Пока я всё это обдумывал, маг, не обратив на меня никакого внимания, вдруг выпучил глаза, словно увидел за моей спиной что-то очень и очень ужасное. Я машинально оглянулся назад, готовый в любой момент кувырком перекатиться в сторону. Но там стоял только чёрный пони. Довольно миленько выглядевшая миниатюрная модель лошади. Серебристая грива выделялась на его чёрной шкуре, окружая симпатичную мордашку, этаким сверкающим в свете магических шаров ореолом. А вот его сверкающие синим глаза явно излучали гнев, и направлен он был на Малфоя. Как и чёрный рог, росший прямо изо лба этого единорога. Хм… пожалуй, про лошадку я поспешил — было в фигуре этого пони, несмотря на его миловидность, что-то наше, пацанское. Маг, увидев его, чуть было не рванул назад, но тут же остановился, увидев там, в конце коридора, ещё одну маленькую лошадку. Она была очень похожа на того парня, что стоял сзади мага, но белоснежной масти. Да и грива была ослепительно-синего цвета. Вроде бы такой оттенок называют “электрик”. А ещё, судя по изящной фигуре — это была кобылка. Только взгляд у неё был такой же, как у чёрного пони, перегородившего путь отступления магу. Не хотел бы я, чтобы так глядели на меня.

Малфой выхватил палочку, пару секунд его взгляд метался между двух преследователей, но потом он определился с целью, и развернулся к кобылке.

— А-а-а-а-а-авада кадавра! — выпалил маг, наставив палочку на белоснежную фигурку пони.

Смертельное проклятие сорвалось с палочки и врезалось в кобылку, охватив её полностью. На мгновение я зажмурил глаза, не в силах смотреть на яркую вспышку. Отчаянный вопль Малфоя заставил меня открыть глаза. Кобылка, похоже никак не пострадала от этого смертного проклятья, что выпустил в неё маг. Она подчёркнуто медленно стала приближаться к Малфою. Тот рванув от неё, упал на пол, запутавшись в рваной мантии. Пони всё ближе приближалась к в панике сучившему по полу ножками магу, явно специально печатая шаг. От чего гулкое эхо разносило её шаги по длинному коридору, замысловато размножая и усиливая их. Потом кобылка-единорог с какой-то дьявольской кривой ухмылкой улыбнулась Малфою и произнесла:

— И это по-твоему удар? — Малфой дёрнулся в ужасе, увидев у пони выросшие на его глазах длинные и очень острые клыки.

Да что там говорить — я тоже изрядно офигел от этой картины! Остальные зубы, продемонстрированные в голливудской улыбке поняшки, тоже были поразительно остры для травоядного.

— Вот это удар! — продолжила единорожка, направив на мага свой рог. — Абра-швабра-кадабра!

Пашка

— Что тут у вас происходит?! — бегала вокруг меня прибежавшая на шум Нимфадора, пытаясь добиться хоть какого-нибудь ответа.

Но я при всём желании не мог ей сейчас ответить, хотя, надо сказать, пытался это сделать. Только меня всё время пробивало на дикий ржач, едва я бросал хотя бы мимолётный взгляд на Малфоя. Вернее, на то, что с ним стало после ответного заклинания той клыкастой единорожки. И я точно вам говорю — смотреть на это без смеха, было абсолютно невозможно! Поняшка, оказалась, не такой уж и кровожадной — она не стала убивать напавшего на неё мага. А как по мне — так имела полное право сделать это. Он же первым скастовал на неё смертельное проклятие, так что сам себе злобный Буратино. В смысле — сам себе виноват. Но единорожка поступила милосерднее — она просто превратила Малфоя в огромную зелёную жабу! Зелёный, бородавочный Малфой сидел на полу, опутанный обрывками одежды, и выпучив глаза так, словно страдал как минимум двухмесячным запором, изредка выдавал в пространство протяжный квак. На большее он пока либо не отваживался, либо и вовсе не был способен.

От вида этой страдающей запором жабы меня и скрючило от хохота так, что я даже не мог ничего толком объяснить бегающей вокруг меня Нимфадоре. Ну да немного погодя я всё же смог успокоиться и пояснить кто эта жаба. Реакцию Нимфадоры надо было видеть! Она секунд пять обалдело пялилась на пучившую на неё глаза жабу, потом до волшебницы всё-таки дошло то, что я ей сказал. Вот с этого момента наблюдать за Дорой было особенно интересно. Она честно боролась с собой, стараясь не уронить достоинство заместителя директора Хогвартса. И ей это даже удалось, на целых десять секунд. После чего её тоже прорвало на дикий ржач. Она смеялась так заливисто и с такой самоотдачей, что я тоже не выдержал и стал ржать уже над ней.

Прервал наш групповой смех какой-то строгий и очень знакомый голос, что задал тот же вопрос, что и Нимфадора:

— Ну и что тут у вас происходит?

Рядом с нами стояла довольно живописная группа из которой я сразу узнал Лёху, а вот пони, что стояли с ним рядом мне были незнако… а не-е-ет! Двое из них были теми самыми, что превратили Малфоя в жабу. Странно, я как-то потерял их из вида, словно их тут не было, пока мы с Дорой ржали над жабой Малфоем.

— А вы кто такие?! — спросила Нимфадора, как-то разом перестав смеяться и став вдруг серьёзным заместителем директора Хогвартса.

— Мы тут с неофициальным визитом, — ответил Лёха, слегка поклонившись. — И с вполне официальным списком претензий вот к этому субъекту.

Лёха кивнул в сторону сидящего на полу жаба-Малфоя. Но не выдержал и тоже зашёлся хохотом, глядя на возмущённо квакающего жаба. Остальные присоединились к нему через пару мгновений.

Где-то через минут пять, когда все проржались. Нимфадора

После того как все успокоились, я снова попыталась узнать, что же тут случилось, и почему Сирил Малфой стал жабой.

— Ах этот?! — воскликнула белоснежная единорожка с ярко-синей гривой, выступившая вперёд. — Это я его заколдовала! За то, что он похитил нашу сестрёнку!

— Кв-в-ва-а-а-а! — подал голос Малфой, и я заметила, как из его круглого глаз выкатилась слеза.

Конечно я удивилась, что стоящий передо мной единорог разговаривает, но гораздо больше меня поразило другое. Поймите меня правильно — как заместитель директора Хогвартса я не могла пройти мимо такого заявления.

— Он похитил ребёнка?! — переспросила я, взглянув на Малфоя так, что он заскрёб своими перепончатыми лапками, стараясь оказаться от меня как можно дальше.

Отчего-то мне захотелось пнуть пучившего на меня глаза Малфоя, да так, чтобы он лопнул!

— Надо немедленно допросить его и найти вашу сестру! — продолжила я, невероятным усилием переборов это своё желание.

Но тут по замку раздался рёв сигнала тревоги. Затяжной вой сирены исходил из динамиков тревожной системы. Той самой, что совсем недавно установил Павел. А я заметила как вперёд вышла чёрная единорожка, вставая рядом с той, что недавно говорила со мной, и с такой же ослепительно-синей гривой, как у другой единорожки. Только эта была немного больше первой и ещё у неё были крылья, с прозрачными, звенящими словно хрусталь, перьями:

— Думаю я, ни в поиске, ни в допросе уже нет необходимости, — сказала она, продемонстрировав в широкой улыбке набор острых, блестящих зубов. — Вскоре Даша сама нас найдёт. Только думаю я, что нам надо поторопиться, а то из-за некоторых недоразумений, кто-то может и пострадать.

— Хорошо, я предупрежу местный персонал, чтобы вашу дочь не обижали, — покладисто соглашаюсь я, вытаскивая сотовый телефон.

— Да я не о ней беспокоюсь, а о ваших людях, — под тихие смешки остальных её спутников, проговорила крылатая единорожка, прислушиваясь к нарастающему вдалеке шуму битвы.

Только мне уже было не до неё, ибо как только я позвонила Гермионе, которая сегодня была ответственной за порядок в Хогвартсе, так из трубки на меня выплеснулся целый ворох информации. И что примечательно, голос у Гермионы был близок к панике.

— Дора, у нас в гостевом крыле ЧэПэ! — докладывала она, стараясь перекричать шум. — Тут появился какой-то неизвестный голем! Он сломал дверь комнаты в которой мы поселили Малфоя, а теперь прёт напролом через другие двери и стены, и не слушается приказов! Я пробовала остановить его чем только могла, но он не останавливается! Самые сильные заклятия от него отскакивают так, словно он и не магический конструкт вовсе! Короче, я вызываю авроров!