый уголок моего существа, безжалостно вонзаясь в мой разум, тело и душу.

Обхватив ее ягодицу, я стал грубо толкать Челси на себя, с наслаждением услышав сорвавшийся с ее губ крик и сходя с ума от того, как она ощущалась вокруг моего члена. Я хотел призвать Челси к более грубому, быстрому и голодному сексу. Моя девочка повиновалась, сменяя эротичный танец на другой, который, казалось, лишал меня рассудка.

Снова откинувшись на спину, я стал наблюдать за Челси. Она была так чертовски красива, вытягивая обнаженную шею и издавая прекрасные звуки. Крепко обхватив ее скулу, я притянул рот Челси к своему, чтобы встречать губами ее стоны и всхлипы, пробуя их и убеждаясь, что они также сладки на вкус, как и на звук. Она скакала на мне с дикой настойчивостью, поглощенная мной. Меня окутала туманом истинно мужская гордость, удерживая нас взаперти наедине друг с другом и дикими любовными утехами.

Моя.

Моя.

Моя.

Мне никогда не хотелось заявлять на кого-то права или удерживать. Никогда. Но Челси стремительно превращала меня в зверя, стирая человека, которым я был.

Я знал, что долго не продержусь, особенно когда ее стоны стали громче и отрывистее, указывая на то, что Челси снова близка к оргазму. Я сильно шлепнул ее по заднице, и внутренние мышцы Челси сжались. Мы одновременно достигли кульминации наслаждения. Выкрикнув мое имя, Челси дернула меня за волосы. Я же был пьян от наслаждения, словно под кайфом от этой девушки, когда толкнулся глубже, пытаясь навсегда закрепить внутри нее свой член. Когда ее киска была полна спермы, я вернулся к реальности и расслабился, прижав Челси к своей груди.

Она шумно выдохнула у моего горла, не спеша поскорее освободиться от меня и помыться. Эта вещь в Челси тоже дико мне нравилась. Каждый раз, когда мы были вместе, она жила настоящим моментом. Наслаждалась дикостью траха, а после была довольна наступавшей тишиной. Челси не была прилипчивой или нуждающейся, просто довольной. Это разжигало внутри меня огонь желания радовать ее каждый день до конца времен.

— Ты так напряжен, — пробормотала она, поцеловав меня в подбородок, а затем отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. — Что происходит в твоей блестящей голове?

— Блестящей? — усмехнулся я. — А кто-то готов к комплиментам после того, как я кончил в нее и подарил пару оргазмов.

— Не порть момент, — рассмеялась Челси. — Я серьезно.

— Просто подумал о том, что однажды я буду владеть каждой частичкой твоего тела, — приподнявшись, я убрал в сторону ее светлые локоны и прижался нежным поцелуем к ее сладкой коже на шее. — Даже здесь, мисс Паркер.

Когда я лениво провел вверх-вниз по ее заднице, Челси вздохнула.

— А если я решу сопротивляться? — бросила она мне вызов, сексуально выгибая бровь, отчего мой член мгновенно становился каменным. Даже теперь. Когда я все еще был глубоко в ее молодом зрелом теле. Каким-то образом она убедила мой организм, что я был скорее ее возраста, чем в годах Мэйсона. Член ответно дернулся внутри нее, готовый ко второму раунду.

— Хммм, — пробормотал я, схватив ее за запястья и заведя их Челси за спину. Теперь ее соски торчали почти у самого моего лица. — Думаю, мне бы понравилось, если бы ты и вправду стала сопротивляться. Немного покричала, — я встретил ее насмешливый взгляд и порочно улыбнулся. — И можешь даже назвать папочкой.

— Мистер Фостер!

Конец