Полковник Фарух выслушал меня и принял решение атаковать после артиллерийского обстрела в северном направлении, там как раз скопилось несколько сотен басмачей. Темнеет в пустыне рано, мы решили атаковать за час до сумерек. В 17:00 шесть орудий, два наших танка, три сирийских, три моих установки несколько миномётов нанесли удар по скоплению пехоты и бронетехники. Они побежали, не выдержав огня, Фарух поднял в атаку бойцов. Это было так неожиданно для оппозиции, что до наступления ночи в 19:00 их гнали и не брали в плен радикалов. Успех был феерический, разгром противника полный. В темноте вернулись солдаты Асада, мы продолжали стрелять в спины бежавшего противника.

Утром подошло ещё подкрепление, они начали зачистку и подсчёт потерь противника. Выяснилось, что в ночной атаке враг понёс потери в количестве 8 единиц техники, около 130 человек пехоты убитыми и ранеными, при зачистке взяли в плен ещё 38 бандитов, которые прятались в секторе нашей атаки. Слухи об успешной операции под Дамаском быстро разнеслись по всей Сирии и Ираку, игиловцы* несли потери от нашей авиации и солдат Асада. Нас перебросили на другой фронт, оценив пушки и снаряды.

Мы находились в сотне километров от Пальмиры на окраине селения, которое превратили в крепость из бетона и стали, подземных ходов, полно профильных окопов, вкопанной техникой от бронетранспортёров до танков. Селение располагалось в низине горы и на окраине горы и контролировало дорогу на Пальмиру. Наша авиация закончила работу сирийская пехота пошла в атаку на зачистку. Неожиданно заработали пулемёты и танковые пушки, которые остановили наступление, сирийцы залегли. Положение резко поменялось не в лучшую сторону. Нужно было прикрыть пехоту, дав ей возможность отступить.

– Лёша, Коля! Засекайте танки и БМП от длинного дома в центре деревни вправо, а мы с Мишей – влево от него.

– Принято. Думаете, будем работать по целям? – произнёс, по голосу, Николай.

– Я всегда думаю, – ответил я.

– Наводишь на цель, затем жмёшь на зелёную кнопку «сохранить», затем на вид снаряда. И так далее, потом пушка сама будет наводить на цель, ты только будешь жать на педаль. Запомнил?

– Так точно.

– Тогда, погнали по нерусским, с завидной периодичностью, – выдал я.

Через пять минут с нами связалось командование сирийской армии,

– Прошу помочь огнём, пехота залегла, несём потери.

– Прикажите головы не поднимать тридцать минут, – ответил я.

– Сделаем, – послышался по радиостанции голос переводчика.

– Работаем ребята, по тем целям, которые засекли. Потом меняем позицию, расстояние критичное, могут пушками достать. Итак. По каждой цели по снаряду. Погнали!

Пушка автоматически останавливалась на определённой цель, оставалось только нажать на педаль. Танковая башня подскочила на несколько метров при попадании снарядом 152 миллиметра, бронеколпаки разлетались в куски. Боезапас закончился, я подал команду:

– Заряжаем по полной!

Подъехала машина со снарядами и техническим персоналом. Через три минуты в шлеме прозвучал голос старшего техника:

– Полна коробочка, только снаряды кумулятивные и термические. Бронебойных и осколочных практически нет.

– Меняем позицию. Мы – влево, за скалу; вы – вправо и метров триста назад.

– Есть, вправо и 300 назад, – ответил Николай.

– Паша, влево 120 градусов и вперёд 450 метров.

– Есть, – ответил механик.

Через три минуты он доложил,

– На месте.

– Принято. В право 120 градусов.

– Есть.

– Не видно деревни, только верхние дома, – сказал Миша.

– Работаем по целям на гребне деревни. Ищем цели и фиксируем.

– Есть. – ответил Михаил.

– Ну как? – спросил я через пару минут.

– Есть танк и два дота.

– И у меня танк. Работаем.

Михаил трижды выстрелил. После третьего выстрела машину качнуло, как при попадании снаряда.

– Что это было?

– Попадание, командир, – сказал Паша, – Рикошет.

– Механик, назад 150 метров. Срочно!

– Есть.

Машину качнуло, установка рванула назад, перед техникой разорвался снаряд.

– Вовремя ушли, – произнёс Паша.

– Это мой танк нас засёк, – сказал я. – Механик, стоп. Задействовать лифт.

– Есть.

Башня поднималась на два метра, сзади амортизатор упирался в башню, чтобы поставить упор, иначе башню могло сорвать при выстреле.

– Готово. Не промахнись, командир, – произнёс Паша.

– Не промахнусь.

Противник мог видеть не всю установку, а только башню. Сидя в капсуле, видел больше, тем более что знал примерно, где противник. Введя поправку в прицеле, нажал на педаль – выстрел. Башню качнуло так, что машину приподняло на половину метра.

– Опустить лифт, – приказал я.

– Есть, – ответил Паша.

Щёлкнул упор и пополз по пазу в сторону механика, башня медленно стала опускаться, затем щёлкнули зажимы и техника пришла в первоначальное состояние.

– Механик, влево триста и назад триста.

– Есть, триста и триста.

Мы отошли на предельное расстояние выстрела Т-72 и зашли почти во фланг противника.

– Коля, как вы там?

– Нормально. Нас обстреляли, мы отошли ещё на триста метров.

– Все целы?

– Так точно, они промахнулись.

– Ну слава Богу, – сказал я и добавил,

– Лифт используйте.

– Принято.

– Командир, шесть минут осталось и пол часа истекут, – сказал Паша.

– Есть, шесть минут. Задействовать лифт.

– Есть, – ответил механик.

– Миша, стреляем по всему, что увидим, используем весь боекомплект.

– Есть, весь бое комплект.

Башня поднялась. Мы, находя цели, стреляли по очерёдности, поражая доты и простреливая термитными снарядами окопы. Деревню окутал чёрный дым на левом фланге. Пехота воспользовалась моментом и отошла на исходную позицию.

– Ровно тридцать минут, – доложил механик.

– Славно. Заряжаться.

Миша взял радиостанцию и связался с техниками. Через пять минут техники открыли боковые люки с стали укладывать в транспортёр снаряды. Когда снаряд ложился в ячейку, на экране появлялся цветной рисунок снаряда с обозначением какой снаряд и сколько штук. Вдруг экран замигал, не опознавая какой снаряд в укладке.

– Техники, в чём дело?

– Прошу выйти из машины, товарищ полковник, – ответил старший механик.

Открыв боковую дверь, я вышел из машины.

– В чём дело? Почему снаряд не распознаётся системой?

– Товарищ полковник, мы вам зарядили три бронебойных, три кумулятивных и два экспериментальных термитных. Нужно перегрузить систему распознавания. Снаряды секретные, нужно их попробовать в деле.

– Понял, сделаем. Есть ещё вводные? На каких целях попробовать?

– На Ваше усмотрение, товарищ полковник.

– Когда снаряды подвезут?

– Не могу знать, заявку послал ещё вчера.

– Понятно. Сколько осталось снарядов?

– Штук сорок, из них тридцать экспериментальные.

– Понятно. На бердыше тоже есть экспериментальные?

– Так точно.

– Людей береги, укрывай по мере возможности.

– Есть.

– Сейчас отстреляемся и готовь обед.

– Уже готовится.

– Ну и славно, капитан.

– Миша, запроси сирийцев, наша помощь ещё нужна?

– Они сами связались. Сейчас авиация отработает, тогда мы добьём что останется.

– Принято.

В небе показались наши самолёты и через минуту деревню заволокло дымом и грохотом.

– Механик, на первоначальную позицию. Миша, стреляй по всем дыркам в деревне.

– Есть, есть, – ответили оба.

Установка со скоростью 60 километров в час двинулась к деревне, поднимая пыль.

– Бердыш, следуй за мной, стрелять без команды.

– Принято, выполняю.

Мы подошли раньше второго экипажа. Я зарядил экспериментальный снаряд и стал искать цель в дыму и пыли. Выстрелила правая пушка, затем ещё раз, тут я увидал дот в доме, из которого торчал ствол крупнокалиберного пулемёт. Навёл на цель и нажал на педаль выстрела. Прозвучал выстрел, дом охватило яркой красной вспышкой с фиолетовой окантовкой по кругу. Дом осыпался за секунду и пламя ушло в глубь, вероятно там был тоннель в гору, на которой стояла деревня, её тряхнуло и появился разлом, разделивший деревню.