Но может быть, с этого дня что-то сдвинется с мёртвой точки в этом деле. Дело в том, что сегодня в Хогвартс возвращается сам Директор Академии — Гарри Джеймс Поттер! Тот самый, кто в общем-то и втравил меня во всю эту историю, и кому я обещал очки сломать. Правда мой запал уже как-то сам собой прошёл, и что-то мне не хочется портить ему личность, но вот поговорить с ним точно охота. Серьёзно так поговорить.

Тут мои мысли были прерваны самым бесцеремонным образом:

— Павел! — в комнату влетела Гермиона, как всегда, даже не постучавшись. — Я, кажется, знаю, что происходит с устройствами после твоего вмешательства!

Ого! Правда что ли?! Не… я так-то знал, что Гермиона что-то там химичит у себя в лаборатории, взяв у меня обычные электронные часы, которые я обработал свое магией. Но вот что бы она разобралась с этим… это безусловно прогресс! Так что я даже не стал ей выговаривать за её залёт ко мне в комнату без стука, как обычно делал, а сразу же выхватил у неё из рук тетрадку с её записями. Она на эту выходку не обратила внимания, а стала быстро тараторить, спеша поделиться новостью:

— Я решила проверить устройства по методу Краса Иниреста, что написал очень интересный трактат "О постижении сути вещей". Там он предложил несколько интересных диагностических заклинаний, но их сейчас никто не использует — очень уж сложные и не эффективные. Сейчас есть гораздо проще и с большим КПД. Но именно его заклинания смогли обнаружить хоть что-то! Только мне пришлось изменить предложенную им печать, сдвинув её относительно астрального меридиана на 0,20941 радиана от обычного значения и расширив взмах волшебной палочки на двадцать сантиметров, предварительно натерев её "Нутеллой".

Ах-ре-неть! Я всё больше и больше поражаюсь этой волшебнице! Ну вот как такое могло ей прийти в голову?! Правда я не маг, может тут это обычное дело? И именно этому их и учат здесь все семь лет? Однако, я уже успел понять, что тут её тоже считают чем-то средним между заучкой и гением. Даже среди преподавателей, одним из которых она и является, я часто слышал что-то подобное. А уж какие слухи гуляют среди учеников — это я оставлю на откуп вашей фантазии, правда не уверен, что она у вас справится. Для этого надо быть достаточно повёрнутой как та же Гермиона. А Рон Уизли, с которым мы вроде как неплохо поладили, как-то раз рассказал мне, что Гермиона на все эти слухи про неё не обижается, а даже коллекционирует их. Прикиньте?!

Ну да ладно, тут нечто интересное она притащила, а я снова мыслями в сторону куда-то порысил.

— Давай, показывай уже, что нашла! — прервал я волшебницу, отдавая ей её записи — всё равно я в них ничего не понимаю.

— Я обнаружила, что все оживлённые тобой устройства покрыты особой защитной плёнкой, которая не пропускает магию! Какая-то разновидность защитного поля!

— Ну… такое следовало ожидать, — киваю я. — Иначе как вся эта техника работает? Даже в обычном мире приходится защищать точную электронику от всяких космических ветров и радиации, чтобы они не влияли на работу устройства.[1]

— Ага-ага! — закивала Гермиона, счастливо улыбаясь. — Но самое интересное в том, что я вычислила, что генерирует это поле!

— И что же? — я действительно заинтересовался.

— Ну… я не знаю пока точно — что это, но оно находится внутри прибора и хаотично перемещается внутри него! — Гермиона сейчас была просто прекрасна. Она сияла от того, что реально смогла найти что-то такое, что до неё не смог найти ни один маг в Хогвартсе. — А ещё… я думаю, что оно питается электричеством!

Примечание:

1. Реальная проблема: https://youtu.be/jOTM9T59IX4

Помните я на врачей местных жаловался? Не верьте! Врачи тут, да и вообще врачи — милейшие и любезнейшие создания! Это вы сразу поймёте, если вам, как вот мне на днях, «посчастливится» попасть в тёмные ручки Гермионы Грейнжер-Уизли. Вот кто настоящий монстр, что вас обязательно до вскрытия доведёт! Причём вы сами сделаете себе это самое вскрытие, только бы больше с ней никаких дел не иметь! Не… вот на самом деле — не пойму каким образом я после её экспериментов жив остался. Хотя нет, знаю каким — директор! Вот если бы не он, то я б точно сдох в её лаборатории, а так… жив и даже почти здоров. Ну и как после такого этому Гарри претензии предъявлять? Он же, по сути, мне жизнь спас, и это вовсе никакая не фигура речи! Я же прекрасно видел, какие инструменты у этой маньячки на столе раскиданы! Да у людоеда на кухне не так страшно как у этой… этой… эм-м-м-м… фанатки от науки! Точно вам говорю — она местный вариант Безумного Профессора! И в её лапы лучше не попадать!

Поттер вот тоже нормальный мужик — вызволил из этого филиала Гестапо, чаем напоил, увидел, что я не в себе и отпустил пока. А как тут быть в себе, если я с этой с-с-с-с… смуглянкой… три дня провёл?! Три самых кошмарных дня в моей жизни! Да я лучше бы выбрал три дня в кроссовой, «причёсывая» перепутанные каким-то маньяком патч-корды и маркируя их. Это хоть и нудное, но очень полезное и, главное, безопасное занятие. Я бы даже сказал — медитативное. Чего совсем не скажешь о совместных занятиях с этой маньячкой, что захотела непременно выяснить природу моей магии. И, уверяю вас, в способах она не ограничивалась!

Я почувствовал, что морозец стал доставать, ощутимо покусывать мои нос и уши. Да и пальцы уже стало сводить от холода. Что ж… этого следовало ожидать — всё же одет я немного не по погоде. А тут, в Хогвартсе, зима довольно типичная для Англии. По крайней мере, я её себе такой и представлял — не очень холодно, но из-за повышенной влажности всё ощущается гораздо хуже, чем у меня дома. Что-то подобное я чувствовал, когда приехал в командировку в Крым, зимой. Там, если ветер дул с моря, то было вообще хреново. Ужасные ощущения были там в такие дни — снега нет, температура около нуля, но влажность и ветер создают такой ад, что я был только рад, когда мы. наконец, оттуда свалили.

— Рики, Рики! Ну где же ты?! — Я заметил, как ко мне на встречу торопливо семенит девчушка в тяжёлом зимнем плаще, легкомысленно распахнутом и держащемся на ней только за счёт серебряной фибулы с гербом Хогвартса. — Рики! Ну выходи же скорее! Иди ко мне мой маленький! Иди ко мне мой птенчик!

Девушка оглядывалась по сторонам, явно ища кого-то. Я тоже замедлил шаг и стал внимательно всматриваться в снег под ногами — мне не хотелось бы раздавить того птенчика, что искала девчушка. Но как я не всматривался в зимних сумерках в снег — никого не видел. Никаких маленьких птенчиков мне на дороге не попадалось. Неожиданно справа от меня затрещали кусты, что с обеих сторон обрамляли парковую дорожку. Я повернулся на звук, ожидая увидеть наконец этого потерянного птенчика, но вместо этого увидел высунувшуюся из кустов огромную, чёрную, чешуйчатую морду. Морда с шумом втянула воздух ноздрями, явно принюхиваясь ко мне и… полезла на тропинку. Кусты отозвались на это недовольным треском сломанных веточек. А морда… её зелёные светящиеся глаза ни на миг не отпускали меня из виду, следя за мной узкими вертикальными зрачками. Вскоре передо мной сидел антрацитово-чёрный дракон, размеры которого явно превышали собаку породы сенбернар. По его хребту от самой головы до кончика длинного хвоста, заканчивающегося острой стрелкой, шёл двойной гребень красного цвета, как у стегозавра. Чешуйки гребня издавали треск на вроде того, что издаёт гремучая змея, что наводило меня на очень печальные мысли.

— Тяф! — громко сказал дракон, не сводя с меня своего взгляда и весело виляя хвостом.

«Нихрена себе птенчик!» — подумал я, глядя на эту сидящую передо мной, образину.

Мне вдруг захотелось оказаться где-то далеко-далеко отсюда. Так далеко от этого дракона, как это вообще возможно, а то эта тварюга не зря ко мне с аппетитом принюхивается. Вот, даже язык высунул от умиления, и слюна с него так и капает!