Охотники о чем-то возбужденно говорили, объясняясь друг с другом на языке жестов. Он был так эмоционален, что переводчик был не нужен. Мила стояла в стороне, наблюдая, как Володя грузит мясо в машину, как с него тоненькой струйкой стекает кровь на снег, около нее уже крутятся собаки, привлеченные запахом.

Ей стало не по себе, хотелось поскорее очутиться в усадьбе, подальше от этой кровавой поляны, выпить горячего чаю и согреться – холод опять стал пробирать ее до костей. Она сделала несколько шагов к машине, и тут вдруг все поплыло у нее перед глазами. Она попыталась схватиться рукой за ветки ели, чтобы не упасть, и тут потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то с силой растирал ей щеки снегом. Над ней склонился Петр Антонович:

– Ну все, отошла! – удовлетворенно сказал он. – Ну и напугала ты нас! Как себя чувствуешь?

– Вроде ничего, – Мила села на снег, – это, наверное, от голода! Я же весь день почти ничего не ела!

– Вот, не послушалась, говорили тебе оставайся на базе! – Петр Антонович недовольно качал головой.

– Как ты себя чувствуешь? Что случилось? – Роджер присел перед ней на корточки, гладил ее по лицу, – давай руку, пойдем в машину! – он протянул Миле руку, она оперлась на нее, встала.

– Это от голода, – оправдывалась она, видя, что к ней приковано всеобщее внимание – егеря и загонщики оставили лося и суетились вокруг нее.

– Я позвонил Ивану, сейчас он подъедет, нас заберет! – крикнул Петр Антонович. Езжайте на базу!

Американцы и Мила загрузились в машину. Ник сел вперед рядом с Володей, Роджер устроился с Милой на заднем сиденье.

– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спрашивал он, гладя ее по руке, – бедняжка, такой тяжелый день!

Мила вдруг смущенно улыбалась, давая понять, что с ней все в порядке, но почему-то на глаза вдруг навернулись слезы. Она не могла понять, почему – эта искренняя ласка, исходившая от большого сильного мужчины, незнакомого, но притягательного, вдруг растопила толстую корку льда в душе, она почувствовала, как становятся мягкими иголки на ее панцире, и сквозь открывшуюся тонкую кожу ощутила входящий в сердце поток теплого воздуха.

Неожиданно для себя, она вдруг зарылась лицом в его распахнутый тулуп. Роджер ничего не говорил, только гладил ее по голове, прижавшись губами к макушке. Впервые за много лет Мила почувствовала себя защищенной, ей было спокойно и тепло. В этот момент, трясясь в прокуренном УАЗике, они оба ощутили внезапное единение душ, как будто какая-то ниточка протянулась от одного к другому и завязалась прочным узелком. Что-то произошло между ними, некое таинство, которое невозможно было выразить словами, а только почувствовать.

Удивительно, что оба мужчины, сидевших на переднем сиденье, тоже понимали, что произошло что-то необычное. Они притихли, каждый думал о чем-то своем.

Володя время от времени посматривал в зеркало заднего вида на прильнувшую к Роджеру Милу, но если в другое время, он испустил бы какую-то скабрезную шутку, то сейчас молча улыбался. Он был женат уже много лет, жена с детьми жила в Туле, а он был вынужден пропадать в Москве, чтобы заработать им на жизнь. Романтика давно ушла из их семейных отношений, и каждый раз, видя влюбленную парочку, он втайне завидовал чужому счастью.

Ник, все еще напуганный внезапным обмороком Милы, сочувственно вздыхал. Сам он еще не отошел от шока после охоты, и радовался и удивлялся одновременно, что его шальные пули – в темноте он стрелял наугад, – попали в цель.

В этой поездке ему повезло дважды: вчера он покорил сердце русской поварихи и без особых усилий затащил ее в постель, сегодня убил лося, став героем дня. Он страшно гордился собой, ему не терпелось похвастаться своими успехами перед остальными членами их группы. Он понимал, что Роджеру с Милой будет намного сложнее, но в душе желал ему удачи и радовался, видя, что Мила проявляет к нему благосклонность. Ведь когда ты счастлив, то хочется, чтобы всем вокруг тоже было хорошо.

К усадьбе они приехали уже в полной темноте. На пороге дома их встретила обеспокоенная Наталья. Ужин давно остыл, а охотников все не было.

Не дожидаясь, пока все разгрузятся и ответят на расспросы поварихи, Мила проскользнула в свою комнату. Она решила немного полежать – голова еще кружилась, но она уже не понимала – от голода или от усталости.

Уснула она мгновенно, спала крепко, без снов, и проснулась потому что выспалась. Ей казалось, что она спала всего лишь несколько минут, но часы в спальне показывали без четверти 12. «Дня или ночи »?– подумала Мила.

Взглянув в окно, увидела плотные сумерки, вспомнила, что с ней случилось вчера, и вдруг почувствовала приступ паники. Такое у нее бывало – беспричинная, острая паника. В такие моменты нужно было срочно с кем-то поговорить, чтобы избавиться от удушающего страха.

Натянув спортивный костюм, она вышла в коридор и пошла в сторону столовой. Оттуда веяло вкусным запахом жареного мяса, доносились мужские голоса. Она подошла к дверям и прислушалась к разговору. В приоткрытую дверь было видно, что за столом сидели американцы, егерь, водитель и загонщики. Вокруг стола суетилась Наталья.

– Ну, вот не хотел же я ее брать! – говорил Петр Антонович, – от женщин на охоте, также как на корабле – одни неприятности !

Электронный переводчик гнусавым голосом переводил его слова на английский.

– Ну, не согласен! – бубнил тот самый здоровенный загонщик. – Помнишь Михалыча, который у нас был егерем до тебя? Так он всегда с собой жену брал на засидку на кабана, когда у нее были критические дни. Говорил, кабан на запах так и прет!

Мужики скабрезно заржали.

Ник, который, видимо, не понял их шутки, сказал:

– Это неправильное утверждение! Сегодня охота оказалась удачной, хотя с нами и была женщина! Кому-то из нас точно повезло!

Электронный переводчик опять монотонно перевел его фразу на русский.

– Везет тому, кто сам везет! – назидательно сказала Наталья в ответ.

– Ты бы пошла, проведала переводчицу, что-то она спит больно долго! – предложил ей Володя.

– А что ей будет? Намерзлась, вот и спит! – хмыкнула Наталья.

В этот момент Мила поспешно открыла дверь и вошла в столовую.

На столе стояла почти допитая бутылка водки, мясная нарезка, разные соленья на тарелках, кастрюля с вареной картошкой, на большом блюде – остатки запеченной лосятины.

– Привет! – первым встал ей навстречу Роджер, – как ты?

– Спасибо, я в порядке! – Мила старалась сделать беззаботный вид.

– Садись, поешь вон лосятины свежей! – предложил Петр Антонович.

Мила была очень голодна, но при взгляде на мясо она вдруг вспомнила убитого зверя, лежащего на кровавом снегу, и ей стало не по себе.

– Что-то не хочется мяса! – она села к столу, наложила в чистую тарелку картошки, соленых грибов. – Можно чаю? – попросила она у Натальи.

Наталья пошла на кухню за чаем. Загонщики шумно встали из-за стола, попрощались и направились к выходу. Петр Антонович пошел их провожать. Мила поспешно доедала ужин.

– Во сколько мы едем? Я чаю успею попить? – спросила она Володю.

– Ты не торопись, – успокоил ее Володя, – решили остаться до утра, чтобы в ночь не ехать, так что ешь спокойно, может тебе чего покрепче чая налить? – подмигнул он.

– Нет, спасибо! Что-то не хочется! – Мила уткнулась в свою тарелку, краем глаза наблюдая за происходящим вокруг.

Володя допил свой чай и потихоньку вышел из столовой, Наталья принесла горячий чайник и чашки и начала убирать со стола грязную посуду. Она молча курсировала с тарелками туда-сюда, а, когда, наконец, закончила, пожелала всем спокойной ночи и ретировалась. Через пару минут, Ник, извинившись, выскользнул за ней.

В столовой остались только Роджер и Мила. Роджер налил себе чаю и сел напротив Милы.

– Я рад, что мы сегодня никуда не едем! – улыбнулся он,– и, наконец-то, можем спокойно поговорить! Времени осталось совсем мало – в понедельник ночью у нас самолет назад.